I King-size
С Королевскими Авиалиниями у меня всегда были особые отношения. Если я ими лечу куда-то, значит, в этом где-то меня ждут приключения на задницу. Примета уже, можно сказать, такая.
В этот раз Королевские Авиалинии превзошли сами себя – приключения начались еще в воздухе. Пилот всю дорогу травил анекдоты на голландском и ржал. Мы с коллегами, летящими вместе со мной в командировку в Амстердам, не могли разделить его чувства. Голландского мы не знали. А выпить, чтобы ржать просто от слова «hui» (что по-голландски значит «хорошо»), многократно произносимого по громкой связи, нам не дали. Авиалинии в очередной раз поменяли политику. Раньше на борту почти не кормили, зато поили от души и в неограниченных количествах. Теперь и поить перестали.
«Надо было виски в дьюти-фри взять!» - громко вздыхал у меня за спиной широкий человек Даня из толстого мужского журнала. Он с недоумением разглядывал куцый авиационный сэндвич размером с треть его ладони.
«Да, не помешало бы – я летать боюсь» - сказала я. Конечно же, именно в этот момент самолет как следует тряхнуло. Придя в себя, я обнаружила, что почти обнимаюсь со своим соседом по ряду Ваней. Ваня был очень интеллигентным и застенчивым молодым человеком из хорошей питерской семьи. Плюясь и морщась, он уже третий год раздавал со страниц московского глянца бесценные советы под рубрикой «Сними ее быстро!».
«Я тоже летать боюсь!» - испуганно сказал Ваня, интеллигентно отодвигаясь, насколько позволяло самолетное кресло.
«Выпить нельзя, покурить бы давали!» - мечтательно протянул длинноволосый чел в немыслимой красной рубашке. И лицо, и рубашка были до боли знакомы, но вспомнить, кто это такой, я не могла.
«Hiu бргргр!» - жизнерадостно сказала громкая связь.
За этими глубокомысленными разговорами мы и подлетели к городу Амстердаму. За спиной щебетали девочки-пиарщицы, почему-то сразу три штуки. Их в качестве сопровождения нам предоставил большой алкогольный бренд, организовавший командировку. У окошка беспробудно спал лысый человек-фотограф Алекс. Про Алекса мы знали еще только, что он был с большого бодуна, и его тоже предоставил алкогольный бренд.
По времени мы должны были приземлиться, и аэропорт Схипхол показался в иллюминаторе из-за Алексовой лысой башки раз, наверное, в пятый. Но так и надо же, да? Мы ведь почти долетели, с нами ведь уже ничего не может случиться?...
«Ladies and gentlemen… гргргр» - сказала нам громкая связь, уже не улыбаясь. Далее она надолго разразилась звуками, из которых мы поняли только одно слово - «проблема». По проходу с каменным лицом побежала стюардесса.
«У нас небольшая проблема – не выдвигается шасси. Сейчас мы сжигаем излишки топлива над аэропортом – не исключена аварийная посадка. Пожалуйста, внимательно посмотрите инструкцию!» . Ну вот, добоялись, твою мать… Девушка в проходе рядом с нами демонстрировала, какую позу надо будет принять в, возможно, последние минуты своей жизни. И поза оказалась нелепой, и форма – ядовито-голубой, и накрашена она была криво.
«Да мы месяц назад в Париже на брюхо садились» - прогудел с заднего ряда широкий Даня. Полсамолета обернулось к нему.
«Нос сломал, а так ничего страшного…» - успокоил он публику. Черт…
«Пошли бухла возьмем?» - вдруг выдал дрожавший мелкой дрожью Ваня. «Где?» - изумилась я. Ваня молча ткнул пальцем мне за плечо. Оглянувшись, я увидела открытую дверь, привязанную крест-накрест стюардессу, а рядом с ней на столе – чудеса! – бутылку виски.
Мы встали и, пошатываясь, хотя не трясло, пошли по проходу. «Можно?» - спросил Ваня по-русски нежно-зеленую стюардессу, показывая на бутылку. Она молча кивнула, и Ваня полез за деньгами. «Гргргр!» - сказала стюардесса и замахала на нас подбородком. Мы взяли бутылку и ушли на свой ряд, от удивления не сказав ни спасибо, ни даже «hui». Хотя до «hiu» ли нам в тот момент было…
Вкус и марку этого виски я не помню. Мы с Ваней выдули его из горла в считанные минуты. Пьяными мы не были, скорее, какими-то пофигистичными. Когда в последний момент шасси выдвинулось, почему-то не удивились и не обрадовались.
В бортовом каталоге наш виски стоил под две сотни евро. Денег за него никто с нас так и не взял.
