Без особых примет. Часть 2

Гоша Воронин
Перед входом в банк Коновалова встретил охранник, молодой человек крепкого сложения, с цепкими и колючими глазками. Он внимательно осмотрел с ног до головы подходившего к дверям Коновалова и проводил его взглядом. В последний момент Валерий изменил свое решение и, круто повернувшись, подошел к не отрывающему от него внимательного взгляда охраннику.

- Мне нужен начальник вашей службы безопасности - сказал Коновалов.

- Как вас представить? - довольно культурно поинтересовался охранник.

- Старший следователь, капитан Коновалов.

- Какова цель вашего прихода? - так же вежливо продолжал охранник.

- Мне нужны сведения по одному человеку, работающему в вашем заведении. Ну, так как? Вы позовете своего начальника или мне пригласить его к себе в кабинет повесткой?

Поколебавшись, охранник включил рацию и сказал в нее несколько слов. Из рации прохрипел едва различимый ответ и секьюрити передал его следователю:

- Подождите одну минуту, пожалуйста.

Через несколько минут к Коновалову вышел крепко сбитый мужчина лет пятидесяти. По его манере держаться Валерий безошибочно угадал в нем бывшего коллегу. В последнее время, уходя на пенсию, милицейские специалисты чаще всего находили себе местечко в коммерческих структурах. Судя по костюму стоявшего перед ним человека, тот зарабатывал в месяц как минимум столько, сколько сам Валерий не получал и за год.

- Ведерников Петр Николаевич, - представился человек и протянул руку.

- Коновалов Валерий Дмитриевич. - И они обменялись крепким рукопожатием.

- Вы хотели меня видеть? Прошу вас, проходите.

По ту сторону дороги, в мусорнике, ковырялся старый бомж. Он выбирал пустые бутылки и тщательно проверял их, нет ли там нескольких капель спиртного? Все, что ему удавалось обнаружить, он сливал в одну бутылку, делая своеобразный коктейль. Когда Коновалов зашел в банк, старик поднял глаза и, глядя в спину следователя, едва заметно усмехнулся.

Коновалов с Ведерниковым прошли в вестибюль, оттуда пройдя через зал, поднялись на лифте на третий этаж. Пройдя по коридору мимо ряда кабинетов, мимо приемной они подошли к кабинету, который, судя по табличке, принадлежал Петру Николаевичу. Он открыл дверь и жестом пригласил спутника пройти внутрь. Потом зашел в кабинет сам и, прежде чем сесть в свое кресло, пригласил гостя.

- Прошу вас, садитесь. - Когда тот сел, спросил - Итак, вы хотели меня видеть. Позвольте полюбопытствовать: для какой цели? Сразу хочу предупредить, что если вы хотите получить сведения о работающих здесь людях, то вряд ли я смогу вам помочь. Вся информация подобного рода является строго конфедициальной и не в моей компетенции помочь вам без официального, оформленного по всем правилам, запроса.

- Жаль. - Коновалов улыбнулся, глядя в глаза Петру Николаевичу. - Очень жаль... А я, знаете ли, действительно пришел поинтересоваться личностью одного из ваших сотрудников. Встал я сегодня с утречка, и подумал: а кто, собственно, в вашем банке работает начальником кредитного отдела? Дай-ка, думаю, зайду и уточню. Вдруг, какой ни будь кредитик, беспроцентный дадут? Или, еще лучше, безвозвратный. Но раз у вас тут все так строго, то я, наверное, пойду, а? - Он не отводил взгляд и явно не собирался уходить, а продолжал сидеть и даже положил ногу на ногу. Ведерников, лукаво прищурившись, наклонился над столом.

- Вот прямо так, Валерий Дмитриевич, проснулись, и вам сразу же захотелось? - Гость приложил указательный палец к подбородку, поднял вверх глаза и на секунду задумался. Потом, по-видимому, что-то вспомнив, он встрепенулся:

- Ах, да! Не совсем так. Сначала я проснулся, потом увидел... или сначала подумал?... Нет, точно! Сначала я УВИДЕЛ труп гражданина Сазонова, а уже потом подумал: кто же у вас начальник кредитного отдела? - Коновалов внимательно наблюдал за выражением лица хозяина кабинета. Сначала оно было саркастически внимательно, но по мере переваривания информации медленно менялось в сторону глубокого и искреннего удивления. К концу фразы Ведерников откинулся на спинку кожаного кресла и уставился округлившимися глазами на Валерия.

- Вы хотите сказать, что Владимир Сергеевич мертв?

- Мертвее не бывает.

- Как он... От чего он умер? - прохрипел Петр Николаевич, рывком ослабляя галстук.

- От двух пуль, пущенных в него с десяти метров.

- Где и когда это произошло? - Теперь перед следователем сидел обычный мент, с которого слетела вся его напускная важность. Коновалов изложил факты, имеющиеся в распоряжении следствия и, закончив рассказ, спросил:

- Теперь, по-моему, и я вправе рассчитывать на некоторую откровенность с вашей стороны.

- Спрашивайте, что вас интересует? И ради бога извините! - Последняя фраза прозвучала довольно искренне и Валерий, кивнув головой, улыбнулся в знак примирения.

- Меня интересует абсолютно все, что вам известно о покойном, за исключением, конечно, чисто профессиональной деятельности. - И помолчав, добавил - Пока за исключением, а там видно будет.

- Валяйте, - оправившись от первого потрясения, произнес Ведерников.

- Итак, давайте по порядку: кто привел в банк, с кем дружил, отношения на работе, все известные факты из личной жизни, служебные романы и так далее. Меня интересует любая информация, которую вы мне сможете предоставить.

