В конце декабря, когда поздний снег окончательно улегся на землю, в кругe заскучавших было студентов возникла идея отметить наступающий новый год. Мысль подхватили, и подходящее место для кутежа нашлось быстро. Слава снимал часть старого дома на окраине города, и его предложение показалось заманчивым. Пригласили тех, кто не в силах был отказаться от шумных гуляний, и голодных охотников набралось много. В основном согласилась та часть курса, которая училась в группе с Семеном и Петей.
В назначенный день на улице ударил мороз, и столбик термометра показал минус 27. Мы успели основательно промерзнуть и шмыгали носами, когда на конечной остановке вылезли из автобуса. Нас встретило звездное небо и лай собак, разгонявший шорохи из непроглядных дыр поселка. Вошли в дом, который оказался таким, как я и ожидал: с туалетом на улице и сараем под боком. Только не было русской печи, к которой мечтал всю дорогу прислонить замерзшие руки.
Недолго думая, мы соединили два стола, протянувшихся на всю комнату, даже скатерть отыскали. На нее выложили все, что захватили с собой, и добавили припасы, которые нашлись у Славы в подвале. Тем не менее, скатерть украшала в основном стеклянная и алюминиевая посуда, разбавленная несколькими тарелками консервированных продуктов. Облепив стол со всех сторон, мы заняли места. Разобрали вилки и стаканы, ожидая сигнала. Слава покружил пальцем, пересчитывая рюмки.
- Не хватает. Придется кому-то ждать своей очереди, - озадачился он. – Ладно, давайте выпьем за уходящий год. Он был замечательным. Надеюсь, что следующий пройдет не хуже, - предложил хозяин.
- Ничего себе, хороший. За то, чтобы он закончился когда-нибудь, - сказала Надя.
- Кстати, сегодня день рождения у нашего куратора. Давайте за него поднимем стаканы.
- Нет, ни за что, - прозвучал голос с одного края стола.
- Что нет, когда да, - поддержали с другого конца.
- В конце концов, вы дадите хоть раз в жизни спокойно выпить, - не выдержал Семен.
С обилием чавканья и хрустом сухариков закуска со стола стала стремительно исчезать. Послышались всасывающие звуки. Кто-то вытягивал содержимое из соленого помидора. Прокатился шепот «передай» и «мне оставь», когда звонко упала вилка.
- О! Сейчас придет гость.
- Все уже здесь. Скорее всего, кого-то вынесут. С помощью вилки.
- Где чипсы? Только что были здесь. Я на свои деньги их покупал. Шляпников, весь хруст исходит с твоей стороны. Верни закуску.
- Мои чипсы с краю, ничего не знаю. Могу передать сухарики. Держи, с хреном тебе.
- Вы знаете, что сегодня продолжается полнолуние, - не ко времени вспомнил я.
- И с чем луну едят?
- Ею закусывают. В такой день может произойти все, что угодно. Учитывая ситуацию, рекомендуется не жалеть хлеб, огурцы и помидоры, - посоветовал я.
- Пока ты говорил, мы все сожрали.
- Что может с нами случиться? Все свои.
- А вдруг свершится чудо? Например, Шляпников отдаст долг. Я не против таких сюрпризов.
- Жди лучше затмения.
- Точно. Оно у меня каждую пятницу, - уточнил Шляпников.
Мне захотелось курить. Я встал из-за стола и достал сигарету из пачки, которую предварительно купил по случаю. Зажигалки же не нашлось. В такие моменты я спрашивал ее у постоянных курильщиков.
- Слава, одолжи огонек, - попросил я у хозяина.
- У меня нет,- сухо ответил он.
Ко мне подошла Надя и встала рядом. В ее руке тоже появилась сигарета.
- Кто-нибудь даст зажигалку? – спросила она, обращаясь ко всем присутствующим.
- Возьми на холодильнике, - без промедления предложил Слава.