II Merry Jane, oh Merry Jane!
Вода в каналах отражала теплое лиловое небо, в воздухе звенели смех, велосипедные звонки и неприличные голландские пожелания всего хорошего. Наша толпа, только что отработав пресс-конференцию, не спеша шла по набережной, вдыхая Амстердам и свою неожиданную свободу . У нас отменилось интервью. Девочки из пресс-службы тщетно пытались заманить нас на какие-то официальные и полу-официальные ужины.
«Девчонки, отведите лучше в кофе-шоп» - пошутила я.
«Да, точно, в кофе-шоп!» - воодушевился патлатый чел в красной рубашке. Девочки глядели испугано.
Мы, так ничего и не решив, бродили среди кружевных фасадов и трамвайных путей, вода в каналах постепенно стала темнее, воздух гуще, а улицы – пустыннее.
«Вот оно!» - торжествующе сказал краснорубашечный чел и вошел в какую-то неприметную дверь.
«Ребята, вы же только с самолета. Может, завтра?» - тонким голосом пыталась переубедить нас одна из рекламных девочек.
«Вот как раз после ЭТОГО самолета я только туда и хочу!» - резко сказал Ваня и стремительно исчез в дверях кофе-шопа.
Маленький бар на пять стульев был пуст, и бармен глядел мрачно. Мы взяли по пиву и покурить и сели болтать у окна. Большой Даня авторитетно сказал «Фигня какая-то вонючая для туристов, эффекта ноль», закашлялся и ушел на улицу. Было начало сентября, тенты уже убрали, а скамейки остались. На одной из них теперь сидел большой Даня и курил на заходящее солнце.
На Амстердам наползли тучи. Что-то грохнуло снаружи. И, внезапно, сплошной стеной – полило.
«Где здесь сортир?» - спросил чел в красной рубашке. Бармен махнул рукой на потолок. На второй этаж вела лестница такой крутизны, что было ясно – трезвые с нее падают сразу.
«Ну, я пошел» - и красный чел начал восхождение.
«Merry Jane, oh Merry Jane!» - хрипло голосил он по дороге.
«А где Даня?» - спросил Ваня, глядя в окно.
«В отель, наверное, пошел» - сказала я. Было ничего не видно сквозь дождь.
«Merry Jane, oh Merry… б***ь Jane!» - раздалось тут из-под купола кофе-шопа, где на последней ступеньке лестницы чел в красном исполнял сложный акробатический элемент.
«Смотри-ка, почти до конца долез» - сказал Ваня, почтительно глядя на него.
В этот момент сверху раздался грохот и что-то многозначительное в адрес Мэри Джейн.
«Пойду, пожалуй, спать» - сказала я.
«Да, я тоже, завтра ж с утра в суд» - спохватился Ваня. С утра мы ехали в Гаагу, на одно мероприятие для прессы в Гаагском суде.
Красного чела мы решили не ждать. Хотя нет. Ничего такого мы не решали, а просто про него, честно сказать, забыли.
Мы вышли и вдохнули свежий, пахнущий водой, воздух. Дождь продолжал поливать, хоть и ослабил на время свою атаку. Вечерний город, отражаясь в дожде и канале, стал похож на картину Дега.
Струйки воды приятно холодили лицо. Зонта у нас не было, но нас это не очень заботило – идти было недалеко, да и вообще, и так хорошо.
«Эй, смотри, это что ли Даня?» - блаженно улыбаясь, сказал Ваня.
Да, на скамейке и правда сидел большой Даня с давно потухшим косяком и таким же взглядом. С него ручьями лилась вода.
«Эй, чувак… hiu дааг! Пойдем в отель?» - мы подошли к нему, весело смеясь. Зрелище и правда было дурацкое.
«Я не могу никуда уйти. У меня это не получается» - тихо сказал большой Даня, и обреченно уставился в горизонт.
«Ну ладно, пока!» - и мы с Ваней неспешно отправились дальше, навстречу размытым огням.
Я сидела на подоконнике своего номера на первом этаже дома 17-го века, и старательно курила в сторону улицы, чтобы не сработали датчики дыма. Дождь падал в канал, и шевелил отражения фонарей. Смотреть на это можно было вечно. Интересно, а бычок до канала долетит?..