- Личное дело господина Сазонова ко мне. И, пожалуйста, побыстрей, Ленька - сказал в микрофон громкоговорящей связи Петр Николаевич.

Через полтора часа, покидая кабинет начальника службы безопасности банка, Коновалов уносил в своей голове кучу информации, которая пока никак не привязывалась к делу. Просидев в своем кабинете до одиннадцати ночи и, в который раз прокрутив все услышанное в голове, он, так и не найдя ни единой зацепки, отправился домой.

В двухкомнатной квартире тускло светила шестидесяти ватная лампочка. У окна стоял мужчина лет сорока – сорока пяти. Через тюль он смотрел на улицу. Внизу шли прохожие, проезжали автомобили, играла музыка. Присмотревшись к человеку внимательней, можно было заметить, что взгляд его направлен куда то далеко, за пределы видимой действительности. Мужчина стоял неподвижно уже более часа. На улице взорвалась брошенная чьей то рукой петарда. Этот звук вывел человека из задумчивости. Он стряхнул с себя груз воспоминаний, вздохнул, и, развернувшись, подошел к письменному столу. Включив настольную лампу, он порылся в бумагах и выложил в ряд пять фотографий. На всех фото были изображены лица разных мужчин. Мужчина в тысячный раз вгляделся в эти лица. Две фотографии с небольшими черными крестами, поставленными авторучкой, он отложил в сторону. Оставшиеся три переложил в только ему понятном порядке. Он выдвинул стул и сел на него.

Мужчина был крепкого телосложения. Волосы его обильно убеляла седина. Лицо овальное, нос с горбинкой. Рот не был большим, но был четко очерчен. Взгляд мужчины был жестким и твердым. При первом же взгляде на него, возникало мнение, что с ним шутки плохи. Он не относился к тому типу людей, о которых говорят «ни рыба, ни мясо». В нем чувствовалась сила и решимость. Но больше всего в нем поражал взгляд. Он был острым и холодным. Чувствовалось, что его обладатель не привык отступать.

Мужчина взял одну фотографию и встал из за стола. Он установил фото на пол, в углу, и отошел шагов на пять. Приняв упор лежа он начал отжиматься от пола. Взгляд его ни на секунду не отрывался от изображения мужчины, запечатленного на фотографии. Если бы кто то посторонний присмотрелся внимательно, то на изображении он без труда узнал бы директора банка Петренко.

Проснувшись с утра и умывшись, Коновалов занялся приготовлением яичницы. Из головы не выходило убийство. Черт, главное понять, что произошло, тогда и дело раскроется как по маслу. А он пока ничего не понимал. Зачем гроб? Зачем звонить и предупреждать?

Позавтракав и бросив тарелку в мойку, Валерий вышел на улицу и уселся в старенький «Пежо-405». Двигатель завелся не сразу, а заведясь долго и надрывно кашлял. Наконец он прогрелся и Валерий выехал со двора. Поток машин на улице был очень плотным, и ему пришлось стоять и моргать фарами, пока один из водителей не пропустил его.

Подъехав к зданию управления милиции Коновалов завернул во внутренний дворик и заглушил машину, возле стоящего с открытыми дверями и работающим двигателем УАЗом. Он не спеша вышел и посмотрел на небо. День обещал быть хорошим. Валерий не успел сделать и двух шагов по направлению к входной двери, как та с силой распахнулась и ему навстречу выбежали бойцы группы захвата. Помимо пистолетов они были вооружены и автоматами Калашникова. На каждом был одет бронежилет, а в руках они держали шлемы. Первым выскочил командир группы захвата, детдомовский друг Валерия, Корнеев. Он остановился возле двери и подпер ее ногой, давая возможность своим бойцам не сбрасывать скорости на выходе. Лишь на нем не было бронежилета. Корней всегда относился к себе наплевательски.

- Привет Корней! – Окликнул Валерий друга. – Что за суета?

- Да вот, Бабуина брать будем. Думали он в Крыму, а он здесь нарисовался!

- Да ты что? Бабуинчика?

- Угу.

- Ну, ни пуха ни пера!

- Живы будем – не помрем!

Пропустив последнего бойца, Корней и сам побежал к УАЗу. Он запрыгнул на переднее сидение, рядом с водителем, и уже собирался захлопнуть дверь, когда Валерий опять его окликнул.

- Эй, Корней!

- Ну?

Коновалов скривил гримасу и, подражая голосу Мишулина выдал:

- Встретишь Бабуина, не убивай его. Он мой!

- Ладно, уболтал, черт красноречивый.

Войдя в кабинет Валерий взял телефон и набрал внутренний номер.

- Рябинин? Привет, заскочи ко мне. – Не дожидаясь ответа он бросил трубку на аппарат. Минут через пять в кабинет вошел Сашка Рябинин.

- Привет Санек. – Валерий протянул через стол руку. Поздоровавшись Рябинин лихо зацепил ногой стул и, поддернув его к себе, без тени уважения, плюхнулся на стул.

- Ну, что вчера удалось еще откопать? – Глядя в глаза другу спросил Валерий.

- Ничего существенного. – Рябинин достал несколько листов и, иногда заглядывая в них, начал доклад. - Детство как у всех: школа, октябренок, пионер, комсомолец. Благополучная семья, хороший аттестат, родители интеллигенты.

- Нет, школу пока отбрасываем, вряд ли это запоздалая месть какого-то обиженного одноклассника, хотя, бывает всякое. Но пока отбрасываем, маловероятно. Дальше.

