«ВЕСНА, ВЕСНА,
СКАЖИ, ЧЕГО МНЕ ЖАЛКО?
КАКОЙ МЕЧТОЙ ПЫЛАЕТ ГОЛОВА?»
* * *
Ах, весна не обидела -
распахнулась душа!
Верба в луже увидела,
как она хороша!
За оградою простенькой
мир прекрасен, широк.
Свежестиранной простынею
отдает ветерок.
И колеблются отблески
от воды -
на ветвях,
на обрыве, на облаке,
на счастливых словах.
И предчувствие нового
возникает в груди,
и смотрю я взволнованно:
что же там - впереди?
* * *
Еще сыро в лесу от сугробов последних,
еще прошлое с вьюгой возьмет и придет,
но уже распускается слабый подснежник –
и уходят сомненья под треснувший лед.
Сходят с долгим туманом былые невзгоды,
и смеется и плачет взбурливший ручей.
Словно вешние воды, пронеслись мои годы
суматошных тревог, сумасбродных речей.
Все ушло. Только снова опрятный подснежник
расцветает, весне улыбаясь во сне…
Ветер чувств налетает, веселый и нежный,
веет свежестью в тихой лесной стороне.
Веет первым теплом синева небосвода.
Возвращаются легкие стаи гусей,
возвращается радость бескрайней свободы…
Лишь любви не вернуть улетевшей твоей.
* * *
Улыбнулась весне красна-девица
и заплакала, глупая, вдруг
на сугреве, где каждое деревце
так и рвется к теплу из-под рук!
Не печалься, красавица милая,
твои слёзы, как в марте капель, -
ведь зима несусветная минула,
улеглась под сугробы метель.
Ничегошеньки мне не рассказывай, -
грусть исчезнет твоя, наконец,
и про счастье, на ветке раскачиваясь,
песнь исполнит весёлый скворец!
* * *
Туманы тихо снег съедают,
кричат охрипшие грачи,
сугробы с хрустом проседают,
и просыпаются ручьи.
А ночью долго будет хлюпать
густая, мутная вода,
как девочка, что сладко любит,
и одинокая звезда
над грязной площадью, над рынком
когда сгустятся тишь и мгла,
остроугольной, тонкой льдинкой
уколет сердце,
как игла.
* * *
Капель сегодня плотницкой артелью
бесперебойно принялась стучать!
И солнце - вдребезги!
И блики по апрелю
расплесканы!
И некогда скучать!
Подтаял снег –
и потянуло тесом!
Нет сил в квартире тесной усидеть!
Мне б на стропила –
в облаке белесом,
под небесами, топором блестеть,
чтоб, как струна тугая при настройке,
бренчал бы гвоздь, вбиваемый в бревно.
Весна –
веселье,
новоселье,
новостройка!
Весна –
свободы терпкое вино!
* * *
Воробьи раскричались под окнами:
"Тает снег! Тает снег! Тает снег!"
И запахло березами мокрыми,
стало небо над крышей синей.
И ушел я, закрыв математику,-
сколько можно уроки учить! -
в ближний лес, где цветет мать-и-мачеха,
где ручей под корягой журчит,
где сползают сугробы весенние
неохотно с нахмуренных круч.
А на сердце такое веселие, -
прикоснулся к нему теплый луч!
Потеплели на сердце проталинки,
блики солнца вспорхнули к лицу!
Что же я улыбаюсь, как маленький?
Что ж я плачу в прозрачном лесу?
* * *
Весна!
Все двери распахните настежь,
сто тысяч разменяйте по рублю
и бросьте вверх! -
голубоглазой Насте
вчера сказал я, что ее люблю!
И сразу вдруг - ударили капели,
зазеленела первая трава,
и облака поплыли, полетели,
и, размечтавшись, прозвенел трамвай!
Мир покачнулся -
и расцвел от счастья!..
А дел всего-то -
нет, не прекословь, -
что мне в ответ чуть улыбнулась Настя,
чуть приподняла удивленно бровь.
* * *
Было многое в жизни потеряно,
было все - и тоска и метель.
Только снова в березовом тереме
разбивается в брызги капель.
В прошлогоднем пальтишке приталенном,
вся в улыбчивых бликах воды
ты стоишь у размытой проталины,
согревая дыханьем цветы.
У тебя от сережек орешника
на щеках зажелтела пыльца...
И качается рощица вешняя,
и касаются ветви лица.
Помнишь, так же цвела мать-и-мачеха?
Помнишь, так же сиял небосклон?
