Вместо предисловия
Роман был написан в 2000 году, но не был издан из-за возникшей распри между автором и деятелями из издательства «Эксмо». Поводом для распри послужило нежелание автора расписываться в издательской платёжной ведомости за фактических семьсот долларов гонорара вместо получаемых на руки сто тридцати. Но так как к тому времени (когда деревья в Химкинском лесу ещё не рубили, а Владимир Владимирович перед каждым русским словом говорил «мня-мня») вышеупомянутое издательство приобрело статус культурного оплота российской демократии, а автор продолжал оставаться бедным частником, то издательство осталось при своих сверхприбылях, а автор – с кислой мордой и неизданным романом. Позже на издательство наехали бывшие оборотни в погонах, желая потрясти оплот за финансовые махинации на триста тысяч долларов, но на защиту издателей встал сам Борис Грызлов. Да таково крепко, что издатели снова остались при своих сверхприбылях с издаваемым дерьмом вроде Донцовой с Устиновой, а оборотни загремели по этапу. А мы вторично отредактировали роман и предлагаем его читателю уже не в виде чисто приключенческого, но с намёком на исторический труд, благодаря которому читатель вспомнит о временах не столь давних, когда страна рукоплескала новому президенту, импортный доллар железно стоял на отметке двадцать восемь рублей, а отечественный бензин с хлебом и остальной потребительской корзиной были почему-то в три раза дешевле…
Кровавые следы золотого Идола
Глава 1
Недавнему учителю географии, Сергею Борисовичу Фомину, наконец-то повезло, и он нашёл хорошо оплачиваемую чистую работу. До этого выпускник бывшего пединститута имени злодея Ленина перепробовал много разных способов добывания денег в виде прожиточного минимума в зверски богатеющей столице, однако занятия все эти оказывались либо мало оплачиваемыми, либо скорбными: учить детишек географии за три тысячи в месяц было неутешительно для семейного бюджета, махать метлой на Бауманском рынке за пять – скорбно для гордости потомственного московского интеллигента. А тут – на тебе – целый архивный эксперт в иностранной фирме из братской Германии с зарплатой целых триста долларов плюс спецодежда в виде халата и бесплатное молоко за пыльную вредность. Дело в том, что Сергей Борисович качественно владел немецким, а фирмачи, кинувшиеся в Россию искать золото, ещё не все хорошо говорили по-русски. А так как немцы – народ педантичный, то они сначала выкупили у Гаврилы Попова особнячок в Казарменном переулке, некогда принадлежавший АН СССР, отделению геологии, а потом наняли эксперта, который и по-немецки вразумительно объяснялся, и в геологии разбирался. Вот и сидел бывший учитель географии в подвале внушительного здания в вышеозначенном переулке с восьми утра до пяти пополудни, листал сшивки аэрофотоснимков двадцатилетней давности и «гроссбухи» с пояснительными записями, чтобы подготовить подробный отчёт для дотошных хозяев по итогам проделанной работы. Бабушка Сергея Борисовича, правда, была недовольна, потому что в своё время она танцевала в балете с Айседорой Дункан, и хотела видеть внука хотя бы директором лицея.
«Какого лицея? – отмахивался великовозрастный Сергей Борисович. – Хорошо, если через десять лет в московских школах будут ещё по-русски преподавать».
«Что, думаешь, мы так скоро все поголовно дорастём до эсперанто?» - радовалась наивная старушка.
«Да, только это будет азерармянто», - ухмылялся Сергей Борисович, наспех перекусывал дежурным бутербродом с чаем и убегал на пыльную работу.
Сегодня, когда вся страна вместе с приезжими немцами отдыхала по поводу очередного календарного праздника, Сергей Борисович снова сидел в своём подвале. Причин тому было несколько.