- Дальше. Институт, руководящая работа по комсомольской линии, партия. Здесь тоже все нормально: не замечен, не привлекался, не судим. Да и времени тоже прошло порядком, как никак четырнадцать лет.

- Значит и этот период пока пропускаем. Пока, - уточнил Валерий.

- Ты что, действительно допускаешь, что это может быть запоздалая месть одноклассника? – Рябинин улыбаясь посмотрел на Коновалова.

- Я все допускаю. Многолетняя практика, мой юный друг, научила меня не отвергать окончательно даже самые незначительные, на первый взгляд, факты. Дальше давай.

- Дальше… Дальше работа в партийных органах.

- Да, там можно было много накуролесить, особенно в период распада великого и могучего, когда шла дележка. Многие в то время поднялись, но многих и поперли здорово.

- Ну, Сазонов вроде ни к первым, ни ко вторым не попал, так себе, середнячок, хотя и к его коготкам что- то да прилипло. Но это так, домыслы. Явных конфликтов ни с сослуживцами, ни с законом, ни тем более с уголовным правом, у него не было. Так что остается, скорее всего, последний период, длинной в пять лет, которые он работал в банке.

- Итак, - подвел итог Валерий, - рыть будем здесь. И в амурных делах, ибо не зря говорят французы: "шерше ля фам!"

- О да, «ля фам» у него еще та! Сам видел.

- Хватит зубы скалить. Лучше докладывай, что еще вчера про гроб узнать удалось?

- Ничего существенного. – Рябинин встал и прошел к тумбочке, на которой стоял чайник, заварка и сахар. - Гроб заказал мужчина средних лет, в больших темных очках, деньги заплатил сразу. Рассмотрели его плохо, у них там в конторе не очень светло, сам понимаешь, обстановка должна соответствовать. Он назвал адрес и время доставки. Держался нормально, ничего подозрительного, кроме очков. У них и так там ни хрена не видно, а он еще в очках. Приемщик заказов сказал, что еще тогда это ему странным показалось, да мол, мало ли сейчас людей с больными глазами, даже в квартире темные очки носят. Так что особых примет нет. Среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Вот так, - тяжело вздохнул Сашка. - Да! Он же еще размеры называл! Ну, то есть рост покойника. Сказал метр восемьдесят пять.

- Рост говоришь? - Валерий задумался. - А сколько у покойного было?

- Метр восемьдесят три. - Не задумываясь, ответил Рябинин.

- Значит, почти правильно, но не точно. Значит, ТОЧНОГО роста он не знал.

- Ну и что, что это нам дает?

- Да хрен его знает, Санек! Просто констатирую факт... Что еще?

- Жена его месяца два не видела, я у нее был. Особо расстраиваться она не стала, а может, просто хорошо держалась. Деньги от него получала регулярно. Сумма приличная, восемьсот долларов ежемесячно. Им с ребенком хватало вполне. С ней еще кто- то живет. То есть когда я там был, никого кроме нее и ребенка не было, но по косвенным признакам видно: кто- то у нее есть. Я спросил, и она подтвердила, мол, я ни от кого и не скрываю. Скорей всего ей действительно ничего не известно, не интересовало ее уже, с кем он и где. Лишь бы деньги на жизнь давал.

- Ну а с этой его…

- С Маргаритой этой тоже пока ничего не получается. Не могла она его заказать. После смерти Сазонова она осталась, в чем мать родила. Квартира не на ней, машина то же, институт платный, а она только на третьем курсе. Кто оплачивал - наверно и сам догадался? В общем, на ней совсем ничего нет и не знать этого она не могла, так как, по словам ее подруги, Крушининой, сама об этом часто той говорила. Так что Самойлова последний человек, которому смерть Сазонова могла быть выгодной.

- Наверно ты прав. Значит работа... Вот что Санек, возьми пару человек, потолковей, и дуй в банк. Просмотрите все дела по кредитам за последние пять лет, поройтесь. Кому давал, кому нет, у кого сроки поджимают. Ну, в общем, поищите. Я сейчас туда позвоню, договорюсь, что бы вам посодействовали. - И Валерий набрал номер банка. - Ало! Будьте добры, с Ведерниковым соедините... Коновалов... Ало, Петр Николаевич?... Да, это я. Я тут к вам ребят направил, вы уж им посодействуйте, сами понимаете, не любопытства для... Да, по бумагам. Они ребята умные, что надо - усекут, а что нас не касается - того просто и не заметят... Я вам обещаю... Нет, пока ничего... Конечно, позвоню, но и вы, в случае чего, уж не забудьте... Хорошо, всего доброго. - И, повесив трубку, Валерий пояснил другу - их главный секьюрити. В принципе нормальный мужик, но с амбициями, учти.

- Учту. Ну ладно, я попер. - И Рябинин направился к двери.

- Санек!

- Ну? – Обернулся Рябинин.

- Как думаешь, зачем гроб?

Рябинин почесал в затылке.

- Как зачем? Что бы покойника в него класть!

- Шутку оценил. И все же, зачем-то он его прислал!

Рябинин вышел из кабинета и хлопнул дверью.

В десять Коновалова вызвали к начальству и, до пол двенадцатого, он не заходил в свой кабинет. То отчитаться о проделанной работе, то получить нагоняй, то дооформить какие- то мелочи, в общем, все то, что Валерий любил, как дети рыбий жир. В пол - двенадцатого он, вспотевший и задерганный, занял свое рабочее место. Заварив себе кофе, он с наслаждением его выпил. Полегчало. Сейчас нужно было расслабиться, минут на пять, и все будет в порядке. Но, по закону подлости зазвонил телефон. Валерий зло посмотрел на аппарат. Телефон прозвонил опять. После пятого звонка Коновалов снял трубку:

- Алло!

