Все лето мимо нашего двора к Иртышу проходили рыбаки. Взрослые обычно несли бредни, сети и весла к лодкам. Мальчишки, которые постарше, старались ловить рыбу «серьезную»: язей, щук, окуней. А самые маленькие рыбаки шлепали босиком к протоке. Ловили они в тихих заводинках пескарей да чебаков. Мне тоже хотелось порыбачить, но где раздобыть драгоценный крючок? Была бы у меня удочка, наловил бы рыбы, сварили бы уху, а то надоел жидкий суп, в котором крупинка гоняется за крупинкой, и на зеленый из крапивы не хочется смотреть», – мечтал я, сидя где-нибудь на траве или на камне, и часами смотрел на поплавки, смотрел, как ловят рыбу удочками мальчишки вроде меня.
Как-то уже под вечер, брякая пустым котелком, шел на протоку Валерка Сомов. За ним, задрав хвост, плелся грязно-серый кот, как будто только что вылез из трубы. Но не отмываться же увязался он за Валеркой на протоку? Я уже знал, что Валеркин кот уже не довольствовался свежей рыбой, а подавай ему еще живую, только что снятую с крючка. Посмотреть, как будет ловить рыбу Валерка, за котом пристроился и я. Услышав мои шаги, кот оглянулся, как-то зло посмотрел, сверкнув зелеными глазами, и припустил за рыбаком.
Маленького роста, загорелый, как негритенок, Валерка был везучим: у других не клюет, а у него ловится, и рыбаки то и дело подходили, заглядывали в его котелок.
Сидим. Кот Валеркин, по имени Василий, на песочке у самой воды, я подальше – на траве. Валерка сначала огляделся, есть ли поблизости рыбаки. Потом глянул на воду, подошел, пальцами ноги пощупал, как бы определяя температуру, и только после этого стал засучивать штаны. Василий уже сердито на него поглядывал, нервно шевелил кончиком хвоста, мол, чего медлишь? рыбы давай!
С удочкой в руке Валерка забрел в воду. Чудак –Валерка любил рыбачить стоя по колено в воде и крючок с червяком старался забросить подальше на быстринку. Вот шлепнулся поплавок и, часто-часто подпрыгивая, побежал вниз по течению, завернул в заводь. Василий, не спуская с него глаз, заволновался, зашевелил хвостом. В заводи поплавок на какой-то момент успокоился и вдруг, мелко вздрогнув, нырнул. Василий вытянул шею – весь внимание! Моментальная подсечка! И, сверкнув чешуей, чебак падает на берег – кот Василий тут как тут. Я было кинулся чебака снять с крючка, а Василий, вцепившись зубами поперек рыбки, сердито заурчал. Валерка, смеясь, вышел на берег, отцепил чебака и уже строго сказал: «Теперь дуй отсюда! не мешай рыбачить». Кот с чебаком в зубах послушно поплелся в гору.
«Интересно, почему рыба идет к Валерке? Чуть ниже – Юрка. У него еще ни одного чебака, а в Валеркином котелке три булькают. Не потому же, что Юрка рыжий. Сквозь воду, пожалуй, рыба не видит», – думал я, с завистью поглядывая на удачливого рыбака.
Прозрачная вода Валеркины ноги делала еще короче. Его ступни с растопыренными красными пальцами, казалось, отходили сразу от колен. Выхватив из воды чебака, Валерка на лету хватал левой рукой, подбегал, бросал в котелок, надевал свежего червя, плевал для удачи на него, как это обычно делал учитель всех начинающих рыбаков дед Филимон, и забродил в воду, забрасывал. Снова на мелкой ряби подпрыгивал поплавок. Валерка изгибался, вытянув руку с удилищем, в самый ответственный момент замирал, открыв рот, и...ловко подсекал рыбку. Если она срывалась, минуя ладонь левой руки, шлепалась на берег, я соскакивал, хватал и опускал в котелок.
Нарыбачившись, Валерка отдавал мне удочку, садился, запускал руку в котелок и счастливо улыбался.
– Че, не клюет? -спрашивал у меня.
Клевать-то клевало, а вот не ловилась рыба никак: то я рано дергал леску, то опаздывал на какую-то долю секунды. «Конечно, Валерка чувствовал, когда нужно дать заглотнуть, а когда подсечь. Он почти каждый день пропадал на рыбалке. Недаром Валеркина бабушка называла его водяным», – думал я, поглядывая на поплавок.
« И когда только раздобуду себе удочку?» – в который раз задавал я себе вопрос. Казалось, все рыбачили. Даже Колька, хотя у него не было удочки, но все равно ловил рыбу своей новой мордочкой, которую сплел ему дед Медведев. Ставил он мордочку подальше от берега, за щучьей травой, так мы называли коричневато-зеленые водоросли, тянувшиеся со дна до поверхности воды. Бывалые рыбаки говорили, что в таких водорослях затаивается щука, поджидая неосторожных чебаков, пескарей, а то и глазом не моргнет, схватит колючего окуня.
Солнце опустилось за дальние горы. Багровые облака окрасились вечерней зарей. Темнели, расплывались в синеве воды розовые блики. От протоки расползалась вечерняя прохлада.
Мы возвращались с рыбалки, поднимались по крутому берегу. Валерка нес удочку, а я его котелок с уловом. С острова доносились трели сумеречных птиц-козодоев. А на болотце, затянутом ряской, начинался лягушачий «концерт».
Рыбаком я потом все же стал и как-то неожиданно.