Ну, во-первых, это всё те же немцы, заинтригованные радикальными переменами в бывшей стране-победительнице и возможностями, открывшимися в виду оных для всяких предприимчивых людей, которые тоже захотели попытать счастья. Нет, за клетчатые сумки для челноков они не схватились, но наивно решили, что если какой-то недоносок Вяхирев стал за три года российской демократии миллиардером, то почему им, приличным европейцам, не стать хотя бы миллионерами? «Русиш демократи гут!» - приговаривали они, приступая к операции с недвижимостью (покупка особнячка в Казарменном переулке) и удивляясь щедрости тогдашнего мэра, почём зря разбазаривающего добро, ему отродясь не принадлежащее. Но потом Гаврила сдал пост Лужкову и тут образовалась причина во-вторых. А именно: на глупых немцев наехали какие-то небритые быки с кривыми носами и предложили освободить верхние помещения особняка в центре Москвы. Немцы, было, стали сопротивляться и показывать документы на особняк, однако быки предложили засунуть эти документы в немецкие задницы, а потом оказалось, что данным быкам благоволит новый мэр. А в-третьих, Сергей Борисович подслушал сетования работодателей на беспардонное с ними обращение друзей нового мэра и смекнул, что так немцы могут запросто остаться без всего особняка с прилагающимися к нему архивами, а он – бедный бывший учитель географии – без хорошо оплачиваемой работы. Смекнул и предложил немцам ускорить темпы по составлению карты резервных золотосодержащих геологических образований в районе Жиганска, до которых не всех дошли руки советских золотоискателей, но за тройную плату. Немцы, вбухавшие в предприятие кучу денег, согласились. Впрочем, из всех немцев к тому времени остался один, какой-то неунывающий авантюрист из Мюнхенских бюргеров. А из трёх экспертов остался один Сергей Борисович. После подписания нового договора с дотошным немцем он стал работать по пятнадцать часов без выходных, поэтому и сегодня, когда вся страна ликовала по поводу победы пятидесятипятилетней давности, Сергей Борисович продолжал трудиться. Ему «помогал» охранник, Вадим Удманцев, бывший десантный, контуженный в Чечне старший прапор. Данный бывший прапор организовал телевизор с водкой и закуской, и Сергей Борисович не только корпел над документами, но выпивал, закусывал и поддерживал беседу с соотечественником.
«Дался им этот Жиганск, - в который раз удивлялся бывший учитель географии, - название-то какое характерное. Хотя кое-какое гнездовое залегание аэрофотосъёмка там показывает. Да кое-где наблюдается золото бортовое…»
Вчера, в понедельник восьмого мая, в конце рабочего дня, Сергей Борсович обнаружил в папке с регистром «М-1288, Якут. АССР, пр. б. Лены, 127 В. Д. 60 С. Ш. 03.07.79» неотправленное письмо. Сначала Сергей Борисович удивился такому техническому ляпсусу, как письмо в сшивке аэрофотоснимков, потом подивился самому его содержанию. Письмо же было писано неким студентом-практикантом из топографической экспедиции своему другу.
«Привет, Василий! – писал практикант. – Не знаю, на хрена я это делаю, пишу письмо, потому что моё возвращение из экспедиции может его запросто обогнать, однако впечатлений от практики у меня накопилось столько, что просто рука чешется! К тому же культурно общаться мне здесь практически не с кем, а поговорить я, как ты сам знаешь, очень люблю. Но с кем тут поговоришь? Мой напарник, Вова Азаров, нимфоман-индивидуалист, всё свободное время волочится за нашей геодезичкой, Танюшей Виолетовой, которая глазки Вове строит, но спит с шефом, Олегом Романовичем Коробко. Ты его, кстати, знаешь: он читает лекции в вашем МГРИ. Человек он замечательный, особенно хорош в поле, однако, я слышал, руководство нашего МИГАФа собирается подарить ему кафедру, и новое поколение студентов-практикантов уже не познает всей прелести экспедиционных вояжей под руководством такого классного наставника.