Мы вышли в сени, где заправлял холод. Я плотно прижал локти к туловищу, а она съежилась. Увидев батарею, устроились рядом. Радиатор источал хоть какое-то тепло. При каждом выдохе воздух превращался в пар, путаясь с сигаретным дымом. Надя улыбнулась, увидев крохотное белое пятнышко, повисшее на моей груди, и едва заметное на фоне синего свитера. Я сделал вдох, собираясь сказать хоть что-то, как дверь распахнулась и в сени зашла Оля. Огонь она спрашивать не стала. Взяла меня за руку и прикурила от сигареты, которую я держал.
- Ого! – в Надином смешке чувствовалась нервозность.
- Обойдемся без формальностей, - сказала Оля.
За стеной послышался грохот, а за ним прокатилась брань. Затушив сигарету, я открыл дверь. В центре кухни стоял Миша, держа вилку в вытянутой руке.
- Ты про меня это сказал? Я сейчас тебя порежу, узкоглазый, - рука у Миши дрожала.
- Оставь Сашу в покое, - вмешался Слава.
- Сначала уймись. Если хочешь поговорить со мной, то пойдем, выйдем на улицу,- Саша говорил степенно, сложив руки на груди.
- Китаец поганый, я тебе кишки выпущу, - Миша со злобой смотрел снизу вверх на высокого брюнета.
- Ты не нервничай. Веди себя достойно. Положи вилку, и тогда разберемся по-человечески, - настаивал Саша.
Миша кивнул в сторону улицы и первым пошел к выходу, по пути выбросив орудие. Дверь открыл ногой. За ним последовал второй дуэлянт, не проявив никакого волнения. Через несколько минут они вернулись, но первым зашел Саша, а за ним показался Миша. Внешне он сохранял спокойствие, хотя внутри себя едва сдерживал раздражение. Его левая бровь опухла, и моргать глазом бойцу удавалось с трудом. Появился весомый повод, чтобы опять сесть за стол. Теперь тосты звучали за мир и понимание. «Что он тебе сказал такого?» - спросил свойский голос у драчуна, затем другой подхватил: «Что случилось, из-за чего все началось?». Вскоре Миша уехал домой, так и не объяснив причины ссоры.
Я вышел на улицу. Глотнул свежего воздуха, по пути заглянул в уборную и, подгоняемый морозом, вбежал в сени. Опять слышались разговоры на повышенных тонах. В комнате, куда зашел, было непривычно темно. Прозвучал дребезг разбитой посуды. Андрей лихо передвигался из угла в угол, выплескивая недовольство.
- Надоело. Почему всегда так получается? Хоть бы раз нормально вышло, - он схватил стакан и разбил о стену.
- Хорош чужие фужеры бить, - попытался осадить его Шляпников.
- Тебе какое дело? - Андрей поднял рюмку и с размаху кинул на пол.
- Ты в гостях. У себя дома бей посуду, если ничего не нравится, - Шляпников толкнул его.
- Да пошел ты, - Андрей снова взял стакан и со всей силой метнул в дальнюю часть комнаты. Он звякнул, ударившись о стену, и басом упал на пол. Не разбился.
- Козел, сейчас по роже получишь, - закричал на него Шляпников.
- Вот как? Ну, давай. Сделай это, ведь ты мой лучший друг.
- Поэтому и врежу тебе. Пойдем, или ты струсил?
Они вышли на улицу, и я увязался за ними. Андрей встал в сугроб на колени.
- Давай, ударь меня, - он убрал руки за спину.
- Ты кого из себя строишь, героя? – Шляпников ударил его по лицу.
- Какой молодец. Ну, давай еще. Сможешь? Я и пальцем до тебя не дотронусь, - с издевкой подначивал его Андрей.
- Идиот, - Шляпников бил друга раз за разом, пока тот не упал. Не сказав больше ни слова, он зашел в дом.
Андрей присел, взял снег на ладонь и умылся. Стряхнув красные капли с лица, снова зачерпнул охапку в кулак и сильно сжал. «Вот тебе и друг», - сказал Андрей, сплевывая кровь.
