О чём я мечтала и днем и ночью, так это о поездке к бабушке. Её маленький домик как будто выпукнувшийся из земли был похож на гриб-боровик. Это была настоящая шкатулка чудес с пучками трав и цветов, с корзинками, туесами, вениками, кругами сохнущей калины, извитыми корешками, грибами, берестяными свитками. Запахи трав будоражили, приводили в состояние повышенной активности, ража, - как говорила бабушка, драйва, - как говорят сейчас.
Домик в самой середине огорода. Где вперемешку с березами росли овощи и картошка. Но больше всего было цветов. С утра до вечера запахи врывались в открытые окна, мы по ним узнавали время.
Вечером с чаем из свежих трав и ягод мы устраивались на крылечке и под стрёкот сверчков ждали, когда раскроется душистый табак, а после него несравненная матиола. Её запах сводил нас с ума.
Иногда привалившись друг к другу мы засыпали под звёздным небом, овеваемые вечерними ароматами.
Бабушка работала в аптеке сборщицей трав. Весь тёплый сезон она заготавливала, сушила и фасовала цветы, семена, корешки и травки. Мы каждый день просыпались в пять утра и слегка перекусив, отправлялись на поиски. Чтобы найти нужные травы, приходилось много ходить, я, слабенькая, уставала. Ноги заплетались.
Желая приободрить маленькую девочку, она открывала тайны природы.
- Земля легкую силу дает, сама тебя несет. Когда бы ни эта сила, ты бы ноги от земли оторвать не могла. Вот попрыгай, как я!
И она стала перемещаться подскоками.
- Думаешь, кто тебя подталкивает кверху? Дак, земля же! Эвон, как легко скачешь. Слушай землю- то, когда идешь, да говори: "Неси меня, легкая сила!" Ноги сами побегут.
С тех пор совет у меня всегда наготове: как только ноги тяжелеют - надо с землей контакт установить, почувствовать ее легкую силу...
Иногда бабушка Арина, припадая к земле, шептала молитву благодарения, просила очистить её, и, выкопав ямку, вкладывала свои руки под повтор заклинания:
"Таро - Тора - Рота - Тарота - Ротаро".
На моём жизненном пути случились несколько моментов, когда неведомая сила приводила меня к земле с поцелуем. Испытывая нахлынувшие чувства единения, я всегда повторяла сакральное…
Часто мы шли молча. «Пусть в голове проветрится», - это называлось.
Но когда вступали на висячий, раскачивающийся от каждого шага мост, подвешенный на тросах через речку Иня, и под нами внизу, в тридцати метрах клокотали белые буруны, бабушка начинала отвлекать меня, видела, что боюсь.
- Обыкновенно здешние обитатели живут скрытно, и от нас отдельно, будто в разных мирах. Домашние-то: собаки, кошки, козы - не в счёт, они давно к человеку прилепились. А дикие - не захотели. Мы в своих домах хозяева, а они - здесь. И все друг друга уважают, так им природа велит.
Без нужды знаков друг другу не дают, ну, птицы, конечно, поют, за всех Бога восславляют. Да и об чём животным говорить: если брюхо пусто, надо еду найти, тут не до разговоров. А с набитым животом можно детей накормить, нору обиходить, отдохнуть - они всегда при деле. Правда не речиста, а они по правде живут.
После этого мы долго не говорили. Во мне устанавливалась картина бытия. Зато услышали, как происходят природные движения: тревожимые ветром, шептали о своем листья деревьев; стебельки травы, кланяясь земле, шелестели нежно; заливались птицы; время от времени, салютуя оставшимся сухим выстрелом, уходили в землю сучки и веточки, иногда слышались чьи-то шаги и мягкие вздохи...
Когда присели отдохнуть, бабушка Арина продолжила:
- Только человек может с думками играть, никто больше. Человек бродит среди всяких мыслей, фантазий, как по лугу, полному цветов и трав, и что ему понравится, он сорвёт - в хозяйстве пригодится, и так букет целый набирает. Ну, не у всякого букет полезный и красивый, бывает, пустяковые растения наберёт, ненужные, а то и вовсе отраву принесет.
