Почти сказка
Жил на свете человек. Почти, как у Корнея Ивановича. Только ножки у него были прямые и длинные — не скрюченные. Да и сам он был вполне даже нормальный: прямой и весьма стройный. Вот только мысли у него были не такие, как у всех остальных людей: скрюченные какие-то мысли. И потому, за что бы он не брался, всё выходило у человека скрюченным и неинтересным. Не нравилось человеку дело рук его, не удовлетворяло его вкус эстетический, потому он и разрушал свои творения — в раздумьях и в печали.
Так бы и жил, наверное, человек: строил, разрушал и печалился, если бы не встретился на его пути один весьма ушлый господин, который любые скрюченные и мысли, и творения мог в пользу обратить. Свою, естественно.
Воздвиг наш герой очередное своё «творение»: глыбу — не глыбу, а так, как всегда нечто несуразное, не укладывающееся ни в одни существующие рамки. Долго смотрел на него со всех сторон, внимательно смотрел: то левый газ прищурив, то правый, но так и не узрел в нём того, чего добивался. Хотел уже вновь разрушить то, что наваял. Взял большую кувалду и...
Но ушлый господин вдруг, как закричит:
-Стоять!
Да так громко закричит, что человек со страху и выронил кувалду. И так неудачно выронил: часть глыбы всё же отколол. А на изломе неожиданно что-то возникло: не то лик какой из подземного царства проявился: вон и бородёнка куцая, и рог весьма изогнутый. Не-то змей-искуситель в своей первозданности...
-Вот это да!- восхитился господин. - Сколько внутренней экспрессии, сколько скрытого смысла в Вашей работе!... С намёком... С подтекстом...
И пошёл круги нарезать вокруг «чудного изваяния». То глазки закатит в полном восхищении, то бороду почешет, своим умом изворотливым уже просчитывая выгоду от сего «безобразия».
-Да Вы — талантище, батенька! Вашей работе достойное обрамление — цены ей не будет... Позвольте мне это обрамление предоставить?... А Вы — ваяйте, ваяйте... далее.
Перед дверью господин остановился, поднял вверх указательный палец и произнёс с пафосом:
-И гений парадоксов друг!
На следующий день завёз господин в мастерскую человека материал исходный и приказал ему наваять хотя бы с десяток таких же шедевров.
-Ну, на это у меня, как минимум пара месяцев уйдёт! - запротестовал человек.
-Пара месяцев? - прищурил глазки господин. - Нормальный срок... Уложимся.
Более объяснять ничего не стал и удалился по-английски. А человек с удвоенной энергией принялся за работу. Сотворит за неделю глыбу, мечтая о чём-то возвышенном и прекрасном. Но глыба — есть глыба, что в ней может быть прекрасного? И вновь кувалдой по ней — с неистребимой горечью и печалью. А на изломе — всё то, о чём он мечтал. Да так явственно, так чётко. Вон и завитки те же самые, и лучи — прямо к солнцу, и девушка: не то плывёт, не то летит.
Удивился человек этакой метаморфозе:
-Почему же раньше я этого не замечал? Почему всё крушил до основания?... Возможно и те, мои первые творения были не просто глыбами? А я так без жалости всё — в крошку, в пыль?
Постоит человек, полюбуется на дело рук своих, и снова за инструменты — весь уже в новых мечтах, весь в полёте мысли и желания.
А ушлый господин меж тем снял большое помещение, оборудовал его под выставочный зал, перевёз туда уже законченные творения человека, расставил на пьедесталы. Поработал со светотенью: где осветил, где затенил, где красочки то мазками, то набрызгом добавил. Вдохновил человека довести коллекцию до тринадцати, чтобы придать творениям некий мистический смысл. А меж тем везде рекламку тиснул: и на местном телевидении, и в газетах, и растяжки по городу пустил. Мол выставка грядёт - «Парадоксы гения».
Ажиотаж к открытию на высокий уровень взлетел: только и разговоры по городу о гение, который творениями своими не-то будущее предсказывает, не-то прошлое из небытия на свет божий вытаскивает, не-то мысли тайные каждого вошедшего передаёт. Каждый шёл на эту выставку, если не со страхом, то с любопытством или волнением.
В день открытия ушлый господин человека на кассу посадил, чтобы народ сразу, на входе мог лицезреть своего гения: и приятно и полезно. Как говорится два в одном.
А человеку сказал:
-Учись денежки считать! Это в жизни нашей первостатейный навык.
Неделю человек считает денежки, другую, а народу всё меньше и меньше становится. Не понравилось это господину: с искоса посматривает, словно и доверять человеку на кассе уже не доверяет. Даже клиентов считать начал для сравнения. Оказалось нет обмана — всё по честному: просто приелись уже парадоксы. Насмотрелся народ на них вдоволь, вот интерес и пошёл на спад. Сильно задумался ушлый господин о сем факте, выставку закрыл до поры до времени, а человека, неординарно мыслящего, снова отправил в его мастерскую продолжать работу.
Неделю ходил господин смурной, всё не мог придумать способа подогреть интерес публики. И тут ему на глаза попалась небольшая заметочка в газете о новой тенденции, появившейся в их городе: так называемом БодиАрте.
-Эврика! - воскликнул вновь испечённый «Архимед» - Как раз то, что доктор прописал!
Как человек деятельный и пробивной, сразу связался с художниками студии БодиАрта, обрисовал свою задумку, кого надо подогрел, кого надо — зажёг, кого надо — умаслил. Дело и пошло, и завертелось.
И снова рекламка, и снова растяжки, и снова объявления, плакаты во всю стену: «Парадоксы гения в свете БодиАрта» - детям до 16 воспрещается...
Через неделю город стоял на ушах, и более всего как раз те, кому ещё не было 16: такое мероприятие и без них?!
В день открытия «парадоксального гения» - снова на кассу. Человек смотрел и глазам своим не верил.
-Неужели это мои работы? - думал он. - Не то сад Эдема, не-то марсианский ландшафт?!
Вокруг неподвижных его изваяний вьются диковинные бабочки, птицы невиданные и неслыханные, звери причудливые, змей-искуситель, очень сильно напоминающий мужской орган.
-Ага! - сделал вывод человек, - Значится потому детей до шестнадцати и не велено пускать...
А довольный господин нет-нет да и пройдёт мимо и кинет мимоходом:
-Ты это... Считай! Хорошо считай! Сегодня большой куш снимем!
Глазки блестят, и руки потирает: ну, прямо, как тот змей-искуситель.
И так изо дня в день: учись считать, учись считать... Деньги-то человек считать научился, но они оказались не его — чужими. Так и стал неординарный человек обычным бухгалтером. И из под рук его выходили только правильные, выверенные творения, в которых не было ни парадокса, ни загадки. А такие, сколько ни круши они только делятся на более мелкие кубики, пирамидки, прямоугольнички.
Для мира умер человек творческий — родился человек всё считающий: правильный, как тот самый куб, или прямоугольник. Заурядный. Обычный. Как все. Даже мысли его стали такими: правильными, ровными, плоскими.
Жил на свете человек... Жил...