«Ааай!» - это две девицы, шедшие по улице мимо меня, вдруг с воплем шарахнулись в сторону. Дуры какие-то – я ж ничего не сделала, только прицелилась… Заржали и пошли дальше. Точно, дуры. Одна из них потом вернулась: «Прости, мы думали ты этот… это… как же его по-английски… чучело!». Зашибись. И вам, девочки, вечера хорошего…
Оранжевые блики качались на воде, дождь медитативно стучал по козырьку над окном, от которого не хотелось уходить. На мосту вдруг появилось что-то большое, темное и странное. Временами оно останавливалось, топталось на месте, и снова катилось дальше. Когда оно докатилось до середины моста и остановилось там передохнуть, стало видно, что это большой Даня, висящий на плечах маленькой алкогольной пиарщицы. Девочка легче Дани килограмм на шестьдесят самоотверженно волокла его в отель.
«Суки» - отчетливо сказал Даня на весь ночной Амстердам. «Да уж…» - выдохнула героическая пиарщица чуть тише. Я на всякий случай спряталась за занавеску.
III Корень мандрагоры
- Приезжаю я в этот Зажопинск. Опаздываю, конечно, на слушание. Да, в общем, уже опоздал. Вылетаю на центральную площадь – три часа дня, вокруг, понятно, не души. Навигатор сдох… - вещал большой Даня.
Мы стояли под дверями Гаагского суда. С этого места нас должны были забрать на мероприятие для прессы. А так, как приехали мы намного раньше, то ничего не оставалось, кроме как отойти под ближайшее деревце и там рассказывать разные истории про суды.
- Так вот. Выбегаю я на середину площади – жарко, сонно, пыльно, никого … - продолжал Даня. - Смотрю тут, мужик из двора выходит. Я к нему, с вытаращенными глазами, весь такой в нервах, аж заикаться начал: «Мужик, где у вас тут это.. сссуд?!». Он на меня смотрит так, оторопело, и отвечает: «Да вон там обычно, за гаражами…».
- Hui морган! – раздалось тут со стороны суда.
- Да что ж за страна такая – все матерятся? – вздохнул человек в красном. После вчерашнего ему было плоховато.
К нам подошли голландские коллеги. Они тоже собирались на мероприятие, и тоже приехали раньше. У коллег было плохо с английским, а у нас с голландским, так что истории про суды пришлось прекратить. Обменявшись по несколько раз …ями, в смысле приветствиями, коллеги вынули из карманов самокрутки, и гостеприимно предложили нам. Мы не стали отказываться – заняться в восемь утра под дверями Гаагского трибунала было все равно больше нечем.
Через полчаса голландцы одобрительно ржали над Даниной историей про Зажопинский суд, и почти по-русски интересовались у красного чела его самочувствием.
- Да ну его, суд этот – пошли лучше селедку есть! – сказали нам голландцы по-голландски.
- Да и правда, пошли! – ответили мы по-русски, и отправились вместе в сторону пляжа.
На пляже большие серые волны с шипением бросались на берег, ветер рвал из рук сигареты. Небо было такое огромное, глубокое и пронзительное, что если долго лежать на спине и смотреть, в нем можно было раствориться совсем.
Даня, как заведенный, бродил по кромке воды босиком. Море яростно уничтожало его следы. Даня удивлялся, оглядываясь и не обнаруживая их, и со вздохом шел протаптывать следы обратно.
Ваня откуда-то принес пива.
Человек в красном медитативно копался в песке.
Я сидела, слушала волны и не могла оторвать взгляд от Даниных манипуляций со следами.
Голландцы лежали и смотрели в небо.
«О бля – корень мандрагоры!» - неожиданно сказал человек в красном, вытянув из песка какую-то загогулистую херь. За сегодняшний день это была его вторая фраза. Потом он больше ничего не говорил до вечера.
В небе с визгом пронеслась чайка. Два серфера, поеживаясь, зашли рядом с Даней в воду. У них были яркие доски, которые хорошо видны на волнах.
Ветер вырвал из пальцев бычок и швырнул в лицо свежесть и соль.
Я подумала, что здесь, должно быть, неплохо пожить как-нибудь летом.
IV Такие хорошие грибы
Нам с Амстердамом оставалось провести вместе два последних часа. Амстердам радостно сиял солнцем в каналах и звенел велосипедами. Мы сбились в кучку и встали посреди города, не зная, чем себя еще здесь занять
- Ребят, не поможете кое-че? Мне купить тут надо, а с английским плохо… – сказал человек-фотограф Алекс. Мы не видели его с того дня, как прилетели.
- Да без проблем. А куда идти? – спросили мы, порадовавшись хоть какому-то делу.
- Да эта… В аптеке мне сказали, можно купить… - сказал Алекс, глядя в асфальт.
И мы ввалились в ближайшую аптеку. Алекс долго изучал витрины, сверялся с какой-то бумажкой, потом издал радостный гук и позвал нас:
- Вот оно! Мне полкило нужно… А как спросить, не знаю.
