Глава 16
Фомину снова крупно повезло: урвав солидный кусок времени от отдыха, он ещё раз просмотрел «заметки» студента и расшифровал его предпоследний ориентир. При этом расшифровал так же, как в первый раз: сначала увидел ориентир вживую, а потом перевёл «аббревиатуру» Степанова в нормальное словосочетание.
Потом Сергей Борисович вычислил расстояние от привала до ориентира, записал координаты места отправления и только после этого позволил себе соснуть часа два. Проснувшись, бывший учитель географии растормошил компаньонов и велел трогаться. Идти Фомин собирался строго по компасу, делая поправку на магнитное склонение и человеческую особенность забирать при ходьбе вправо. Вадика опять привязали к верёвке и отправили вперёд. Только в этот раз Фомин велел Вадику после проверки отрезка пути каждый раз возвращаться на исходную позицию, проверяя точность хода уже по своему компасу. То есть, не имея возможности постоянно проверяться по дополнительному азимуту, бывший учитель географии решил хоть так корректировать направление движения к ориентиру. И Вадику предстояло проделывать двойной путь: сначала он уходил в туман метров на десять, втыкал шест, привязывал к нему свой конец верёвки и возвращался к Фомину. Потом они делали поправку, Вадик снова уходил к шесту, сдвигался в сторону согласно поправке и только потом подтягивал к себе остальных.
- Ну, и мудня, - бузил бывший десантный прапор, однако делать было нечего, и компания двигалась дальше по относительно безопасному склону. Этот склон имел довольно «устойчивую» поверхность из крупной щебёнки, слежавшейся в среде осадочной почвы. Иногда попадались валуны. Иногда путь преграждали поваленные стволы довольно крупных деревьев. Время от времени бывший прапор натыкался на провальные трещины, но, набравшись опыта и обзаведясь шестом, он больше туда не падал. Если ширина трещин не превышала двух метров, компания через них просто перепрыгивала. Когда превышала – приходилось искать или окончания трещины, или более узкого места. Прыгать старались во время рассеивания тумана над «узким» местом. Если туман не рассеивался, прыгали вслепую. И шли дальше. И, что самое смешное, все чувствовали себя прекрасно. Сначала, правда, всё дело чуть не испортил вертолёт конкурента, но затем он куда-то исчез и квартет авантюристов продолжил путь. Немец педантично прикидывал барыши, Фомин продолжал радоваться удаче, Татьяна, отведав радости общения с верхоянскими демократами и вырвавшись от них на волю, тоже стала потихоньку радоваться жизни, а Вадик вообще запел:
- Средь шумного бала, - затянул он гнусавым голосом профессионального российского прапора.
- Алексей Константинович Толстой, - машинально определила из тумана Татьяна.
- Не верю! – ахнул Фомин.
- Вас? – встрял немец.
- Она мне не дала, - как ни в чём не бывало, продолжил песнопение Вадик, - а дала в аллее, исподним белея…
- Я сейчас сдохну! – воскликнул Фомин и, зажав рот ладонью, повалился на землю, дрыгая ногами. Таня последовала примеру Фомина. А немец, когда ему перевели, стал просто хихикать, аккуратно хлопая себя ладонями по бёдрам.
- Вы чё, придурки? – оглянулся на компанию Вадик. Туман, часто рассеиваемый на склоне ветрами, дувшими попеременно с разных сторон, снова отпустил путников, и Вадик хорошо видел веселящуюся публику. Веселье, правда, больше походило на истерику, логичную после несколько «тёмных» прыжков через, возможно, бездонные смертоносные трещины.
- Нет, точно придурки, - пробормотал бывший прапор и, пока оба лежали на земле и дрыгали ногами, а один хлопал себя руками по ногам, решил перекурить. Он достал свой коронный «Беломор», постучал папиросой по коробке и услышал стрёкот стремительно приближающегося вертолёта. Машина двигалась из области скопления тумана над широкой впадиной, «подчёркивающий» основание склона, и через секунд тридцать обещала быть там, где тумана временно не наблюдалось, вследствие чего вертолётчикам не составило бы труда обнаружить довольно интересное скопление посторонних – по понятиям мафиозных концессионеров известного предприятия – людей на территории Золотого Идола.
