- Эй, хозяин! – хриплый голос с сильным французским акцентом разорвал тишину ночного леса и был подкреплен несколькими гулкими ударами в массивные деревянные ворота. - Тысяча чертей! Мсье, меня совсем не прельщает провести ночь под открытым небом. Ходят слухи, что в этих местах бесследно пропадают люди. И будь я проклят, если не начинаю верить в эти небылицы…
Его спутник лишь молча пожал плечами и поплотней закутался в серый дорожный плащ.
- Открывайте! – вновь загремел француз, и его кулак, затянутый в толстую кожаную перчатку, в очередной раз обрушился на крепкие дубовые доски. - Или, клянусь Богом…
Довершить угрозу он не успел. За воротами что-то глухо звякнуло, после чего открылась неприметная калитка, откуда пролился тусклый свет масляной лампы.
- Кто это тут шумит? Вот я сейчас оглоблей… - послышался рокочущий бас.
- Не злись, хозяин! Мы с приятелем направлялись из Мелвилла к побережью, но какие-то негодяи украли наших лошадей. А потом ночь застала нас в этом треклятом лесу, - француз сделал выразительный жест рукой, - Дорогу мы потеряли, но зато набрели на твой постоялый двор. Это знак судьбы!
Хозяин – здоровенный детина, с лицом, заросшим неухоженной рыжей бородой, - повыше поднял лампу и внимательно оглядел непрошенных гостей, мысленно прикидывая, к какому разряду публики можно было бы их отнести. Дорожные плащи их были сшиты из добротной ткани, а широкополые шляпы, как и высокие кожаные сапоги, могли носить печать моды, если бы не были забрызганы грязью и намочены недавно прошедшим дождем. Взгляд хозяина потеплел.
- А вы кто будете, господа?
- Анри де Лаваль! – с гордостью представился первый. - Коммерсант из Мелвилла и французский подданный, недавно прибывший в Новый Свет. Благослови его Бог!
При последних словах губы француза изогнулись в ироничной улыбке.
- Джек Картер, – спокойно кивнул второй. - Компаньон этого болтуна.
- Проходите, господа, – хозяин посторонился. - Гарри. Или Рыжий – меня так все в округе кличут. А местечко это зовется «Santa Hermandad» – пяток домов да постоялый двор. За мной следуйте – а то темень, да и грязи по колено…
На крыльце постоялого двора – приземистого дома, сложенного из тяжелых бревен, – положив голову на лапы, дремала замызганная собака неопределенной масти. Услышав приближающиеся шаги, она навострила уши, понюхала воздух и глухо зарычала на подошедших людей.
- Цыц, проклятый! – притопнул ногой трактирщик, но пес, словно взбесившись, резко вскочил и залился яростным визгливым лаем. Рыжий Гарри, не замедляя шагов, поравнялся с беснующимся псом, а затем дам ему такого сильного пинка, что тот с пронзительным визгом скатился по ступенькам крыльца, после чего скрылся в темноте.
- Не сердитесь, господа, - трактирщик мрачно хохотнул, - Голодный он…
Путешественники невольно переглянулись.
- Я, кстати, тоже! – де Лаваль похлопал себя по животу. - Надеюсь, что яичница и кусок жаркого у тебя найдутся?
- И вино, - Картер разгладил пышные усы. - Платим наличными и вперед.
- Для таких дорогих гостей, - хозяин метнул в сторону путешественников хитрый взгляд, - Все самое лучшее…
Просторная комната с низким потолком тонула в полумраке.
- Садитесь вон за тот стол. Я принесу еду. - с этими словами хозяин вышел, захватив с собой лампу.
Порядком уставшие путешественники с наслаждением опустились на грубую деревянную скамью. С хрустом расправив плечи, де Лаваль распахнул плащ, сбросил дорожные перчатки и, отстегнув ножны шпаги, положил ее на стол. Картер с укоризной посмотрел на спутника.
- Не нравится мне здесь. Думаю, расслабляться нам не стоит.
- Ерунда! - француз беспечно махнул рукой. - Думаешь, там, в лесу было бы безопаснее? Хозяин, конечно, разбойник, но единственное, чем он нас ограбит, так это непомерно высокой ценой на разбавленное вино и какую-нибудь жареную подметку. Я повидал немало таких людей.
Пару минут оба молчали. Затем француз зевнул и повернулся к товарищу.
- Кстати, как называется этот клоповник? Что-то вроде «Santa …» Эээээ…
- Hermandad, - Картер, казалось, был погружен в какие-то мрачные мысли и ответил не сразу.
- И что значит эта тарабарщина? Что-то по-немецки?
- Нет, мой друг, по-испански. Можно перевести, как «Святое братство». Давно я не слышал этого названия… - Картер криво усмехнулся, словно вспоминая что-то.
- И что же это такое?
Спутник открыл было рот, но договорить ему не дали. Заскрипела дверь, и в комнату вошла худая старуха, всем своим видом напоминающая ободранную ворону. Подойдя к столу путешественников, она с яростью стала тереть его засаленной тряпкой, бормоча что-то под свой длинный крючковатый нос.
Брезгливо отстранившись от летящих во все стороны крошек, де Лаваль хлопнул приятеля по плечу.
- Немцы, испанцы – какая суть разница! Вот за что я и люблю Новый Свет – приютит всех, выкинутых Европой. Благослови его Бог!
