Бой ещё не затих окончательно, но явно клонился к завершению. Озверевшая от своей и чужой крови рыцарская конница имперского маршала Эберхарда Маура ещё топтала копытами бегущих мятежников, а в городские ворота уже въехал экипаж инквизитора. Недавно назначенный на эту должность Левант Нимхо, пока не привыкший к виду крови, прижимал к лицу пропитанный сильнопахнущим парфюмом батистовый платок.
- Туда правь! - Приказал он кучеру, заметив улочку, хоть и залитую кровью, но всё же без трупов на мостовой.
Однако, когда экипаж завернул за угол одного из домов и въехал на крошечную площадёнку, молодой инквизитор едва не лишился чувств. Отсутствие трупов на уличке объяснялось очень просто - десятка два их были стащены в одну кучу на площадь. Рядом стоял забрызганный кровью Грегори и рубил на куски очередное тело. Несколько уже расчленённых были аккуратно рассортированы - руки отдельно, ноги отдельно - по расстеленным плащам, которые явно были позаимствованы у тех же покойников. Один плащ был свёрнут в узел, готовый к переноске.
- О, боже! Капитан, что вы делаете?! - Сдавленно, борясь с тошнотой, вскричал мессер Левант.
Грегори, хакнув, отсёк ощё одну часть от тела и обернулся. Увидев инквизитора, он улыбнулся приветливо, отложил огромный мясницкий тесак и, утирая пот, подошёл к экипажу.
- Здравствуйте, доктор! Я занимаюсь самой что ни на есть достойной и благородной работой, ибо что может быть достойней и благородней заботы о больном друге?
Мессер Левант тряхнул головой в недоумении:
- Это как?
- Да я тут при штурме Йоддуса пёсика молодого подобрал, слабенький был, больной, ну, я и взял к себе. Но вот незадача, - Грегори развёл руками, - там собак для охраны каторги готовили, кормили человечиной. Ничего больше не ест, дурашка. Эй, Друг, ко мне!
На зов Грегори откуда-то из-за угла вынырнул смешно переваливающийся на широких лапах пёс, даже скорее большой щенок, замер настороженно, но увидев, что никакой опасности нет, завилял хвостом и подбежал ластиться к хозяину.
- Вот, запас ему делаю. Пока к обычной пище приучу, пускай оно в погребе полежит.
И Грегори ласково потрепал по загривку заскулившего от счастья пса...