- Тихо! – придушенно скомандовал Вадик и огляделся. Он засёк впереди по склону удобный уступ с трещиной и потянул туда группу. Веселье моментально прекратилось, и группа скорым ходом пошла за бывшим прапором.
- Откуда он взялся? – изумлённо бормотал Фомин.
- Батюшки, что будет? – ахала Татьяна.
- Это есть конкурент? – бухтел немец.
- Вот он, сука! – заорал Вадик и показал на вынырнувший из клубов тумана вертолёт. Он шёл курсом северо-северо-восток и собирался «перечеркнуть» маршрут движения квартета под острым углом. Но не стал, а сначала завис на месте, потарахтел так секунд пять и пошёл на разворот, чтобы выровнять курс параллельно движению неизвестной группы.
- Развязываемся! – заорал Вадик.
- Понял! – ответил Фомин, снялся с верёвки и снял с плеча погон с «ижевкой».
- Шевели копытами, если жить охота! – крикнул Вадик и повёл немца с Таней дальше к уступу. А вертолёт тем временем настиг группу, его бортовой люк отвалился и оттуда высунулся бравый молодец в камуфляже и с автоматом Калашникова в руках. Он, не целясь, полоснул очередью по бегущим, но не попал ни в кого.
- Сволочь! – ругнулся Фомин, бывший пограничный ефрейтор, и кувыркнулся вперёд и в сторону от линии движения группы через голову и ружьё. Одновременно он повернулся на спину и взвёл курки. Как взвёл, так и ахнул дуплетом по вертолёту. Свинец звонко ударил по металлу, а Сергей Борисович сломал стволы, выбросил из них обжигающе горячие гильзы и вставил новые патроны.
Вертолёт, уйдя по инерции дальше уступа, сделал крутой разворот и снова пошёл на группу. Фомин встал на колено и снова разрядил ружьё дуплетом, целясь в фонарь. Автоматчик не замедлил с ответом. Но так как вертолёт ещё не встал на удобную для стрельбы позицию, новая автоматная очередь ушла далеко в сторону.
Тем временем Вадик, моментально оценив ненадёжность входа в пещеру посредством облюбованной им трещины, засовывал туда немца с Татьяной.
- Глубоко не спускайтесь, а то провалитесь! Держись за Фрица! – проорал он на прощание и отвалил от трещины.
- А ты куда?! – завопила Татьяна.
- Куда надо! – рявкнул Валик и покарабкался на уступ.
- Куда тебя несёт, придурок?! – завопил со своей стороны Фомин.
- Рот закрыть! Беглый огонь по вертолёту не прекращать! – скомандовал Вадик и продолжил свой смертоносный – как на ладони у вооружённого до зубов конкурента – подъем по крутой шершавой стене уступа. И, только он успел одолеть первые три метра десятиметровой каменной глыбы, как был замечен камуфлированным воякой в вертолёте. Тот как раз передавал по радио распоряжения пилоту на удобный выход для более эффективной стрельбы по длинному, который маячил внизу и грозил вертолёту ружьём. Но, заметив ползущего по уступу второго члена нелегитимной экспедиции и соблазнившись лёгкостью цели, велел вертуну подровнять машину к той стороне уступа, куда карабкался придурок навстречу своей близкой и лёгкой гибели. Вертолётчик снял машину со стабилизатора и стал вручную регулировать на боковом ходу высоту. И через минуту с небольшим, когда Вадик, наконец, взял высоту, вертолётчик подгонял машину к оптимальной для стрельбы точке: три метра над краем утёса и в пяти от него, а в целом – на хорошей кинжальной огневой дистанции. В принципе, стрелять по Вадику можно было бы почти с любого положения… если бы дело происходило в каком-нибудь кинобоевике. Но в жизни приходилось считаться с таким смешным фактором, как постоянная вибрация машины, назойливо сообщающаяся со всеми членами автоматчика, который, увы, не мог поставить свой автомат в режим стабилизирующего прицела. Поэтому предпочитал стрелять по разным нелегитимным придуркам в упор и, желательно, с неподвижной машины, а не пикирующей или эффектно несущейся над землёй на бреющем полёте.
