– Вы, надо полагать, стараетесь быть оригинальным? – чуть глуховатое грудное контральто застало меня врасплох. – Или хотите прослыть модным салонным повесой?
Кобальтовая синь бархатных занавесей выгодно оттеняла матовую бархатистость кожи, слегка тронутой загаром.
Она лениво перебирала жемчужины в холёных пальчиках, и тонкие золотые браслеты поблескивали в скупых лучах августовского солнца, пробивавшиеся сквозь распахнутое окно за моей спиной.
Шёлк и бархат. Атлас и плюш.
Она и сама была такая. Атласно-бархатистая, медово-прохладная. Порода… Порода чувствовалась во всём. От выреза изящных ноздрей чуть длинноватого носа, тонких сжатых губ, чуть тронутых язвительной усмешкой превосходства, узких запястий… Так. Пожалуй, нужно прибавить немного зелени травяной, чтобы глубже оттенить этот прелестный обнажившийся локоток, и - побольше белил, белил и сепии. Иначе никак невозможно будет передать это восхитительное сияние нежной кожи, беззащитной, словно вскрытая устрица
– Ещё долго? – густые шелковистые ресницы дрогнули.
Как она нетерпелива! Конечно, долго. Теперь немного жжёной кости и чуть-чуть берлинской лазури, чтобы подчеркнуть чёткую линию щеки и обрисовать высокие скулы. Лёгкими мазками наметить выбившуюся из высокой причёски прядь.
А глаза, какие глаза! Тёмные и пронзительные. Под слегка припухшими веками. Не выспалась она, что ль? О ком тогда она думает сейчас, в эту самую секунду? Могла бы на меня взглянуть. Или неподходящим для более тесного знакомства сочла? Ладно. Получишь ты у меня, гордячка портрет. Будут твои глаза, как пятаки на вЕках покойника, безжизненны и плоски, словно потемневшие от времени и тлена.
Пожалуй, надо слегка смягчить ультрамарин умброй на её накидке, и притемнить правую щёку.
По: О. Браз. Портрет графини Е.М. Толстой http://www.artsait.ru/foto.php?art=b/braz/img/1