Фаныч
- Товарищи курсанты, представляю вам вашего замковзвода, старшину второй статьи Митрофанова, - на первом нашем построении объявил командир роты, капитан третьего ранга Коротецкий, и ушел по каким – то своим, неведомым нам делам.
Перед нами, вчерашними школьниками, только что обритыми налысо и переодетые в неподогнаные робы, висящие мешком, возвышался нескладная и очень большая фигура нашего ЗКВ. Её венчала огромная белесая голова с немного выпученными глазами. Чем - то он был похож на недавно проснувшегося тролля, немного недалеко, но огромного и злобного. Начиналась военная жизнь, курс молодого бойца, знаменитое КМБ. Взводных, как таковых у нас не было, ЗКВ и исполняли их роль. Их, на три взвода в роте, как и старшину роты, назначали из курсантов четвертого курса, а командиров отделения с третьего. Годковщина, которую на флоте никто не отменял, выдерживалась неукоснительно.
Те, кто выжил полтора месяца в лагере под Зеленогорском и не уехал домой, первого сентября восемьдесят пятого принимали присягу. А на правом фланге нашего строя стоял Фаныч, так между собой мы его называли. Он был с нами всегда и только на занятиях мы могли забыть о его присутствии. Не было ни одного человека в моем классе, кто не получал бы от него либо внеочередного наряда, либо не увольнения. Мы всё, почему – то, делали не так. Не так ходили и опаздывали в строй, не знали уставов и не выполняли распорядок дня. Мы вообще, всегда и во всем были виноваты. Может быть поэтому, первый курс и носил горькое прозвище – «без вины виноватые». Особенно нам доставалось по утрам. В шесть часов дневальный истошно вопил:
- Рота подъём, форма одежды на физзарядку…..
И уже через пять минут рота в составе трёх взводов должна была стоять на противолодочном дворе, спустившись с верхнего, четвертого этажа двенадцатого дома. Мы едва успевали продрать глаза, а Фаныч уже орал, подгоняя нас. У него ритуал подъёма был отработан до автоматизма, стоя дневальным не раз наблюдал, как он, не открывая глаз, откидывал одеяло, хватал брюки и лежа, задрав ноги к небу, натягивал их, а потом резко вставлял их в ботинки, зашнуровывал и только потом открывал глаза. И всё это занимало считанные секунды. Мы не успевали за ним и получали за это… Каждый день, кроме выходных…
Свою месть мы готовили неделю. Дневальные, пока все были на занятиях, гвоздями и другими подручными материалами в щелях паркета ковыряли два отверстия, куда должны были зайти гвозди. Нам повезло, что паркет лежал на толстом деревянном перекрытии. Когда пришла моя очередь, мне на ум сразу пришёл граф Монте – Кристо. Стучать или сверлить мы не могли, иначе бы попалились…
И вот он настал, день нашего торжества. Обреченные на заклание дневальные, среди которых, по какому – то роковому стечению обстоятельств, конечно же, оказался я, всю ночь заточенными предварительно гвоздями, дырявили ботинки Митрофанова и намертво крепили их полу.
- Рота подъём, форма одежды на физзарядку брюки, майка!
Фаныч мгновенно исполнил свой ритуал, но рвануть в коридор не смог. Более того, инерция его огромного тела была так велика, что он, подобно огромному шкафу, завалился на пол и пытался подняться, а ноги, пришпиленные к полу, не позволяли ему этого сделать. Сдерживая смех, парни бегом мчались на построение. На лице ЗКВ читалось недоумение, досада и судорожная работа мысли. Наконец, он сделал шаг, оторвав своими ножищами ботинки от пола, на котором остались разорванные подошвы. Я до сих пор помню, как он на меня смотрел… Мне до сих пор страшно вспоминать этот взгляд. Он смотрел и молчал. Это длилось мгновение, но мне показалось, что мир вокруг остановился и небесный свод начал медленно валиться на мою голову…
Но Фаныч не был бы Фанычем, если бы через пять минут, в других ботинках уже не стоял бы внизу, во главе моего взвода. В это утро пацаны «умерли». Несмотря на свои огромные размеры, бегал взводный как лошадь. Они наматывали круг за кругом, круг за кругом, а рядом бежал Митрофанов и криками подгонял вперед.
Правда, с этого дня больше не было санкций из-за подъёма и опоздания в строй, да и Фаныч стал более человечным и даже иногда улыбался. Наверное, всё мы сделали не зря, хотя, свои три внеочередных наряда я отстоял, но они того стояли!
Становясь старше и переходя с курса на курс я уже начинал по-другому смотреть на мир и, когда спустя три года, уже в ранге старшины роты, впервые руководил построением на зарядку, почему то сразу вспомнил его, моего первого ЗКВ старшину второй статьи Митрофанова, нашего Фаныча. А ещё через два с половиной года, в Североморск вошёл СКР «Бессменный» и ошвартовался вторым бортом к моему «Макарову». Я пошёл пообщаться с братьями – румынами и сразу наткнулся на старшего лейтенанта Митрофанова, такого же большого и немного несуразного с огромной головой на плечах…
И я думаю, что мы еще встретимся, обязательно встретимся, разве может быть иначе…