Мышь была навеселе
и летала на метле!..
Вчера вечером сын собрался зайти к приятелю в соседний подъезд. Оделся, шагнул за порог и... тут же вернулся.
– Мам, там крыса сидит... какая-то обкуренная.
– Где?
– Возле двери.
Я посмотрела в щелку. На площадке возле нашего коврика сидел темный пушистый комочек с длинным хвостом. То ли мелкая крыса, то ли крупная мышь. Я в панике захлопнула дверь. Не дай бог, забежит в квартиру!
– Не забежит, – успокоил сын, – она заторможенная, не шевелится и не реагирует ни на что. Она, наверное, отравы наелась, а теперь воду ищет.
Интересно, почему она забрела в поисках воды на предпоследний этаж высокого дома?
А по подъезду, действительно, на днях ходила женщина с ведром, рассыпала у мусоропроводов отравленное зерно и звонила в квартиры, предупреждала, чтобы не подпускали домашних животных. Вот эта дурочка его и отведала, ей стало плохо, и она зачем-то пришла к нам, хотя за десять лет жизни в этом доме мы ни разу никаких грызунов не видели.
Приятель ждал, Илюшке надо было идти, я не позволяла открыть дверь. Сын выдвинул идею:
– Давай я возьму банку, осторожненько накрою эту токсикоманку, подсуну под низ картонку и вынесу во двор. Там прохладно, дождичек моросит, я посажу ее в травку, она и очухается.
Мне идея не понравилась. Я боялась, что крыса соберется с силами, прыгнет и вцепится ребенку в руку или, не дай бог, в лицо.
– Лучше сделаем так. Ты возьми старый веник и сбрось ее на нижний этаж, – малодушно предложила я.
Сын с негодованием отверг мое решение проблемы как недостойное и, в свою очередь, предложил свое:
– Я веником задвину ее в лифт, а потом потихоньку дотолкаю до входной двери и выпущу на улицу.
Я вручила ему веник и осталась на пороге, сжимая в руке тяжелый ботинок на случай защиты – себя или ребенка. Ребенок же, шестнадцатилетний Илюха, склонив набок стриженную "площадкой" голову, осторожно тыкал веником в грызуна, который при ближайшем рассмотрении оказался мышью, довольно крупной и пушистой. Она и правда не двигалась, но была жива, тяжело дышала и смотрела снизу вверх черными бусинками глаз. Внезапно она оживилась, вцепилась в прутья и, забравшись на середину веника, опять замерла.
Подошел лифт.
– Ну, мы поехали, – кивнул мне Илюха и шагнул в кабину.
Мышь сидела тихо, но, когда приехали на первый этаж, начала сползать на пол. Илья, желая подкинуть ее поближе к двери, взмахнул веником. Мышь подлетела вверх, угодила на перила, проехалась по ним и шлепнулась вниз. Илья сбежал по ступенькам и присел перед ней на корточки.
– Жива?
Мышка подняла голову на голос и неуверенно потопталась на месте.
– Ну, хватайся, – вздохнул парень и протянул веник. Бедолага опять уцепилась за прутья, Илья открыл дверь, и они оказались на улице.
– Ну, бывай, – напутствовал добрый мальчик, – смотри, кошкам не попадайся – отравятся... – и он ловко подбросил несчастного грызуна на газон, в густую траву, поближе к кустам.
Когда через полтора часа сын вернулся от приятеля, мышь как ни в чем ни бывало сидела на площадке первого этажа перед лифтом. Сверху доносилось нетерпеливое повизгивание. Кто-то из соседей выходил на вечернюю прогулку с собакой.
Мышь крупно дрожала.
Илья покорился судьбе и вытащил оставленный под лестницей веник.