Помнишь, милая, тихого мальчика,
что мечтал, что в тебя был влюблен?
Не молчи, улыбаясь растерянно:
было все - и тоска, и метель ,
только снова в березовом тереме
разбивается в брызги капель.
Заблудилась душа безутешная -
нет ни края весне, ни конца!
И качается рощица вешняя,
и касаются ветви лица...
* * *
Сбил верстак я под хмурой сосной, -
на сугроб талый сыплются стружки.
Чуть повеяло теплой весной -
и холмов зачернели горбушки.
И рубанок шуршит: “ Хороша
будет новая легкая лодка!"
Ну, так что ж, не боли ты, душа,
коли нас разлюбила красотка!
Рукавом вытру льющийся пот,
и глаза лишь немного прищурю,
вижу, туча из солнечных сот
тянет мед, позабыв злую бурю.
А вокруг-то все радо весне!
Вот и первая сонная муха,
на недавно обсохшем бревне,
греет спину весь день, как старуха.
И строгаю я, жарко дыша, -
разморила всех нынче погодка!
И рубанок шуршит: "Хороша,
хороша будет легкая лодка!"
Улыбаются лужи весне!
И хоть места не сыщешь, где сухо,
все так чудно окрест!.. Как во сне,
пенье птиц долетает до слуха...
ВОРОБЕЙ
Отступили буйные метели,
распушились ветки мокрых ив.
Серый, как солдат в шинели,
воробей обрадовался: «Жив!»
Перенес, лохматый, стужу стойко:
тает снег, трава кой-где видна, -
и расхорохорился он бойко -
вот-вот вскрикнет весело:
- Весна
* * *
Ну, вот и весны мы с тобою дождались,-
черемухой пахнет, землею, дождями...
Опять я люблю, и опять я волнуюсь,
как будто вернулась счастливая юность.
За окнами месяц заманчиво светит.
А выйду-
обнимет меня теплый ветер!
Обнимет и что-нибудь скажет такое,
что станет легко.
Но не будет покоя...
* * *
Тропинки высохли. Сосед
налаживает свой велосипед:
перевернув его, подтягивает спицы.
И тренькают они, словно синицы,
звенят приятной вестью: "Нет зимы!"
И теплый дух исходит от земли.
На ветке высунулся клейкий лист улиткой...
Сосед задумался и, как слепой - с улыбкой,
все струны спиц перебирает -
мелодию как будто подбирает,
вливаясь в общий радостный оркестр...
И все звенит, и все поет окрест!
ВЕТЕР
Распахнув мои сени,
прямо в комнату ветер
с ароматом сирени
залетел на рассвете.
Залетел после грома,
все развеял печали
и умчался из дома
в просветлевшие дали.
Занавеска качалась,
сердцу радостно было -
просто мне показалось:
это ты заходила.
* * *
Веселый май!
Черемуху ломай
или в метро букет сирени
внеси, девичий взгляд поймай –
и запоют в душе сирены:
«Веселый май! Веселый май!»
Дороги высохли, покрылись пылью.
Едва качнётся теплый ветерок –
и полетит любовь на крыльях
в широкий мир
через родной порог!
А что искать в бескрайнем этом мире?
Куда лететь?..
Конечно, к ней!
Конечно, прямо к милой!
К ней – к ненаглядной лапушке моей!
И пролетев, как сон, под облаками,
черемухою, вишней прошуршать –
и всю ее осыпать лепестками,
и всю ее,
как есть,
расцеловать!
* * *
Твой дом, как корабль,
уходил по балконы
в деревьев зеленое море,
черемуха бурно цвела,
словно пена в кипящей волне за бортом,
и ветер в распахнутой раме
вздувал, будто парус,
упругие шторы,
и мы с тобой плыли,
не ведая даже, что будет потом.
Мы плыли, мы были с тобой
в неизведанном мире, -
что было - то было уже позади,
с настенных картинок слетая,
амуры бренчали на лире
и стрелы пускали,
и сладкую боль ощущал я в груди.
Сверкало из бездны. И мы с тобой были
одни во вселенной,
и палубой пол уходил из-под ног,
и ночь нас бросала друг к другу!..
В какую такую мы плыли
кромешную даль -
я уже разобраться не мог.
Но как бы то ни было,
ангелы пели нам гимны
и слабые руки твои
тихой лаской мое остужали лицо,
и я лишь одно понимал:
нам с тобой будет сладко погибнуть,
мы вместе навек -
неразрывно случайных событий кольцо.
А утром - ты помнишь? -
к нам пчелы в окно залетали
и пахло черемухой…