Я вернулся. В доме стало просторнее, засидевшиеся гости мало-помалу разъезжались. «Нам на репетицию пора», - объяснил Семен. Вместе с Петей они попрощались и ушли. Я заглянул внутрь темной комнаты и наткнулся на старый и ужасно скрипучий стул. Глаза немного привыкли к мраку. На другом конце стола заметил Надю, подстраивающую под себя столовый прибор. Никого больше не было рядом. Куда все пропали? Только за дверью кипела возня, и шаркали чьи-то тяжелые ноги.
- Почему здесь так темно? – спросил я.
- Лампочка перегорела, пока Андрей рвал и метал, - ответила Надя.
«Выйди отсюда на улицу, от греха подальше»,- услышал я голос за стеной. «Да погоди ты. Может, все обойдется», - ответили ему. «Передай мне гитару», - прозвучала просьба. Послышался звук натягиваемой струны. Неожиданно перед собой на столе я обнаружил незаконченную бутылку водки.
- Надя, давай с тобой выпьем,- простое предложение сразу пришло на ум. Она ничего не ответила. - Передай свою рюмку, - настаивал я. Надя подняла со стола едва различимый предмет и кинула в меня. - Ты что делаешь? - удивился я, когда рюмка пролетела мимо головы.
- Это тебе за все! - сказала она.
- Тогда вот мой ответ, - я схватил наполненный фужер и с размаху кинул в нее.
Промахнулся. Броски левой рукой получались у меня плохо. Ее вторая попытка оказалась точнее, и стекляшка просвистела рядом с ухом, разбившись о стену.
- Эй, что там у вас происходит? – послышался голос за дверью.
- Ничего особенного, она промазала, - ответил я.
Когда стеклянные предметы практически закончились, дело дошло до ложек. У Нади в распоряжении осталось больше столовых приборов, чем у меня. Я кинул и попал ей в кисть, но она этого даже не заметила. На одну мою попытку Надя умудрялась отвечать бросками с двух рук. Перестрелка происходила в полном молчании, лишь металл лязгал по полу, отскакивая от стен. Она метилась мне в лицо, но в ее активе был всего один удачный выстрел, да и тот в грудь. Я заметил, как с ее ладони капала кровь, пятнами плюхаясь на скатерть. Раздался скрип открывающейся двери, и в это мгновение я почувствовал удар по губе. Зубы ощутили вкус металла. Опять в челюсть досталось. Зашел Слава, впустив в комнату свет из кухни.
- Что тут у вас происходит? С вами все в порядке? – он щурился, пытаясь рассмотреть силуэты в темноте.
- Да, все просто отлично, - ответил я, гнусавя, в то время как пальцы прижимали залитую кровью губу.
- Что вы в потемках сидите, идите к нам, - предложил он.
На кухне Саша наигрывал на гитаре блюзовые мотивы. Вокруг него сгущалось облако сигаретного дыма, испускаемого тремя засидевшимися слушателями. Я подошел к умывальнику и, держась к остальным спиной, смыл кровь, продолжая языком зализывать рану. Музыка оборвалась.
- Что это у тебя? Иди сюда, присаживайся, - Саша пододвинул ко мне стул.
- Упал наверно,- придумал я идеальное оправдание.
- Это Надя сделала? Нарвался на ее кулак с перстнем.
- Не знаю, - я все молчал как партизан.
- Рассечение глубокое, и в длину больше сантиметра. Нужно накладывать швы, - сделал вывод Саша.
Надя стояла со Славой около комнаты. Он нашел бинт и перевязывал ей кисть. На его вопросы, что же случилось, она тоже пожимала плечами, как будто ничего не помнила.
- Сколько сейчас время?- ко мне пришла спасительная догадка.
- Двенадцатый час. Вот черт, последний автобус пропустим!
Мы засуетились. Впопыхах отыскали куртки, шапки, и стремительно помчались на остановку, на ходу считая последние деньги на проезд.