- Валерий Дмитриевич, это Ведерников. Не могли бы вы сейчас подъехать к нам?

- Что- то случилось, или мои ребята что-то натворили?

- Да нет, ваши ребята по уши погрязли в бумажной работе, все нормально. Просто с вами хочет встретиться господин Петренко, наш генеральный.

- Как его зовут?

- Сергей Эдуардович. Он чем-то взволнован и хочет с вами переговорить. По поводу чего - не знаю. Правда, не знаю.

- Когда вы ему сообщили о смерти Сазонова?

- Вчера, как только вы ушли. Он, конечно, был сильно расстроен, но не более того. А сегодня он сильно нервничает, ужасно взволнован. В общем, приезжайте, если можете.

- Хорошо, буду минут через сорок. До встречи. - Валерий положил трубку и задумался. Интуитивно он почувствовал, что дело сдвигается с мертвой точки. Внутренний голос подсказывал ему, что после предстоящей встречи в этом деле появятся новые факты, но помогут они или усложнят процесс - он не мог знать.

Через пятьдесят минут, в сопровождении Петра Николаевича, Коновалов вошел в кабинет господина Петренко. В глаза бросилась богатая отделка, дававшая посетителям возможность оценить вкусы хозяина кабинета и финансовое положение банка. Все здесь было баснословно дорогим, но выдержано в строгом деловом стиле. Огромный лакированный стол, кожаные кресла, позолоченные рамы картин и великолепные подвесные потолки. На столе, перед хозяином кабинета, располагались позолоченные (если не золотые) приборы и телефонные аппараты, ведущей японской фирмы, последнего поколения. В углу кабинета находился террариум, в котором содержались экзотические обитатели. Хозяин кабинета, не вставая, жестом руки пригласил вошедших присаживаться. На вид ему было сорок - сорок пять лет, он был немного тучен, хотя этот факт удачно скрывал элегантный костюм. Лицо немного одутловато, на лбу легкая испарина, не взирая на усиленную работу кондиционера. Под глазами легко различимые мешки, которые при желании можно было принять за результат тяжкой сверхурочной работы. На носу владельца кабинета гордо восседали очки с прямоугольными стеклами в тонкой, по- видимому платиновой, оправе. На вошедших он смотрел, слегка опустив голову, поверх очков.

После того, как Ведерников представил их друг другу, возникла небольшая пауза, которую нарушил Петренко.

- Я вот зачем пригласил вас, Валерий Дмитриевич. Дело в том, что четыре дня назад трагически погиб один из моих лучших друзей, Коренев Вася... Случайная, нелепая смерть.. - говоривший потер виски и продолжил - Он, как и я, увлекается подводной охотой... то есть увлекался. - Поправился Сергей Эдуардович. - Обычно мы вместе ездим на охоту. Вы, кстати, не любитель этого дела? Нет? Зря! Так вот, ездим мы довольно далеко вниз по Днепру, аж под Крещатик - и, заметив недоуменный взгляд Коновалова, пояснил - Село это такое. Там иногда попадаются уникальные экземпляры сома. Мы стреляли там сомов весом более полутора центнеров. Не верите? Факт! Больше стольника - это не большая редкость, на нашем с Василием счету их четырнадцать штук, а вот более полутораста - это да! Это круто. Таких всего два, один Василия, другой мой. Хотя его был побольше. Мой сто пятьдесят три, а его сто шестьдесят один килограмм, на пол пуда больше. Я зачем вам все так подробно рассказываю, что бы вы поняли, что Вася очень опытный подводник. Вот. Погиб он под водой, на охоте. Я в тот день поехать не мог, должна была состояться деловая встреча очень выгодная для нас. Я предлагал ему поехать на следующий день, но он сказал, что тогда не получается у него. Принципиальный. Мы еще раньше договаривались ехать вместе, но тут наклюнулась эта встреча и я позвонил Ваське. Он обиделся и сказал, что поедет сам. Когда мы ездим одним днем, то обычно далеко не едем, охотимся не далеко от Киева. Вот и в этот раз Василий поехал под Украинку, есть там у нас местечко. Нырял, два раза выходил на берег передохнуть, подкрепиться, а потом уплыл и пропал. Водитель через два часа занервничал, через три позвонил жене Василия, а утром его уже водолазы нашли. Запутался на глубине пяти метров под корягой, его туда подстреленный сом затащил. И ведь главное сом то всего кил сорок. Обычно если сом под корягу прет, мы ружье бросаем, а потом уже вытягиваем и его и сома, если тот не уплыл вместе с ружьем, но еще не разу не уплывал. То здохнет от раны, а то веревка от ружья за корни запутается и держит его на привязи. Тогда ныряй и достреливай его, или ножом добивай, если не очень крупный. Вот. А в этот раз Василий ружья не бросил и поплатился жизнью. Он видно подумал, что с таким сомом справится, да как видно не справился. То есть, особо странного в его смерти ничего нет, с подводниками такое иногда случается, вода ошибок не прощает. Просто нелепая смерть. Похороны отложили до сегодняшнего дня, ждали, когда мать из Архангельска приедет, она у него старенькая, живет в глуши, сама добраться не может. Пришлось жене Василия водителя с машиной за ней посылать. Пока туда, пока сюда. В общем, сегодня похороны состоялись... А вчера Петр Николаевич мне про Сазонова рассказал, я, конечно, очень расстроился, думаю: какое ужасное совпадение, вот. А сегодня, когда я на похоронах был, после кладбища уже, подошла ко мне Людочка, Васина вдова, и поблагодарила меня. Сама плачет, а меня благодарит. Знаете за что? - переводя взгляд с Ведерникова на Коновалова и обратно, спросил рассказчик.