Бабушка увидела рядом примятую траву:
- А кто тут раньше нас побывал? А? - заговорщически спросила она, все заранее поняв. Присев на корточки, сняла клочки пуха и шерстинки.
- Тут лиска прошлась с утра. Посмотри, как объела свой огород!
Я увидела, что перья дикого лука как бы подрезаны у земли.
- Очччень она весной этот лук любит. А после довольство свое на поляне искатала. И роса ей не помеха.
- А ты как знаешь?
- Видела не раз её проказы и кормление. Однажды при мне клубни саранок рыла. Не знала, что она до них охотница. Где-то поблизости бродит, может, встретимся.
Лиса нам не показалась...
Бабушкины плечи оседлал мешок с горицветом, а холщовая сумочка болтается сбоку, как тряпка: её вкусное содержимое, заботливо вложенное с утра, осталось только в воспоминании.
- Бабушка, в животе бурчит, я есть хочу, - завожу я знакомую песню.
- Бурчит, говоришь? А ты его не слушай, прикажи ему молчать, - смеется она и, взяв за плечи, добавляет:
- Ты же не лиска или заяц какой - тех брюхо водит, как скомандует, они и побежали... Ты - человек, у тебя ум - командир. Из брюха в голову подымись, ум вспомнит: дак два часа назад ели... Тогда и скажи: уймись, знаю сама, когда тебя накормить. Тело, если прихоти его выполнять, станет ленивым да изнеженным. Надо с умом постоянно связь держать.
Раскрасневшись от жары и тяжелой ноши, она шагает все так же легко и все вокруг замечает.
- Ты смотри: пчелы пулями проскакивают, знают: дождь в дороге, торопятся взяток доставить, нам знак дают.
Жужжание пчел усыпляет. Душновато. Все вокруг притихло и нахохлилось.
Идём мимо бочажины - разлив реки нынче такой, что вода залила весь пойменный луг.
- Посидим тут маленько, ноги остудим, от дождя все равно не уйдем.
Подошли к яме с водой, а в ней пузатая рыба шныряет, кустов рядом нет, она, как в зеркале.
- А вот и уха! Помоги бабушке мешок снять, счас карасей наловим!
Скоренько снимает верхнюю юбку, завязывает её у присборенного конца тесёмкой, что держала пучок волос, и идёт с этим кошелем в бочажину, приноравливаясь, загребает воду. Рыбе некуда деваться, и бабушка, поборовшись с уловом, вытаскивает его на траву. Три славных рыбины отливают золотом и серебром. Они пахнут своей рыбной жизнью и очень привлекают меня.
- Нам-то за глаза хватит, но давай мы и Нюре нарыбалим, занесем по дороге.
И заботливая моя подруга, немного подогретая легким успехом, вдругорядь полезла в маленькое озерцо. Скоро еще два красавца, завёрнутые в мокрые лопухи, лежали на сырой земле под черемухой.
Отжав юбку и повесив ее на одну из веток - пусть обсохнет, она позвала:
- Хочешь покачаться?
Подбежала к берёзе, потянула ветку вниз, повисла и стала раскачиваться, весело смеясь и выделывая ногами всякие штуки, чтобы взлетать повыше... Я тоже стала искать ветку, что могла бы стать мне качелей. Бабушка - тут как тут: поддерживает, подсаживает, учит, как надо перехватить ветку.
Берёза скрипит, небо прыгает перед глазами, пахнет зеленью, и первые капли дождя касаются разогретой кожи, во мне бушует счастье и, переполнив, образует ком в горле и ломоту в носу. Хочется навсегда остаться в этом переживании...
- А вдруг можно! - думаю я, пока оно длится.
И уже подхваченная бабушкиными руками, прозреваю: никто не будет любить меня так, как она - бескорыстно, ничего для себя не желая. От этого знания немного грустно.