Ты прости, Василий, но я отклонился от темы, но, дабы плавно перейти от ранее сказанного к последующему повествованию, добавлю, что с работягами нашими, жителями славного города Жиганска, тоже особенно не поговоришь. Люди они нестарые, но какие-то угрюмые. А на моё искательное предложение пойти вместе порыбачить на Черу, лишь презрительно сплюнули, вслух непечатно присовокупив про мои дилетантские удочки.
Ну, да, они тут ловят сетями. Но я-то спортсмен! И в тот вечер поймал на удочку семь хариусов!!! Но не о них, опять же, речь, потому что в тот вечер произошло событие более знаменательное, нежели какие-то семь хариусов. В общем, случилась мимо бережка, с которого я удил хариусов, местная моторная пирога с четырьмя якутами. Точнее, с пятью, но пятый лежал на дне пироги воронкой кверху, и был он, по словам причаливших к моему берегу якутов, маленько дохлый. А живые везли его хоронить на левый берег Лены. И всё бы ничего, но у меня в рюкзаке имелась литра спирта, каковой спирт мы разделили на четверых и носим каждый с собой, чтобы его в один присест не выжрали наши рабочие, имеющие на дармовой спирт особенный нюх. Впрочем, у якутов нюх оказался не хуже. К тому же они оказались тонкими психологами, грамотно сыграли на моём пристрастии к экзотике и скоро все, кроме меня, орали песни и пытались поставить на ноги дохлого земляка. А один, самый молодой, долго мне подмигивал, и затем, когда старшие его товарищи в обнимку с покойником улеглись отдыхать на песке, снял с шеи покойника мешочек, вынул из него самородок размером с диетическое куриное яйцо и предложил меняться на спирт. Но я, как законопослушный гражданин, железно помнящий, что всё золото в нашей стране принадлежит народу, с негодованием отверг предложение юного якутского расхитителя социалистической собственности. Между делом поинтересовавшись: а почему, дескать, данный якут нормально не сдаст самородок в казённую золотоприёмку? Ведь на деньги, вырученные за данный самородок даже в казённой золотоприёмке, можно купить несколько вёдер спирта на любой фактории? Но всё объяснилось. Молодой якут, постоянна хныча и клянча спирт, поведал мне историю – не историю, легенду – не легенду. Оказывается, среди местных языческих кумиров имеется некий Золотой Идол, и к нему со всех концов ползут золотые змеи. На одну из таких золотых змей и наткнулся покойник, взял самородок и хотел сдать его ближайшему барыге. Но Золотой Идол наказал жадного якута: перед походом к барыге бедолага хлебнул какой-то отравы от энцефалита для оленей вместо водки и помре самым недвусмысленным образом. И теперь его следует похоронить в специальном месте, а самородок, чтобы загладить вину перед Идолом, бросить в Лену.
Заинтригованный услышанным, я сгонял в лагерь, добыл ещё немного спирта и узнал подробности легенды. И понял, что золотые змеи – это всего лишь золотые следы в карстовых пещерах, странным образом расположенные так, что все они вместе указывают на Золотого Идола. В результате геологических сдвигов золото обнажилось и… Короче говоря, судя по изобилию попадающегося в этих местах березита, кварца и сортучки, самородного золота здесь действительно навалом, и, по словам пьяного якута, оно погубило множество людей. Вернее, всех, кто пытался взять его в месте, якобы принадлежащем Золотому Идолу. Ну, я ещё немного потряс якута, и вытряс из него дополнительные сведения о географии данного злокозненного Идола. В общем, золотые змеи прямиком указывают на гору Дачар-Джанг, что на отшибе Верхоянского хребта, а мы сейчас находимся примерно в пяти вёрстах от данного интересного места. И когда я понял, как это близко, то решил пропустить следующую коллективную поездку в Якутск за продуктами, но остаться на три дня в лагере с дежурным рабочим. И, пока тот будет поддерживать огонь в очаге, хочу смотаться на разведку. А если мне удастся позаимствовать у Золотого Идола немного золота, сильно не испугаюсь. Но сдам золото в казённую приёмку, куплю джинсовый костюм, а на остальные приглашаю тебя в «Жигули». Возьмём с собой бутылку водки, жареных цыплят с отвратным пивом закажем в заведении и…
Да, Василий, жаль, что ты весной сломал ногу и не поехал со своими на практику. А тут такие места! Красавица Лена, многочисленные притоки, вековая тайга и тишина, нарушаемая звоном ненасытных комаров и вездесущего гнуса. Да что говорить…
В общем, буду закругляться, потому что пора спать. Пока. По приезде расскажу подробней. Твой друг, Андрей Степанов. Писано 12-го июня года 1980-го олимпийского».
