Нелепый сон.
Приснился нелепый сон. Вроде оказался я на даче, а точнее на снимаемой квартирке в пригородной местности у своих родственников. Беспокойство вызывает их сын – просится в туалет. Да и я тоже немного страдаю по причине желания помочиться. И вот вспомнили: невдалеке, в нескольких кварталах, находится заброшенное жилье. А в нем... Не то имеется туалет, не то целых два туатета. Или все то старое жилье превращено в туалет. И вот мы идем в тот заброшенный дом. Проходим без происшествий
по обычным улицам дачного поселка. Вот и сам заброшенный дом... Но... Находим в нем некую старуху: возится, нечто делает... Как при старухе справиться с малой нуждой? Во второй туалет нас не пускает. Двери во второе помещение с запасным туалетом замотаны проволокой... Ну, что делать? Племянник меня тянет за штанину. «Идем! Не могу больше терпеть!» И я сам не могу... Ах, эта гадкая старуха! Но нечто меня зедаржало. А как собрался идти – нет племянника: самовольный такой парнишка! Сбежал! Что делать? Придется одному – бежать за ним! По дороге, на повороте, на переменке резвятся дети... Племянника не вижу. Придется дальше бежать... В каком виде предстану перед родственниками: без их сына?
И тут я просыпаюсь: с ощущением беспримерной потери! В спросоньи осознаю: должен срочно посетить туалет... А потеря... Уже после туалета – мучает меня это ощущение потери. Возможно, невосполнимой. Кто и что? О ком скорбит мое сердце? И тут осознаю прежде, потом постепенно (в отделении нескольких мгновений) я скорблю больше всего в это мгновение о безвременно ушедшем моем двоюродном тезке... И о всей их семье! Но больше всего – о нем! О Мише! Об этом симпатичном парне-весельчаке с лохматой пышноволосой головове. Так рано ушедшем из жизни...
Не помню момента появления в Киеве дяди Баруха. Он киевлянин. Единственный из ближайших родственников. Нет еще Хазины... Впрочем, в этом нет у меня полной уверенности. Хазины быстрее и лучше остальных устроились в Киеве. Так, это по причине совсем простой: из Кармина привезли с собой деньги... Живут на Бассейной... Нет, они точно киевляне... Ведь их сын Адольф, Буцик – так его до сих пор зовут в семье и все ближайшие родственники: по детскому имени-прозвищу. Что обозначает? Он сейчас – Алексей Петрович! Под этими документами сохранился за время нацистской оккупации. Отстал он от родителей, остался со своей невестой Тамарой... Такой был босяком! Непременно надо о нем вспомнить и рассказать. Позже... Очень таки трагическая и одновременно... занимательная история.
... У моего дяди Баруха, на службе «в миру» он проходит под именем Бориса Саневича, родного брата мамы, тоже необычная судьба. В семье Шехтман из Миньковец – своя, еврейская история. Дедушка мой Сани, Александр по новому российскому звучанию, в небольшом местечке исполнял исправно обязанности местного шохета при еврейской религиозной общине. Должность эта наследственная. Отец бабушки Моше-Вигдор (в память о нем – меня назвали Моше, Моисеем) был шохетом. Женился на девушке из Амстердама. Так что в нашем роду объединились обе ветви еврейского племени-народа. Выходит, и в прошлые времена имелись связи между евреями – через всю Европу! Но жила семья прадеда прежде в Баре. Но в Баре положенную ему должность шохета по наследству передали другому. Не сразу он смог устроиться... Позже открылась вакансия в Миньковец – они переехали. И тут... Его старшая дочь Бер-Шева вышла замуж за Сани Шехтман. Как и что – запамятовал я историю собственного деда. Знаю: он был очень старательным, скромным, работящим... Бер-Шева – уже вторая его жена. О первой жене и предыдущей его семье ничего не помню. И спросить не у кого. Моя мать-умница все это знала-помнила, но... пусть будет благословенная память о ней, почти святой женщине – Гите, Гене, Евгении Шехтман. Она так и осталась при своей девичьей фамилии. Не захотела меня на по-простецки звучащую фамилию мужа. Моего отца. И память о нем пусть останется благословенна. Намучался в своей многотрудной жизни человек. О нем нужно рассказать особо.
Так вот, начал я рассказывать о своем дяде Барухе. Его демобилизовали из армии в чине майора. Прошел войну. В дивизии заведовал финотделом. Развозил со своим водителем-порученцем денежное довольствие всем бойцам и командирам-офицерам. По всему расположению дивизии. На передовой стояли. В окопах. Кононада, разрывы снарядов... Шальные пули свистят... Не спрячешься! Не знаешь, в какую сторону ступить?
Иначе ранят и даже убить могут. А в траншеях, в ротах-зводах... Тот убит, а тот – в госпитале... Нужно кажого посетить, правильно оформить денежный документ. Ведь нет большей ответственности, чем за деньги! Человека может уже не быть, а документ с его подписью сохраняют! Чтобы потом сличить подписи. В армии с этим строго!
Из Германии он сумел выслать семье несколько посылок. И привез с собой несколько «трофеев». А потом и жена вернулась – с близняшками. Миша – карапуз. Илья – постоянно болеет. Рано развился, много читает. Болезнь мешает посещать школу, но он зря время не теряет - использует на чтение книг.