Поэтический эквивалент.
Играют дни житейского спектакля,
В заманчивую вязкость ожиданий,
Их близость с перевёрнутым пентаклем,
Меня несёт на одр отрицаний.
Я там горю в горниле не терпенья,
Стараясь свою избранность являть,
Но невозможно силою забвенья,
Завесу с сердца видящего снять.
И я тону в реке глухих попыток,
Остановить способность всё желать,
Я свёрнут в «я» совсем как древний свиток,
Печатью, смысл которой не разъять.
Но сила глубины намеревает,
Меня непонимающего, слиться
С этим безумием, что нас всех заставляет,
Самим себе кошмарным действом мниться.
Она ввергает меня в омут временной,
Чтоб я извлёк из его недр нечто,
Что ввысь потянет меня за собой,
В доступную восторженностью вечность.
Где вся безбрежность окружающих пространств,
Так странно из меня проистекает,
Как будто б я энергий бурных храм,
Как будто б сумеречный свет, что так сияет –
В огромном небе нового творенья –
К которому я долго так иду,
И жду когда порог преображенья,
Зажжёт мою сверхновую звезду.
23.03.12г.
Прозаический эквивалент.
Ныряя под поверхность событий обыденной жизни, и выныривая обратно, становятся явно зримыми удивительные закономерности этого спектакля выстроенного по замыслу Великого Режиссёра бытия. В этом замысле время играет совершенно потрясающую роль, делая события вязко-текучими и труднопроходимыми. При этом на первый план выходит ожидание, с помощью которого люди пытаются преодолеть этот порог восприятия, всегда надеясь на некие перемены, что будут обладать возможностью изменить складывающуюся событийную ткань.
Но часто эти перемены из-за невозможности полного их осознавания приобретают форму случайностей, которые действуют разрушительно. Они разрушают и внутренний мир человека, делая его нереальным и внешний мир, делая его жёстким и тираническим. Человек часто оказывается в ситуациях, когда действуя почти автоматически, он творит зло вокруг себя, даже не понимая, что это зло несёт вред в первую очередь ему самому. Пентакль, в виде которого можно выразить пять органов чувств при помощи которых мы воспринимаем окружающую действительность, переворачивается наизнанку лишая нас внутреннего бытия, благодаря которому мы можем быть едиными со всем окружающим миром, сопереживая и сочувствуя вместе с ним. И постепенно человек впадает в постоянное отрицание и противостояние своему истинному желанию гармонии, красоты и созидания. Именно это также постоянно губит его и умертвляет, приближая с каждым мгновением к смерти.
И тогда начинает казаться, что именно время является причиной всех этих бедствий и лишений и человек начинает проявлять нетерпение по отношению к размеренному течению событий его жизни. Он начинает торопить события, искусственно нагнетая напряжённость своего восприятия так, чтобы жизнь казалась ему полной и насыщенной разнообразными необычными ощущениями и переживаниями. Вот так и я часто попадаю под это обольщение собственной значимостью и избранностью, которые имеют своим источником моё ложное «я», то есть то, что является лишь одной из многих частей меня, а не всем мною полностью, но всегда пытающимся выдать себя за меня.
Находясь в таком положении я, как и многие другие люди пытаюсь предавать забвению моменты такого восприятия реальности своего существования, чтобы лишний раз не заниматься долгим и утомительным трудом собственного усовершенствования и уравновешивания, потому что труд этот становится настолько невыносимым, что почти не остаётся больше никакого внутреннего побуждения к жизни. Однако этот отказ тоже не приносит облегчения, внутренняя тяжесть и темнота от этого только нарастают. Сердце способное воспринимать иные основания для проистечения событий, способное видеть намного глубже их значимость, чем показывает ум, становится обузой и вместе с ним обузой становится моя изначальность, слитая с гармоничностью бытия. Начинаешь понимать истинное значение слов – во множестве знаний множество печалей.
Однако я при всём этом продолжаю и продолжаю мириться с этим положением явлений своего бытия, мало того, я ещё начинаю искать в себе силы способные сделать меня человеком, не желающим ничего внешнего и сосредоточенного только на своём внутреннем бытии. Я пытаюсь запретить себе желать потому что, по моему мнению, причиной моего разлада с самим собою являются мои желания, постоянно идущие вразрез с тем, что мне действительно нужно желать, что мне действительно нужно и полезно. Эта борьба с самим собой изнуряет до крайности, но и полное отсутствие этой борьбы тоже не даёт гармонии. И тогда я просто прихожу к признанию того что я есть «я» и нет для меня никакой возможности выйти из этого рабства.