При этих словах старуха подпрыгнула, словно ошпаренная, и зашипела, брызгая слюной и вращая глазами, в которых горела ничем не прикрытая ненависть:
- Не поминай всуе! Еретики, богохульники! Не поминай Господа нашего всуе!
- Заткнись, карга старая! – в дверях возникла фигура трактирщика с подносом в руках.
- Вы, господа, на нее не сердитесь – полоумная она. Ешьте, пейте! – обратился он к смущенным путешественникам.
Старуха вышла, все так же шипя и плюясь.
- Наверное, фанатики какие-то… - наклонившись к приятелю, прошептал Картер.
- Пуритане что ли?
- Не думаю… Ой, не нравится мне это место…
- Ничего, до утра доживем, а там снова в путь.
- Если доживем…
Появился хозяин, его сопровождала невысокая женщина в потрепанном домотканом платье. Француз, усмехнувшись, приподнял было край шляпы, но, разглядев в неверном свете масляной лампы, что ее лицо украшено заячьей губой, лишь сухо кивнул.
- Супруга моя вас до комнат проводит.
- Мы хотели бы переночевать в одной комнате, - Картер поднялся и посмотрел трактирщику прямо в глаза.
Тот лишь пожал плечами.
- Вам виднее. Если на кровати, конечно, поместитесь...
Маленькая комнатка производила тягостное впечатление. Хлипкая кровать, стол да покосившийся табурет составляли все предметы роскоши. Подойдя к окну, Картер удостоверился, что крепкие ставни плотно закрыты, причем он не нашел ни задвижки, ни крючка. Щеколда на двери, впрочем, была сделана на совесть. Опустив ее, Картер немного расслабился и посмотрел на приятеля, который, не снимая сапог, растянулся на кровати.
- Дверь крепкая и запор надежный…вроде бы. Посмотри-ка сюда.
- Ну, что там еще? – нехотя отозвался задремавший было француз.
Картер поднял светильник и указал на дверь.
- Щель. Вроде бы незаметная, но достаточно широкая, чтобы просунуть острие ножа и поднять засов. Который, кстати, хорошо смазан. Случайно ли?
- Значит, будем спать по очереди. Я уже лежу – значит и очередь моя.
Картер еще раз осмотрел дверь, отметил, что она открывается наружу, и подошел к табурету. Крякнув, он отломил одну из трех ножек и с силой вогнал ее между косяком и ручкой двери.
- Ну, вот… - с удовлетворением пробормотал он, усевшись на пол и прислонившись спиной к стене. – Теперь, во всяком случае, сонными нас не зарежут…
Из дремы его вывел бешеный стук в дверь.
- Помогите, господа, помогите! Муж мой совсем ума лишился! Ой, убьет он меня! – женский голос, срываясь на визг и рыдания, резал уши.
До конца не соображая, что он делает, Картер подхватил шпагу, бросился к двери и, выдернув деревяшку, широко распахнул ее. Больше он ничего не успел понять – удар обухом топора лишил его чувств…
- Очнулся, голубчик? – Картер сразу узнал голос трактирщика. Он попробовал пошевелить руками, но убедился в том, что они крепко связаны за спиной.
С трудом разлепив тяжелые веки, он увидел ухмыляющуюся физиономию Рыжего.
- Не кричи, господин, не надо. Вот, приятель твой все орал да проклятиями сыпал – пришлось ему кляпом рот заткнуть.
- Чего тебе надо? – прохрипел Картер, - Денег? Бери, мерзавец…
Трактирщик расхохотался, однако в его смехе звучали горькие нотки.
- Конечно, возьму, господин. Трактир-то содержать недешево… Только не в деньгах тут дело.
- А в чем тогда?
- В хлебе насущном! – голос Рыжего походил на собачий лай, а в глазах сверкали огоньки безумия. – Никогда не забуду той суровой зимы, хоть и был совсем мальцом! Мы бежали из Старого Света в Новый в поисках земли обетованной, а нашли лишь холод и голод. Мы умирали, а никому не было дела! Но Господь…
Трактирщик хитро прищурился.
- Господь, имя которому Глад и Мор, научил нас уму-разуму! Послал нам особую пищу, которую не вырастишь и не купишь – испанского проповедника, чья машна была набита серебром. В тот вечер мы впервые за много дней наелись досыта… А в память о нашем благодетеле назвали общину, как одну из его толстых книг…
- Не пора ли теперь умерить аппетит? – Картер сплюнул кровь из разбитых губ.
- Увы, но вам не понять, господин… Один раз попробовав человечину – другую пищу потом ешь с отвращением…
**************************
- Перед тем, как я вырвал ему горло, этот мерзавец плакал, как ребенок и звал Бога… - Картер обернулся к французу, который сидел на грязных досках крыльца и жадно облизывал окровавленные пальцы, - Как думаешь, там, на небе, его кто-нибудь слышал?
Кривая улыбка де Лаваля была сытой и довольной.
- И что с того? Разве мы не сделали благое дело, как и положено санитарам леса?
Картер кивнул.
- Верно, друг. Santa Hermandad… Святое Братство! – он неопределенно хмыкнул, - Когда-то давно, в Испании, так называли сыскные команды инквизиции. Лет сто не слышал этого названия… И еще дольше силюсь понять людскую природу.
- И каковы успехи? – француз зевнул и посмотрел на окровавленную луну, висящую над верхушками деревьев.
- Сплошные противоречия. Может быть, все от того, что мы с тобой родились … оборотнями?