- За что? - машинально спросил Валерий.

- За мою чуткость. За то, что я первый отозвался на их беду. - И, оперевшись руками о стол и перегнувшись через него, широко открыв глаза, он внятно, по слогам, произнес:

- За присланный мною гроб! - и он резко опустился в кресло.

Наступила гнетущая тишина. Слушатели пытались переварить полученную информацию. На их лицах отражалась усиленная работа мысли. Прервал затянувшуюся паузу Коновалов:

- То есть, вы хотите сказать, Сергей Эдуардович, что никакого гроба не заказывали?

- Боже мой! Конечно же, нет! С какой стати я стал бы посылать гроб, подумайте сами!

- А с чего вдова решила, что это вы его прислали? - подключился Ведерников.

- Люди, которые его привезли, отдали ей открытку, которую просил передать человек, сделавший у них заказ.

- Вы видели эту открытку? - спросил Валерий, - Что в ней написано?

- Да, видел. Ничего особенного там не написано, просто моя фамилия и инициалы.

- И это все?

- Абсолютно!

- Интересно, интересно - тихо бормотал Коновалов, потирая подбородок и уставившись на свои туфли. После минутного размышления он поднял голову - Сергей Эдуардович, а зачем вы бросаете под водой оружие, что, в аквалангах мало воздуха?

- В каких аквалангах, уважаемый Валерий Дмитриевич! Воздух, выдыхаемый аквалангистом, отпугивает рыбу. Вы понимаете, о чем я говорю? Бульки, большие бульки отпугивают рыбу. Мы охотимся с маской, ластами и простой трубкой. Когда нужно нырнуть набираешь побольше воздуха и ныряешь, поэтому очень важно не дать затянуть себя под корягу. Ясно?

- Понятно... А если все-таки предположить, что вы затянуты под корягу и запутались в веревке, это верная смерть? Что бы вы предприняли? - Валерий сделал ударение на слове "вы".

- Ну, во-первых, я бы не попал под корягу. Я бы бросил ружье, но если все-таки предположить, то я перерезал бы веревку ножом.

- Вы с товарищем всегда брали под воду ножи?

- Конечно! Это же как " отче наш"! Да у Василия и в тот раз он был с собой!

- Почему же он им не воспользовался?

- Не знаю, ума не приложу.

- Вы допускаете, что это было убийство?

- Трудно сказать. Под водой... Это же нужно было знать - где... Запутать Василия и утопить, вы это имеете ввиду?

- Примерно.

- Нет, вряд ли. Не думаю... Хотя кто его знает, еще этот гроб.

- Сергей Эдуардович, если предположить, что эти две смерти связаны, то не приходит ли вам в голову, кому мешали одновременно эти два человека? Кому они могли уже насолить или помешать в будущем? У вас нет никаких мыслей по этому поводу?

- Нет... Честное слово нет! Во всяком случае, мне ни один, ни другой ничем даже не намекнули на какие бы то - ни было, даже возможные, неприятности!

- Ну, если это все, что вы хотели мне сообщить, то я вас покину. Огромное спасибо за информацию, думаю, она окажет огромную помощь следствию. До свидания!

- Информируйте меня по - возможности о ходе расследования Валерий Дмитриевич. Вас проводит Петр Николаевич, до свидания!

Добираясь до работы Коновалов решил остановиться на набережной и пройтись пешком, ему было о чем подумать. Итак, появилось второе убийство, вернее второе стало первым, а то, над которым он вторые сутки ломал себе голову, теперь стало вторым. То, что смерть подводника была убийством у Валерия не вызывало ни малейших сомнений, в отличие от господина Петренко. Значит, появился убийца, который может стать серийным, если еще не стал. Коновалов вспомнил один американский фильм и грязно выругался. " Черт! Насмотрятся всякой ерунды. Один киллер черные тюльпаны шлет жертвам на похороны, другой гробами помогает. Голивудщина какая-то! Зачем он это делает, зачем гробы? Чего он добивается? Психологического воздействия? Так покойным его воздействие до лампады. Значит, рассчитано на живых. На кого? Или он просто псих? Нет, ни один псих просто так деньгами швыряться не станет, а гроб стоит денег. И не малых. Итак, теперь убийств два. А может быть уже три или четыре? Кто поручится, что через пару дней не всплывут еще подобные случаи, совершенные раньше или совершаемые сейчас, когда я, следователь Коновалов, иду к себе на работу?"

Так, непрестанно размышляя, Валерий провел пол часа на набережной, прогуливаясь вдоль парапета. После этого он сел в свою машину и, без приключений, добрался на работу. Все еще поглощенный своими мыслями, он уселся на свое рабочее место. Едва он успел это сделать, как опять прозвенел телефон. Судя по звонкам, звонили по внутреннему.

- Капитан Коновалов! - бросил в трубку Валерий.

- Где тебя черти носят? - звонил непосредственный начальник, полковник Беликов. - Как продвигается расследование?

- Продвигается, товарищ полковник!

- Это хорошо. Докладывать лично мне! - и на другом конце повесили трубку.

Валерий Уставился в стену, продолжая искать хоть какую-то зацепку. Опять зазвонил телефон, но уже мобильный. Валерий достал трубку. Звонил Сергей Эдуардович:

- Валерий Дмитриевич, я вас очень прошу, приезжайте как можно скорей!

- Что случилось? С вами все порядке?

- А с чего вы взяли, что со мной может быть не в порядке?