- Вот, сволочь, - ругался тем временем Вадик и пытался зубами вытащить гвоздь из чекового гнезда гранаты, - застрял…
А вертолёт завис так, как хотел камуфлированный автоматчик, и последний уже поймал в прорезь прицела приплясывающего на вершине уступа придурка, но в это время Фомин разродился очередным дуплетом. Картечь брызнула по фиберплексу фонаря, не причинив ему вреда, однако вертун дрогнул, и машину качнуло влево. И очередь, пущенная в Вадика, зацепила его бок лишь стремительным сквозняком. Зато бывший десантный прапор уже выдернул из гнезда гвоздь, хладнокровно зафиксировал разъём предохранительной скобы и досчитал до трёх. И только затем – ну, чтобы гранату не успели выбросить из вертолёта обратно на свежий воздух, - зашвырнул взрывоопасную железку в недра вражеского геликоптера. Зашвырнул, лёг на камень лицом вниз, прикрыв голову руками, и только тогда подумал о том, что приятеля его, Фомина Сергея Борисовича, может запросто накрыть частями крякнувшего в воздухе вертолёта.
Граната, приземлившись в брюхе вертолёта, тотчас взорвалась. Вертолёт от взрыва почти вывернуло наизнанку, винт с ротором улетел куда-то в туман, а бывшего автоматчика размазало по фронтальной стороне уступа. Куда делся пилот вертолёта, никто не видел.
- Фома, ты живой?! – заорал Вадик, вставая в рост и заглядывая вниз с края уступа.
- Что это было?! – заорал в ответ Фомин, тряся контуженой головой.
- Ничего себе, живой, - удивился Вадик и полез вниз.
Вообще-то, Вадик не был злым человеком, но самая современная действительность приучила его в первую очередь думать о каком-нибудь прибыльном деле, во вторую – о себе, и только потом – об остальном человечестве в виде близких и дальних родственников. В четвёртую очередь Вадик, как правило, думал о доступных путанах, готовых за приемлемую мзду ублажить крайнюю плоть и прочее при ней бывшего десантного прапора.
- Ты его сбил?!! – не верил глазам Фомин, смотрел на груду загорающегося железа перед собой и продолжал трясти головой.
- Спрятался бы ты куда-нибудь, - пробормотал Вадик, по виду приятеля определив, что тот контужен и пока ни черта не слышит, - а то, неровён час, в вертолёте начнут взрываться какие-нибудь боеприпасы…
Поминая боеприпасы, Вадик слегка перебирал за счёт своего боевого опыта, потому что какие на хрен боеприпасы в почти гражданском вертолёте?
Туман, кстати, благоволил бывшему десантному прапору. И, пока он не насел, Вадик стремительно полез вниз. Он за две минуты достиг трещины, заглянул в неё, никого не увидел и, засунувшись в трещину, завопил что есть силы:
- Фриц, сука, ты куда девку уволок?
- Идиот! – услышал он в ответ и слегка успокоился, хотя голос доносился так, как будто кричали из глубины чего-то.
- Идиот, - повторила Татьяна и вылезла из-под немца.