Прочитав письмо, Сергей Борисович ушёл домой. Сегодня он о письме за текущей работой почти забыл. Но потом, когда время перевалило далеко за полдень и хреновая водка, скармливаемая добросовестным охранником интеллигентному эксперту, стала сказываться на диалектических мозгах бывшего учителя географии, он решил вернуться к вчерашней папке, вторично просмотреть её саму, а письмо перечесть.
«Золотой Идол… змеи… карстовые пещеры, - пьяным эхом гуляло в голове захмелевшего эксперта. – Это, блин, какой-то Жюль Верн с Фенимором Купером, а не студент-практикант от геодезии… Мудак: золотое яйцо не взял…»
Сергей Борисович снова полистал сшивку, где на полях некоторых листов имелись рукописные пометки, и представил себе экспедиционные события тридцатилетней давности. Ему это не составило труда, поскольку в своё время он побывал в двух похожих экспедициях.
«Студент был малый рассеянный и романтичный, - прикидывал бывший учитель географии, время от времени отвлекаясь на возлияния и переговоры с охранником. – В школе, наверно, в стенгазете печатался. По причине рассеянности забыл отправить письмо, а в силу романтичности попёрся на самостоятельную разведку. Взял необходимые снимки интересующей его местности с планшетом, блокнот забыл, поэтому маршрут помечал прямо на полях. Вернувшись, срисовал маршрут в личную тетрадь (а может, и не срисовал), снимки вернул в общую папку, а вместе с ними и забытое письмо. Потом всё это сшили, не почувствовав присутствия письма, и так оно попало в архив. А потом меня наняли немцы… Да, история… Интересно: купил Андрюха Степанов джинсовый костюм?»
Соображая так, Сергей Борисович ловил себя на пьяненькой мысли рвануть в Жиганск и поискать там Золотого Идола.
«А почему нет? – спрашивал он себя, как русский русского, и обнаруживал в том и в другом веру в сказочность сюжета про Золотого Идола и желание сказочно разбогатеть в сказочные же сроки. – Ведь всякая легенда суть продолжение какого-нибудь реального события или явления, поэтому…»
К тому времени на экране телевизора значительно завечерело (из подвала про то видно не было), и на Красной площади, транслируемой сегодня весь день, стали готовиться к просмотру праздничного салюта.
- А это что? – вдруг набычился охранник и ткнул корявым пальцем в экран бесовского изобретения. Весь день он мешал Фомину сосредоточиться сначала на работе, а потом на возникшем личном интересе. А когда вторая бутылка водки кончилась и началась третья, стал просто доставать.
- Что-что? – раздражённо огрызнулся Сергей Борисович, попытался идентифицировать указуемую корявым пальцем Вадима Удманцева на экране телевизора деталь, но ни черта интересного не обнаружил.
- ГУМ видишь? – прорычал контуженный бывший старший прапор ВДВ.
- Ну, вижу, - опасливо согласился Фомин. Он знал, что с Вадиком, когда тот не в себе, лучше не спорить.
- А что на ГУМе?
- А, это! Так это реклама «Кэнон». Японская фирма по производству офисной и бытовой электроники.
Действительно, при всех остальных выключенных световых рекламных щитах горел один только «Кэнон».
- А почему? – рявкнул Вадик.
- Что – почему? – отодвинулся от контуженного охранника Фомин.
- Почему, я спрашиваю, реклама?! – заорал пьяный Вадик. – Неужели в такой день, когда весь наш героический народ собрался с достоинством отметить праздник великой победы, я должен смотреть какую-то сраную рекламу?!!