- Не знаю, так показалось.

- Вы правы. Хоть со мной пока и все в порядке, но... В общем, я после вашего ухода получил письмо. Не догадываетесь о его содержании?

- В общих чертах. Наверно оно очень лаконично, я прав?

- Лаконично! По-вашему " ты покойник" звучит лаконично?

- Ведерников у вас? - и, получив утвердительный ответ, Валерий продолжал - пусть побудет с вами до моего приезда. Кабинет не покидайте, ни куда не выходите. Я доберусь не раньше чем через пол часа...

- Валерий Дмитриевич! Я послал за вами машину еще сорок минут назад, она давно должна быть у вас. Это серебристый Мерседес. Водителю назовите свою фамилию и через десять минут вы будете у меня. Я вас прошу, выезжайте не медля!

- Хорошо, я еду.

Водитель летел, как сумасшедший, не разбирая знаков и сигналов светофоров. Могло сложиться впечатление, что человек впервые сел за руль и не соблюдает правил только потому, что абсолютно их не знает. Слева и справа сигналили машины, два или три раза Валерий даже зажмуривал глаза, думая, что пришел его последний час, но все обошлось. Через пятнадцать минут он уже входил в кабинет Петренко.

На этот раз хозяин кабинета довольно живо обогнул стол и, обняв Коновалова за плечо одной рукой, проводил его в кресло. Было заметно, как сильно он нервничает. Ведерников сидел напротив и хмурил брови. По его виду Валерий понял, что тот отнесся к содержанию письма очень серьезно.

- Как вы думаете, Валерий, можно я вас буду так называть? - и, увидев, что тот к кому он обращался, утвердительно кивнул, продолжал - Как вы думаете, насколько реальна угроза моей жизни? Как я должен к этому относится? Это может быть чья-то дурацкая шутка... Или кому- то просто нужны деньги...- и, ухватившись за эту мысль, он с надеждой посмотрел на Ведерникова, - Петр Николаевич, им просто нужны деньги!

Ведерников с серьезным видом отрицательно покачал головой. Во взгляде Коновалова хозяин кабинета прочел тот же ответ.

- Сергей Эдуардович, - заговорил Валерий - кого вы имели в виду, допуская, что " им нужны деньги". - На слове "им" он сделал ударение. - Им - это кому?

Петренко захлопал глазами, переводя взгляд с одного на другого. С кресла поднялся Ведерников и, заложив руки за спину, прошел до окна и обратно. Остановившись перед своим шефом, он, глядя ему в глаза, сочувствующим тоном посоветовал:

- Расскажите капитану все, все, что вы поведали мне. - И увидев, как у того в глазах вспыхнул огонек страха, добавил - Это не обходимо. Так будет лучше для вас. Не зная первопричины, капитан не сможет нам помочь, поверьте. Силами своих людей я смогу обеспечить вашу безопасность, но при этом вы будете лишены возможности передвижений. Только дом - работа - дом, все. Ни презентаций, ни пикников и тому подобных вещей, ничего! Всю жизнь взаперти, вы этого хотите?

Петренко нервными, широкими шагами заходил по кабинету. Было видно, как трудно происходила в нем борьба между желанием промолчать и необходимостью в чем- то сознаться. Валерий еще не мог понять в чем именно, но чувствовал, что приближается тот момент, когда в этом деле хоть что- то прояснится, и не старался торопить событий. По опыту он знал, как важно в такой момент не вмешиваться, не торопить человека, чтобы невольно не спугнуть, начавшую просыпаться, иногда после многих лет спячки, совесть. После нескольких минут внутреннего колебания Сергей Эдуардович принял решение. Он подошел к своему креслу, облокотился об стол руками и, глядя в глаза Коновалову, спросил:

- Могу я рассчитывать на сугубо конфедециальный характер нашей беседы? - Валерий ненадолго задумался, ущипнул себя за мочку правого уха, и кивнул:

- Можете. Протоколов мы не ведем, записи не происходит, а от всего что, вы сейчас скажете, впоследствии можете и отказаться. Я же со своей стороны могу дать вам только честное слово.

- Достаточно. Вашего слова для меня достаточно. Почему- то вы кажетесь мне тем человеком, который дорожит мнением окружающих о себе. - И после паузы добавил - В отличие от некоторых других. Ну, что же, слушайте...

