Где вы, Виссарион Григорьевич?

Давид Павельев
Давид Павельев
Где вы, Виссарион Григорьевич?

Какие ассоциации возникают у нас, когда мы слышим словосочетание «литературный критик»? В первую очередь, конечно же, мы вспоминаем великого русского литератора Виссариона Григорьевича Белинского, критика, чьё имя вошло в почётный перечень творцов русской литературы в том виде, в котором она есть. Белинский не создавал таких известных абсолютно каждому произведений, как «Мёртвые души» или «Муму». Но во многом благодаря ему они и стали известными каждому.

А что будет, если мы абстрагируемся от образа великого друга русской литературы, и подумаем о ком-то более современном. При упоминании «литературного критика» нам вспомнится некий деятель, который, ничего не делая сам, только наводит «критику», иными словами, придирается, ругает, всячески мешает творческому процессу. Потому «критик» скорее персонаж отрицательный, злой гений автора. Критика даже можно противопоставить автору, как противоположное явление.

Так почему же возникает такое кардинальное расхождение двух образов: образа друга литературы Белинского и её врага критика-буквоеда?

Я думаю, дело не только в том, что вторая ассоциация — это стереотипный образ критика. Безусловно, это стереотип, но, в отличие от большинства других стереотипов, имеющий под собой реальное основание. Одним из первых его стал использовать Булгаков в романе «Мастер и Маргарита», и у нас нет оснований сомневаться в том, что описанные им фигуры имеют реальных прототипов. Подобные деятели существовали во все времена, и даже во времена самого Белинского ( Фаддей Булгарин, например ).

Как и в любой сфере деятельности, есть те, чья деятельность продуктивна для общества, а есть и те, чья — бесполезна или деструктивна. Виссарион Белинский, Николай Добролюбов, Аполлон Григорьев, Ангел Богданович и Дмитрий Писарев были, безусловно, теми критиками, чья деятельность была направлена на развитие литературы и общества, потому история донесла до нас их имена, а не безликий стереотип вечно недовольного и истекающего желчью критика. А Белинский, как самый первый, остался идеалом для всех последующих поколений, и остаётся им и для нас.

А если говорить о нашем времени? Есть ли у нас сейчас такие друзья и помощники литераторов и читателей?  Которые способны, точно хирурги, проанализировать и понять каждое произведение, оценить все его достоинства и недостатки, определить талантливого автора и помочь ему найти своего читателя? Есть ли те, кто способен, невзирая ни на какие идеологические предрассудки, сказать своё тщательно взвешенное слово в утешение или наставление покоряющему Олимп? Есть ли те, кто стремится сделать противостояние художника и несправедливости не одиноким?

Практика показывает, что нет. Культура литературной критики на сегодняшний момент выродилась почти полностью.

Во многом потому, что, глядя на так называемых «троллей», нам начинает казаться, что великие критики жили только в эпоху золотого и серебряного веков, а сейчас их нет. Это утверждение отвратило многих от занятия критикой и заставило переквалифицироваться в других литературных специалистов. И многие критики боятся того, что их будут воспринимать как булгаковских латунских.

Конечно же, современный Интернет живёт неплохо и без критиков. Если литературное произведение является всего лишь описанием розовой мечты автора, либо же прокламацией его чисто субъективного взгляда на людей и на вещи, критика тут как-бы не нужна. Зачастую «авторы» данных опусов заранее защищаются от гипотетических критиков заявлениями вроде: «Пишу как умею. Не нравится — не читайте.» С таким же успехом можно очертить вокруг себя мелом круг, или, ещё лучше, запереться в стерильной капсуле. Но в Интернете, к сожалению, или к счастью, сделать этого нельзя. Потому любые попытки детального анализа, который может показать, что сочинение решительно ничего собой не представляет как произведение, и, говоря народным языком, «обломать автору кайф», автору необходимо нейтрализовать заранее.

И критику не пишут. Отзывы и рецензии, к сожалению, нельзя назвать критикой, потому что в большинстве случаев они несут чисто субъективную оценку написанного. Отзывом можно выразить свою солидарность или несогласие автору, высказать своё мнение по рассматриваемому вопросу. Это, безусловно, очень важно. Без всяких сомнений, это часть общения между читателем и автором. Другой вопрос, что это общение может быть неконстуктивным. Но это зависит уже от произведения: если оно ни о чём, то и отзыв соответственно будет ни о чём. Если произведение проникнуто глубокой мыслью или чувством, то и отзыв будет содержать в себе отклик на это чувство.

Просто критику следует отделить от отзыва. Критическая статья должна быть отдельным произведением. И конечно же, и в критической статье должен быть отклик мысли и чувству автора, либо же если их там нет, расстроенный критик должен на это указать.

Ведь разве написанное по принципу «пишу как хочу» можно рассматривать как общение автора и читателя? Если да, то это весьма одностороннее общение. Как те любители поговорить, которым безразлично, интересна их долгая речь собеседнику, и которые, как правило, повторяются.

В любом общении существуют определённые правила, хотя бы для того, чтобы собеседники понимали друг друга. И именно критик помимо всего прочего должен следить за соблюдением этих правил. Именно его задача следить за тем, чтобы общение было конструктивным.

Итак, мы подошли к главному вопросу — каким должен быть правильный и профессиональный критик в наших современных реалиях.

В своей предыдущей статье я писал о той стихийности, которая отличает современную сетевую литературу, об абсурдных соседствах и большом затруднении в поиске близкой душе литературы.

Я считаю, что именно критики должны брать на себя роль маяков, по которым читатель сможет ориентироваться в безбрежном море разнородной литературы. Если критик своей компетентностью и профессионализмом сумел заслужить доверие читателей, то читатели могут доверить критику отделять зёрна от плевел, определять, что считать настоящей, полезной общественному развитию литературой, а что суррогатом, графоманией, антикультурной писаниной.

Само собой разумеется, что каждый культурный слой может иметь свой маяк. Так и ценители нецензурной брани и трэш-искусства  ( искусства помойки ) могут иметь своих оракулов, которым они могут доверять определение того, что является эталоном чистоты их культуры. Но лично я, определив свои пять задач литературы, описываю критика, который стремился бы выполнять эти задачи.

Само собой разумеется, что на критика возлагается большая ответственность. Критик не может быть предвзят или излишне субъективен. От критика требуется высшая объективность. В оригинальном творчестве некий элемент субъективности неизбежен, каким бы объективным не стремился быть автор. И нельзя сказать, что это плохо. Авторская субъективность — часть личного мироощущения автора, и следовательно, часть его неповторимой индивидуальности. Я считаю, что соответствие идее реалистичного описания мира с целью поиска путей улучшить его и  может служить тем критерием, по которому критик сможет объективно оценивать общественную пользу от произведения. Замечу, что именно по таким же критериям оценивали произведения своих современников классики литературной критики.

Не каждый сейчас возьмёт на себя такую ответственность. Она требует некоего самоотречения, потому что объективность не возможна без отказа от субъективного. Может быть, мы просто боимся взять на себя этот груз? Может быть, считаем наши плечи слишком хрупкими? Или же просто хотим, чтобы это сделал кто-то другой?

Но если каждый будет хотеть, чтобы это сделал другой?

Кто сделает это, если не мы?

Где люди, готовые к упорному труду ради внесения порядка сначала в нашу культуру, а затем и во всю нашу жизнь?

Виссарион Григорьевич, где Вы?