«Где это он увидел героический народ?» – мысленно удивился Сергей Борисович, разглядывая на экране богомерзкого ящика щерящиеся хари откосивших от армии представителей современной молодёжи в виде всевозможных менеджеров и продавцов. – И о каком достоинстве речь?»
К тому времени начали палить. И пальнули ровно тридцать пять раз вместо пятидесяти пяти, но пьяная толпа на площади не обратила на такой просчёт никакого внимания и продолжила бурлить. На импровизированную сцену полезли какие-то замшелые представители зарубежной богемы времён восьмидесятых. Показались окабаневшие тётки из «Бони М», потом выкатили на инвалидной коляске какого-то трансвестита и он (или она) спел «Вояж-вояж». После трансвестита выступил сильно осунувшийся итальянский петушок со своей некогда знаменитой – тридцать лет назад – фиричитой. Ему помогал новый состав, потому что его бывшая «напарница» так обрюзгла, что не годилась даже для московских подмостков. Толпа же, обкурившись и упившись, веселилась до упада. И вряд ли кого из присутствующих на площади волновал вопрос: а кому в день Победы и на какие шиши из городской казны всё это на хрен надо? Сергей же Борисович решил под шумок осторожно пошутить. Но сначала спросил Удманцева:
- Ты залпы посчитал?
- Ну, тридцать пять… Что-о?!
- А то, что своего пороха на праздничные салюты у нас давно нет, вот мы и спонсировались у «Кэнона». Вернее, «Кэнон» дал порох на салют в честь инаугурации нового президента – далась японцам наша победа – да Владимир Владимирович решил поделиться.
- Душевный мужик! – рубанул бывший старший прапор.
- Ага! – снова не стал спорить Фомин. – А видел, какие орлы-соколы помогали ему сегодня парад Победы принимать? Волошин, Абрамович, Березовский…
- Рокоссовский, - от себя добавил Вадик, затем без всякого перехода свалился на пол и захрапел.
- Вот и хорошо, - пробормотал Фомин и вновь занялся интересующей его сшивкой. Попутно он кое-что сделал для немца, кое-что посмотрел для себя и – время подкатило к полночи – на него неожиданно напал очнувшийся охранник. Он как-то резко перестал храпеть, неслышно подкрался к «сослуживцу», прислонил к его голове газовую пушку и заорал:
- На месте стоять! На пол мордой вниз! Руки за голову! Ноги на ширину плеч!
Фомин послушно выполнил все приказания охранника, у которого в очередной раз поехала крыша, и стал терпеливо ждать, когда того «отпустит». Надо сказать, Вадик мог бы охранять за хорошие деньги и самого главу самого Центробанка РФ, а не какой-то сраный архив, но по выписке из госпиталя после контузии ему здорово подгадил психолог. Этих модных психологов развелось, как собак на несанкционированной помойке, и они всюду лезли со своими тестами и картинками. Вот один такой и стал показывать данные картинки Вадику. И после того, как тот определил два одинаковых чёрных пятна как розовый банан и клетчатого Чебурашку, психолог написал в личном деле выписываемого на волю старшего прапора «Условно вменяем».
к следующей главе
1 Автор просит не придираться к географическим неточностям, потому что приключения – они и есть приключения
2 Маломощные залежи золота в форме гнезда; бортовое золото – неразработанные окраины золотоносных жил
3 Московский геологоразведочный институт
4 Московский институт геодезии и аэрофотосъёмки
5 Карст – природное явление, связанное с растворением природными водами таких горных пород как гипс и каменная соль, в результате чего образуются пещеры, подземные ходы и естественные колодцы
6 Сопутствующие золоту породы; сортучка – диалектное название бесцветного соединения золота с ртутью
7 Название вымышленное
8 Вся история с усечённым салютом и рекламой “Canon” вовсе не выдумка, а чистейшая правда
9 Если кто не верит, может посмотреть хроники