Это произошло чуть больше пяти лет назад. Мы, большой компанией, выехали вниз по Днепру, на подводную охоту. То есть мы выехали на охоту, но поводом послужило одно торжественное событие. Один наш общий друг женился. Женился очень удачно и хоть он, по его собственным словам, не испытывал каких либо особых чувств к своей молодой жене, она была влюблена в него по уши. Если честно, мы все ему завидовали. Еще бы! Обычный, серенький служащий, посредственных способностей, правда, дьявольски красив, просто дьявольски. Да, а женился на дочери самого... в общем, очень большого человека. Вы из моего рассказа и сами догадаетесь, кто был его тестем, но я не хочу произносить его имени вслух - и, понизив голос до громкого шепота, Сергей Эдуардович пояснил - Он был одним из тройки, которая могла беспрепятственно распоряжаться финансами в государственном масштабе. Надеюсь, вы меня понимаете? Так вот, на Днепре мы, как это сейчас говорится, оттянулись по полной программе. Были девочки, водка, вино, ну, в общем, все, что обычно должно быть в таких случаях. Причем все это было в совершенно неограниченных количествах. Ну и, как водится в таких ситуациях, к завершению бала все были изрядно подшофе. Я, почему так подробно рассказываю, что бы вы смогли понять, в каком состоянии большинство из нас было перед возвращением. Валек, так звали нашего друга, на мальчишник приехал на новеньком джипе "Гранд Черокки", который ему на свадьбу подогнал тесть. Все стали распределяться по машинам. Девки нам уже изрядно поднадоели, все соки из нас выпили, поэтому мы их отправили вперед на двух машинах с водителями, а сами запаковались к Валентину. Он к стати самый трезвый из нас был, ему ж домой в пьяном виде никак. В машине нас было четверо: я, Сазонов, Коренев и Валентин. Валя, как я уже сказал, был за рулем. Коренев сидел с ним впереди, а мы с Володей сели назад и практически сразу вырубились. Что там, как там - не знаю. Честное слово не знаю! Не видел, спал... Да. А проснулись мы с Вовкой от крика, визга колес и какого то удара. - Петренко замолчал, поднялся из кресла и, подойдя к бару, налил себе минералки. Посмотрев на полный стакан, и немного поколебавшись, он махнул свободной рукой, достал из бара рюмку, наполнил ее смирновкой и выпил, запив минералкой. Было видно, что откровения даются ему с трудом. После этого он вернулся на место. - В общем, наша машина сбила женщину с ребенком. Мать с шестилетней дочерью. Муж этой женщины задержался у киоска, что-то хотел купить. Все произошло практически на его глазах. У Вальки впереди кенгурятник стоял, ну вы знаете, защитные дуги такие. Так вот, девочка на месте погибла, а мать увезла скорая, как нам сказали в очень тяжелом состоянии. Я был настолько пьян и так разоспался, что не то, что про саму трагедию, я даже о том, что потом происходило плохо помню. В общем, приехала милиция, стали разбираться. Они что-то там стали выступать по поводу нетрезвости водителя и про правила проезда пешеходных переходов, мы ведь ее на переходе сбили, а Валентин им какие-то бумаги показал и они притихли. Женщина, которую сбили, хоть и очень плоха была, но в сознании, все слышала. Тут ее, собственно, и увезли. Муж пострадавшей, как чумной ходил, взял Валентина за грудки и чуть не задушил, еле оттянули. А потом Валек куда-то позвонил и дал трубку ментам. Те с кем- то поговорили, взяли Валентина к себе в машину и что- то там долго писали. Потом дали нам, троим, какие то бумаги подписать. Я хотел, было прочитать, но Валюха сказал, что там все нормально и надо подписать. Я уже говорил, что мы были сильно пьяны, ну вот все и подписали.

Потом был суд. Я на нем, правда, не присутствовал, но Вовка мне все рассказывал. В общем если коротко, то выходило, что женщина сама виновата. Вроде как она не переходила дорогу, а перебегала, выскочила внезапно перед машиной и все. Водитель ничего не мог сделать. Экспертиза дала заключение, что водитель был трезв. Очень большое значение имели наши свидетельские показания, которые мы с дуру подписали. Короче виноватых нет. Тот человек, как это услышал, он же тоже в зале был, так аж зарычал и на судью набросился. Вовка рассказывал, что он там такое кричал, и судью серьезно успел отделать, пока его менты не повязали. Жены его не было, говорят, что она стала инвалидом. Во всяком случае, после больницы ее видели в инвалидной коляске. Отца девочки за причинение телесных повреждений средней тяжести судье, да еще при исполнении, судили. С учетом смягчающих обстоятельств дали пять лет. Вовка говорил, что он на суде только раз заговорил, когда его спросили, что он может сказать в свое оправдание. И знаете, что он сказал? Что он убьет всех, кто был в машине и дал ложные показания, и продажного судью тоже. Представляете?

Ну а дальше, как в кино. Кем мы были до этого происшествия? Я начальником отдела, без каких либо перспектив, Сазонов обычным клерком, а Вовка механиком в автопарке. И вдруг как поперло, то меня повысят, то Сазонова. Вовка через год уже начальником колоны был, через два еще выше пошел. Мы то понимали, конечно, что Валька через тестя с нами рассчитывается, но кто ж откажется? Хоть поначалу, если честно, чувствовали себя полным говном. А потом ничего, привыкли. Теперь эти убийства... Он что, не понимает, что не все так просто? Я же вообще пьяный был, и Вовка тоже, мы же случайно подписали. Его же дочь все равно погибла, ее уже было не вернуть, так зачем еще и Вальке было жизнь ломать? Ведь, вы же понимаете, его бы посадили, семья б распалась, вся жизнь насмарку! Кому бы стало легче? Как вы думаете, он может остановиться? Может он, узнав, что его раскусили, испугаться и скрыться? Ведь его теперь милиция же искать будет! Правильно? - Слушавшие Петренко мужчины молчали. - Правильно? - еще раз с надеждой переспросил говоривший.

- Не совсем, - ответил Валерий, но взгляд его не выдавал внутреннего отношения к услышанному. - Давайте, Сергей Эдуардович, пока отбросим этическую сторону вашего общего поступка и вернемся к нашим баранам. Ни чем не могу вас утешить. Насколько я знаю людей, человек такого типа, как этот, вряд ли включит заднюю. Представьте сами: он потерял дочь, жена калека, сам в тюрьме, а там ведь не курорт. Человек, как мы теперь понимаем, жил, эти пять лет только мыслью о мести, и вы думаете, его теперь может остановить страх перед милицией? По-моему остановить его сможет либо тюрьма, либо пуля. Есть, конечно, и третий вариант, при котором он снова станет безопасен для общества. Это выполнение им, поставленной перед собой задачи. - Петренко вздрогнул при последних словах капитана.