Глаза у нас несколько округлились – Алекс тыкал пальцем в склянку с большой надписью «Галлюциногенные грибы»…
Веселый аптекарь отсыпал Алексу в бумажный пакетик полкило коричневых неказистых грибов, взял с него 200 евро, и мы, наконец, вышли на свет божий. И только тут додумались спросить:
- Ты остаешься что ли?
- Да нет, с вами лечу… - удивлено ответил Алекс.
- А куда ж ты грибы?
- Ну, домой. Друзей угощу, родственников…
Увлекательная лекция о российском уголовном кодексе в исполнении Дани не оставила равнодушным никого, а уж Алекса особенно.
- Блин, че делать-то, че делать?! – бормотал он, бегая туда-сюда по небольшому мосту, на котором мы стояли.
– Может, вместе перед самолетом съедим, а? - и в его глазах заблестела надежда.
- Ну нет уж, спасибо! – хором отказались мы.
- Ща, я друзьям позвоню! Вы только не уходите, не бросайте меня, а? – и Алекс, выхватив Айфон, стал еще активнее бегать по мосту. По обрывкам разговора мы с удивлением поняли, что под воздействием стресса в Алексе проснулись знания не только английского, но даже и голландского.
- Во, я выяснил! – озарился Алекс через три десятка звонков – Можно провезти в шампуне! Покупаем большой шампунь, впихиваем туда грибы, и кладем в багаж! И все – собака не почувствует, и вообще никто не догадается! Только у меня чемодана нет, одна ручная кладь…
Я представила себе лысого, как коленка, Алекса, на таможне, в руках с огромной бутылкой шампуня, где плавает какая-то подозрительная хрень. Видимо, такая картина представилась не мне одной.
- Да ну в жопу… - озвучил общее мнение Даня.
- А че теперь делать? 200 евро же… - понуро сказал Алекс.
- Пошли обратно вернем – предложила я.
- Да я чек выкинул! – и Алекс понурился еще сильнее.
- Ничего – может, они нас вспомнят – сказал Даня и решительно двинулся на хрупкие двери аптеки.
- Мы покупали у вас грибы, - сурово сказал Даня продавцу, протягивая пакет. Бекграундом ему служили мрачные рожи нашей делегации за спиной.
- О да, я помню, - испугано сказал продавец. – Что-то не так?
- Мы купили грибы, но забыли, что улетаем через час, – отчеканил Даня на своем книжном английском с интонацией диктора с обучающей пластинки. В сочетании с мрачным выражением рожи лица получилось очень эффектно.
- Ах, как жаль, - грустно сказал продавец. – Ну давайте обратно, я верну вам деньги.
«Ах, как жаль, как жаль, ведь такие хорошие грибы!» - бормотал он себе под нос, проверяя упаковку и отсчитывая купюры.
- Ну пошли что ли, по пивку перед отъездом? – предложил Даня понурому Алексу.
- А мы на самолет не опоздаем? – спросил Ваня.
- Да полно времени – я слежу, - сказал чел в красном. За неделю мы так и не поняли, как его зовут.
Через час, придя к подъезду отеля, мы не обнаружили обещанной машины и наших всегдашних пиарных девочек. Поругав раздолбаев-организаторов, мы поймали такси.
- Хм, это только я наш рейс на табло не вижу, или его тут нет? – спросил Ваня в аэропорту.
- Ваш рейс улетел три часа назад, - сотрудница Королевских Авиалиний в небесно-голубой форме смотрела на нас, как вежливая девочка на группу даунов, с доброй улыбкой и плохо скрытой жалостью.
- Как три часа? Сколько времени сейчас? – подскочил Даня.
- 18.15 – девушка в небесно-голубом продолжала улыбаться. И почему их всех криво красят?...
- Тааак… - Даня повернулся к челу в красном – А на твоих сколько?
- 12.15 – чел в недоумении смотрел на часы, будто в первый раз их видел.
- Встали, что ли? – прервал нехорошую паузу Ваня.
- Не, на них время китайское… Бля…
- То есть некачественное, что ли? – оторопел Даня от этого психоделического ответа.
- Нет, переставить забыл… Я их в Китае купил. Месяц назад…
Ваня ушел за пивом.
Красный чел был послан менять билеты.
Алекс принялся фотографировать огромный бетонный слоган I am Amsterdam.
Даня прислонился к букве А и по привычке стал шарить по карманам. «Эх, бля» - вздохнул он, ничего не найдя, и с тоской проводил взглядом очередной взлетающий самолет.
Иллюстрация: Аруш Воцмуш