В то время, когда Вадик побежал штурмовать уступ, Татьяна ощупывалась в трещине, одной рукой держась за немца. И, ощупавшись, пришла к неутешительному выводу, что Вадик был прав насчёт ненадёжности трещины. То есть, сначала она выглядела нормально как невинный вход в гостеприимную пещеру. Однако пещеры никакой не оказалось, а трещина являлась узким выходом из довольно сомнительного провала. К счастью, провал оказался покатым, иначе…
В общем, Татьяна упёрлась одной ногой в какой-то камень на спуске во что-то, другой встала на сравнительно ровную площадку, а двумя руками вцепилась в немца. Немец же своими руками вцепился в края трещины, а голову высунул из неё, наблюдая – пока позволял туман – за разворачивающимися на земле и в небе событиями. Когда же началась стрельба, немец струхнул, руки его соскользнули с камня, и он повалился на Татьяну. Та соскользнула со своего камушка, и они оба, немец и Татьяна, рухнули в провал, пересчитав при этом своими костями три своеобразных ступени. Но так как провал оказался неглубоким, а ступени изобиловали рыхлым известняковым покрытием, то никто ничего себе не сломал. Однако упав, оба некоторое время пребывали в состоянии неподвижного шока. При этом немец лежал на Татьяне, а она, соответственно, на спине под ним на краю какой-то тёплой вонючей лужи какого-то подземного источника.
- Вадик! – завизжала Татьяна, вылезая из-под немца и выпрямляясь в рост. – Сергей!
Одновременно она включила фонарик и посветила вверх.
- Ми есть живой? – забормотал немец, становясь на четвереньки.
А Фомин с Вадиком стояли наверху возле щели, пытаясь беседовать, и на них начала наезжать туманная вязь.
- Я ни хрена не слышу, - пытался апеллировать Вадику Сергей Борисович.
- А вот так лучше? – спросил Вадик и хлопнул приятеля ладонью по уху. Хлопнул и, светя фонариком, полез в щель.
- Ух, ты! – обрадовался бывший учитель географии и, хлопая себя по ушам уже собственноручно, полез за Вадиком. А тот съехал на заднице по осыпающимся ступеням вниз, нашёл теплую парочку в тёплой луже и подозрительно спросил:
- А чё это вы тут делаете?
- Я есть получать травм, - пожаловался немец и показал Вадику поцарапанный палец.
- Ничего, жить будешь, - утешил немца Вадик.
- Ух, ты! – сказал Фомин и присоединился к компании.
- Ну, как, теперь слышишь?! – рявкнул ему в ухо Вадик.
- Ты, чё, мудак?! – отпрянул от него Фомин.
- Слышит. Что скажешь?
И Вадик повёл вокруг себя фонариком. Они стояли в подземном сводчатом «помещении», внутри которого мирно журчал источник. Вода, судя по звукам, утекала куда-то вглубь «помещения», а лужа, бестрепетно отсвечивающая под сводами подземелья, являлась мокрым следствием жизнедеятельности источника. Берега и дно лужи были «мягкими», но не топкими. Стены же подземелья, несмотря на кажущуюся рыхлость, на поверку оказались твёрже гранита. Хотя по цвету и характерным признакам состояли из известняка с вкраплением в него кварцевых прожилок.
- Позвольте! – поднял палец Сергей Борисович. – Ведь это подземный источник!
- Что ты говоришь? – ухмыльнулся Вадик. – А я подумал, что это подпольная сберкасса.
- Шутник хренов! Смотри туда!
С этими словами Фомин бесстрашно ступил в лужу и, светя перед собой фонариком, пошёл вглубь подземелья. Он нашёл выход воды из подземной ключевой скважины на поверхность неглубокой лужи, прошёл вперёд ещё метра четыре и возвестил:
- Я так и знал! Это не просто карстовый мешок, это русло подземного ручья, который течёт…
С этими словами Сергей Борисович скрылся за первым поворотом галереи над руслом подземного ручья и его голос пропал.
- Эй, ты где? – крикнул Вадик и пошлёпал за Фоминым.
- Я думаю, нам следует попробовать пойти по ручью, - предложил бывший учитель географии, вернувшись в зону слышимости.
- А как же твой предпоследний ориентир и наши карачки с двумя компасами? – разозлился Вадик.
- А как же вертолёт, который догорает наверху? – передразнил Вадика Фомин.
- А, ну да…
- К тому же, здесь нам не будет мешать туман. А если повезёт, и русло окажется не длинным, то с курса мы почти не собьёмся. И сильно вниз не опустимся, потому что, судя по интенсивности потока, угол падения русла тут минимальный.