Исследуя сферу своего восприятия, я прихожу к выводу, что она бесконечна и что именно при таком восприятии бесконечности всегда существует какой-то предел, который я никогда не могу преодолеть. И бесконечность эта недосягаемая и чуждая для меня, она меня не принимает в свои недра как неотъемлемую часть себя, потому что не имеет никакого отношения к жизни, являясь по сути дела мёртвой бесконечностью. Некая тайна пролегает между нами, тайна, делающая почему-то меня живым, а эту бесконечность мёртвой. Я взираю на неё, на её холодные и совершенно не доступные моему осознанию бесконечные пространства и никак не могу преодолеть этот предел, отделяющий меня от неё, а вернее заключающий меня в её бесконечных пределах, которые хотя и бесконечны, но бесконечны как-то не по-настоящему не вполне реально, потому что остаются не воспринимаемыми и не переживаемыми мною реально как некая часть меня.
Но именно в этот момент пика противостояния с самим собой из самых недр меня, где существует Нечто делающее меня единым с тем, что я считаю не-собою, начинает проистекать сила, влекущая меня к преодолению этого состояния. Это моё и в то же самое время не моё намерение изменить всё, увлекает меня вперёд по этому пути. Моим оно является, потому что отражает всё-таки мои глубинные желания, а не моим оно является, потому что начинает совершать нечто, что до появления этой силы было для меня невозможным. Благодаря этой силе я тоже начинаю участвовать в этом действе покорения окружающей реальности своей верой в возможность всего этого. И я, лишившись почти стёртой намерением границы между мною и не-мною, начинаю видеть во всём окружающем отблески своего влияния, своего участия в создании всего именно таким, каким оно мне является. Я распознаю в себе владыку собственной судьбы, я понимаю что кажущийся кошмар моего бытия это только шаг на пути самосовершенствования сделанный мною неосознанно для того чтобы теперь осознать это.
Но тот Я, Который делает всё это, настолько отличается от меня не способного это сделать, что мне приходится отслеживать момент времени в котором происходит превращение моего «я» в Я. Я начинаю погружаться во время и видеть, как оно расслаивается на отдельные моменты, но при этом всё же остаётся целостным. И вот именно там в этом промежутке между целостностью и разорванностью времени я как бы вдруг обнаруживаю, что и само время это тоже нечто сотворённое Мною именно таким для моего само совершения. И тогда я понимаю, что время это только миг, этап на пути моего развития, при помощи которого Нечто делающее меня самим собой делает и Самое Себя. Это делание Им Себя и одновременное делание мною себя и есть вечность, о которой так много говориться в сакральных писаниях. Это и есть процесс осознания, являющийся основой всего существующего, потому что реально есть только то, что способно осознавать себя как нечто отдельное (и) или слитое с чем-то другим.
При появлении этого осознания такой безудержный восторг и ликование охватывает все пределы моего естества, что его границы начинают таять. Вместе с таянием границ вся безбрежность окружающего то, что я когда-то считал не собою, просто становится частью меня. И в какой-то момент я уже перестаю отличать моё осознание себя как существа отдельного от Того Кто созидает Себя через меня, от осознания Им Самого Себя. Я чувствую как Он, я думаю как Он, я живу как Он. Я становлюсь существующим везде и во всём, Я становлюсь одновременно и собою и не собою, Я начинаю просто быть. Не быть относительно кого-то или чего-то, а просто быть таким, какой Я есть, потеря относительного осознания оказывается той самой границей отделявшей меня от Самого Себя или тем, что согласно сакральным писаниям отделяет человека от Бога. И вообще, в такие моменты все слова, при помощи которых я пытаюсь описывать это, становятся настолько бессмысленными и ненужными, что я просто замолкаю и начинаю молча созерцать полный восхищения безмерный танец энергий, из которых я состою. И эти энергии такие же мощные как свет пронзают собою всё, сумеречный свет вездесущности наполняет меня собою, обретая себе реальное существование мною, творя вместе со мною совершенно иное неповторимое бытие.
В этом бытии становится зримой настоящая безначальная бесконечность, не имеющая никаких ограничений частью которой является та ограниченная бесконечность, что когда-то казалась мне мёртвой. Потому что на самом деле никакой смерти или мёртвости не существует, всё есть только бесконечная жизнь, иногда приобретающая черты мёртвости попадая в рамки ограничений создаваемых людьми на пути своего путешествия к вечной жизни. Нет никаких ограничений потому все ограничения это только ступени лестницы ведущей к подлинной свободе существования в Самом Себе, но в Самом Себе подлинно бесконечном. Удивительно, но и вечная жизнь не может быть таковой без осознания её через рамки ограниченных реальностей творимых в свободе своего выбора людьми. Бог также не существует без человека, как и человек не существует без Бога и однажды наступает момент полного осознания этого. И когда такой момент наступает во внутреннем космосе человека, новая звезда загорается на небосводе, отображающем внешний космос. И это всё есть течение никогда не прекращающейся и никогда не начинавшейся жизни.
23.05.13г.