Люди сочинили очень много сказок, но проходит время, и кто-нибудь сочиняет новую. Не хватает старых сказок? Пожалуй, сказки просто обновляются, как обновляется время. А возможно, они рождаются, как люди: все те же и все же другие, не похожие друг на друга.
Могла бы я писать сказки? Можно попробовать. Но тогда надо слышать и видеть, как лучами рассыпаются арфы, как на струнах повисает голос и как его отражение слушают несмышленыши-эльфы и гномы, перепрыгивая с клавиши на клавишу.
Попробую! Может быть, вот так!
МАЛЕНЬКАЯ СКАЗКА О ПАРИЖЕ
Он приходил каждый день в это кафе, где в углу, мрачно освещенного зала, стоял старый «STEINWAY», а над ним – скупой офорт, на подоконниках – отцветшие рододендроны.Человек был уже не молод и потерт, как этот старый рояль.
Кто он – я не знала. Может, клоун, может, фокусник, может, тапер, а, может, просто мечтатель. Из старого портфеля он доставал «бабочку» и любовно помещал ее на своей длинной и тонкой шее, потом доставал старенькие лаковые черные туфли и, зайдя за рояль, переобувался. Затем, подойдя к окну, долго всматривался в сумеречное небо, и вдруг стремительно направлялся к роялю. И вот тут-то всё замирало. Что это было? Блюз. Танго. Опять блюз… Будто оркестр снов, оркестр памяти… Только тихо звенят хрусталики фаланг, пляшущих по клавишам. Вроде бы какой-то святой разбудил солнце и оборвал ниточку, а она, пронизанная током, пробежала по коже. И по моей…
Была весна, ранняя, теплая, словно беременная. И я, разомлевши от её ласковых объятий, от игры этого странного человека, решила заговорить с ним.
- Почему Вы всегда играете одну ту же тему?
- У меня она единственная.
- Что Вы при этом чувствуете?
-Я не чувствую, я вижу. Да, да! Вижу Париж. Он так похож на старый клавесин с его аккордами и трелями, нотными линиями мостов над Сеной, ласковым взглядом окон мансард, альянсом с природой тихони Моне, номером старой гостиницы, где перед сном читают Франка, Соловьева, Набокова…
И опять блюз, танго, блюз…