- Да, но мы можем упереться в узкое место, - возразила подошедшая к приятелям Татьяна. – Или в такое, где ручей уйдёт под сплошной слой породы.
- Можем. Но попытаться следует.
- Вас? – нарисовался рядом с троицей непременный немец.
- Мы пойдём дальше под землёй, - сказал Фомин по-немецки.
- О, это есть отшень интересно! – сказал Гансйорг по-русски.
- Ладно, погнали, - буркнул Вадик.
Идти вдоль подземного русла по мягкой береговой осыпи, словно специально сотворённой природой для подобных прогулок, оказалось не в пример приятней, нежели шарахаться в тумане на верёвке. Иногда, правда, стены сужались, берега исчезали, и приходилось входить в воду, уровень каковой ещё ни разу не превысил полуметра. Но затем свод снова расширялся, а иногда распадался на малые тоннели, и подземный ручей делился на дополнительные рукава. По ним куда-то в сторону утекала тёплая вода, но туман – невзирая на температуру подземной воды – над ней не стоял. Наверно, потому, что подземелье, благодаря многочисленным выходам воды из-под земли, хорошо проветривалось. Но путники игнорировали боковые русла, иногда очень удобные для дальнейшего хода, и шли вдоль главного. Вадик возглавлял процессию, он светил фонарём перед собой, а ножом на всякий случай метил стены.
- Одного я не пойму, - бубнил он, - почему конкурент, имея такую технику, до сих пор не может найти Идола? К тому же у них есть маршрут студента? А металлоискатели?
- Ну, о металлоискателях и залежах самородных металлов я тебе уже говорил, – возразил Фомин, бредший в арьергарде группы. Судя по всему, к нему полностью вернулся слух. И он хорошо слышал Вадика, даже невзирая на усилившееся журчание подземного ручья в условиях тоннеля.
- Да, конечно. Типа эти залежи отвлекают конкурента от настоящего золота. Но маршрут студента?
- Да что ты докопался до маршрута студента? – повысил голос Фомин. – У нас он тоже есть, а фигли толку? Ведь студент, царствие ему небесное, даже координаты не отмечал. А ориентиры помечал так, что…. Ты знаешь, как он обозначил предпоследний ориентир?
- Как?
- Четыре буквы «с», первая заглавная с точкой, две последние прописные взяты в кавычки. Каково?
- Изрядно. Ну, и как ты расшифровал эти заглавные с кавычками?
- Скальная стена «северное сияние».
- Ну, ты силён! – восхитился Вадик. – Ты, случайно, тайком стихов не пишешь? Был у меня во взводе один такой Айвазовский, катал рапорты на дембелей стихами, так я его…
- Действительно, как-то уж чересчур выспренне, - вмешалась в разговор и одновременно перебила Вадика Татьяна.
- Вас? – жалобно квакнул немец.
- А ты замолчь! – гавкнул на немца Вадик. – Я ещё не выяснил: чем ты тут с моей Танькой на песочке занимался.
- Твоей! Нет, вы его послушайте!
- Вас?
- Выспренне, не выспренне, - огрызнулся Фомин. – Я, во-первых, учёл сказочность натуры бывшего студента, во-вторых, сначала данный предпоследний ориентир увидел, а только потом…
- А что ты увидел? – спросил Вадик.
- Потом скажу, - уклонился от прямого ответа Фомин, - если живы будем. Нас, поди, уже с фонарями ищут.
- А ты не каркай, - миролюбиво возразил Вадик. – Ведь не обязательно пилоту было летать на открытой связи.
- Как же! – желчно усмехнулся Фомин. – Увидеть таких симпатичных ребят, как мы, на подведомственной мафиози территории, и не открыть по этому поводу связь?
- Кто его знает…
Как не смешно, но Вадик оказался прав. В то время, когда группу Фомина засекли с воздуха, радио на вертолёте временно отдыхало. И включить его – в виду стремительно развивающихся событий – пилот уже не успел. На базе-2 слышали взрыв, попытались вызвать пилота по радио, но скоро связали взрыв, вертолёт, его пилота и камуфлированного вояку в единое целое с несчастным случаем на производстве, и поняли, что дальше напрягать эфир бесполезно. В смысле: напрягать его в надежде услышать пилота. Поэтому теперь на базе-2 напрягались по поводу заказа нового пилота и нового вертолёта.
Кстати, о человеке, недавно принявшего в беспрецедентной акции по зачистке Дока и Фёдора Александровича Калабухова самое активное участие. Он тоже слышал взрыв, быстро смекнул, что это не примус типа «Шмель» рванул у левого старателя, и так же – как «геологи» с базы-2 – списал гибель вертолёта по статье «несчастный случай». Тем более что рельеф и микроклимат территории Золотого Идола могли способствовать гибели не одного вертолёта, а целой эскадрильи и одного звена в придачу.
- Я вот ещё чего не пойму, - продолжал нудить Вадик, выскребая ножом по стене очередную стрелу и собственные инициалы, - как студент вообще мог составить маршрут в таком тумане? Или как он вообще нашёл этого Золотого Идола?
- Откуда я знаю?! – заорал Фомин. – И откуда ты знаешь, что он нашёл этого сраного Идола?!!
- Мальчики! – умоляюще воскликнула Татьяна.
- Достал он меня! – продолжил разоряться нервный Фомин. – Как студент маршрут составил! Повезло, наверно. А нам не везёт. И конкуренту тоже. Да если бы не туман, мы бы сейчас дошли до Идола с помощью одних азимутных углов, танцуя от базовой координаты. А конкурент с его техникой и навигатором, который у него, разумеется, есть, уже давно столбил бы месторождение. А вокруг охрана с собачками бегала бы и ловила таких проходимцев, как мы…
- Да что ты так разволновался? – примиряющее спросил Вадик. – Иди спокойно, дыши ровней.
- С тобой подышишь! Чуть под вертолётом не похоронил…
- Фигня, он маленький. Всего одноместный. К тому же пластмассовый.
Выдав характеристики угробленного вертолёта явно импортного производства из серии «подержанный лётный парк Евросоюза», бывший десантный прапор встал и принялся оглядываться, светя перед собой и вокруг фонариком. Затем Вадик выключил фонарик и оказался в пятне естественного света, падающего на него откуда-то сверху.
- Ну? – окликнул сзади Фомин.
- Гну, - буркнул Вадик. – Вода утекает куда-то вниз, куда мне лезть совсем неохота. Зато сверху есть отверстие, в которое…
Не договорив, он подошёл к ребру сдвинутой вдоль стены тоннеля плиты с рваным внешним краем, отдалённо напоминающим ступени, и стал карабкаться по ним вверх. И через минуту высовывал свою контуженную голову из «пола» своеобразного полутоннеля, по которому час назад гуляли Док с Калабуховым. И откуда очень знакомый последнему мужик сбросил тело бывшего зека, воспользовавшись подходящим проёмом в худой стене.
- Ты куда? – подал голос Фомин.
- Давай за мной! – скомандовал Вадик и выполз в полутоннель.
- А что, нормально, - одобрил Фомин, вылезая вслед за Вадиком. – Таня, Гансйорг, битте ком цу мир!
И, когда компания воссоединилась, Вадик снова привязался к верёвке и повёл всех вперёд. Но не успел он сделать и десяти шагов (туман временно отсутствовал), как услышал подозрительный посторонний шум, замер на месте и предостерегающе поднял левую руку. В правой Вадик держал трофейный ПМ. И скоро увидел, как из проёма в наружной «стене» полутоннеля показалась окровавленная голова. Затем в проёме показались руки. В одной руке незнакомый Вадику мужик держал нож.
- Это Коробок, гнида, - внятно прошептал Калабухов и, наконец, умер.
к следующей главе
1 Пистолет Макарова, полуавтоматический, восьмизарядный