- Вы думаете, это возможно? Думаете, может получиться? Ведь у меня довольно профессиональная охрана, теперь, я надеюсь, и вы подключитесь... Вы думаете, у него есть шанс?

- Откровенно говоря, практически нет. - При этих словах Петренко облегченно вздохнул – Он одиночка, а мы система. Бороться с системой бесполезно, она всегда побеждает. Скажите, а вы помните фамилию, имя этого человека? - Петренко медленно покачал головой.

- Понимаете, может я ее и слышал, даже, наверное слышал, но я так сильно старался забыть обо всем случившемся, что кажется, у меня это получилось. Я ведь даже после смерти Васи ничего не заподозрил. Смерть Володи меня напугала, но я все еще не хотел верить, думал просто случайность. А вот потом, когда Люда стала меня благодарить, я испугался по- настоящему, а теперь еще это письмо. Но почему он начал с нас? Ведь Валентин, по-моему, должен его интересовать больше, он же был за рулем...

- Думаю, вашего Валентина он оставит на закуску. Он понимает, что рано или поздно, на него выйдут и тогда все, кто еще жив, занервничают. В них поселится страх. Он хочет довести последнего до состояния животного, загнанного в угол и смотрящего на приближающегося волка. По-моему пока ему это удается... Вас не затруднит связаться с секретаршей и попросить ее, что бы она разыскала старшего лейтенанта Рябинина, он с группой у вас как раз работает. Пусть срочно зайдет в ваш кабинет.

- О чем разговор - и Сергей Эдуардович отдал нужные распоряжения. Минут через десять открылась дверь, и появился Сашка. - Вызывали?

- Да, Сашок. Пойдем-ка пройдемся по коридорчику, подышим, - и Коновалов, бросив остающимся в кабинете " Я скоро" вышел с товарищем в приемную. Отведя его по коридору, до дальнего окна, он вкратце изложил ситуацию и продолжал:

- Теперь вот что. Сворачивайте здесь свою возню, она теперь ни к чему, бери ребят, и займитесь следующим. Первое: нужно пару человек в усиление охраны Петренко, оформи все, как полагается. Второе: срочно проверьте всех ритуальщиков, нет ли заказа на гроб в адрес банкира. Третье: сам лично поедь к этому Валентину, поговори, уточни и узнай все данные на этого мстителя. Потом свяжись с администрацией зоны, где он отбывал срок, и вытяни у них всю информацию, какая у них на него есть. Всю, до крошки. Четвертое: пошли кого-нибудь к судье, что вел дело о наезде. Его надо предупредить и, наверно, тоже дать охрану, мы ведь не знаем, кого следующего парень выберет: его или Валентина. Последний, я думаю, сможет сам позаботиться о своей безопасности. И объясни им, что это очень серьезно. Все понял?

- Не волнуйся Валерьян, все будет хокей! - на этом они расстались, и Коновалов вернулся в кабинет. Войдя, он понял, что попал на конец горячего спора, произошедшего в его отсутствие. Лица Петренко и Ведерникова были очень напряжены, в глазах обоих читалось возбуждение. Долго гадать о теме спора ему не пришлось, все разъяснила первая же фраза Сергея Эдуардовича.

- Вы тоже считаете, что я должен "залечь на дно", как выражается мой начальник охраны? Вместо того, что бы принять меры по поимке этого ненормального, он советует мне бросить все и уехать! Разве за это я плачу деньги? При таком штате охраны, который я оплачиваю, я должен скрываться! Не вы ли, уважаемый Виктор Николаевич, не далее чем пол года назад, уверяли меня, что охранная служба в нашем банке чуть ли не лучшая в городе? Отказал ли я вам хоть раз в выделении средств для покупки всех этих ваших сканеров, раций, камер слежения и всякой другой дребедени? Разве не я плачу зарплату, и очень не малую, вашим людям? Так почему же когда появились первые признаки опасности, вы, вместо того, что бы принять хоть какие-то меры, предлагаете мне прятаться, как нашкодившему мальчишке? Валерий Дмитриевич, мне важно ваше мнение, разве я не прав?

- В какой то мере, - подумав немного, ответил Валерий и заметил, как сверкнули глаза Ведерникова. Не придавая этому значения, он продолжал - И, тем не менее, я поддерживаю позицию Виктора Николаевича. Что бы он ни предпринял в данной ситуации, он не сможет гарантировать вам полной безопасности. Конечно, он может приставить к вам человек десять охраны, которые оцепят вас плотным кольцом, и в таком виде будут сопровождать от машины до работы и обратно. Он даже может надеть на вас бронежилет, но и это еще ничего не гарантирует. Хочу кое-что вам разъяснить. Охрана, какой бы профессиональной она ни была, может предотвратить лишь семь процентов покушений, даже если это охрана президента. Во всех остальных, девяноста трех процентах, лучшее, что она может сделать, это умереть вместе с охраняемым объектом. Большинство покушений раскрываются в период подготовки, для чего должна иметься разветвленная цепь агентуры, заранее предупреждающих о возможности готовящейся акции. Но если на этапе подготовки не произошло утечки информации, если этим занимается профи, то акция почти всегда дает положительный для него результат. Ни одна охрана не может спасти объект от первого выстрела, только от второго. Пока мы еще ничего толком не знаем об этом человеке. Кто он, кем был ранее, имеет ли какую либо специальную военную подготовку и так далее. Пока мы не знаем ровным счетом ничего, кроме того, что дважды ему удалось добиться своей цели. Я отдал соответствующие распоряжения и уже ведется работа, которая уже сегодня может дать первые результаты. Но пока мы ничего не имеем в активе, мы просто обязаны, относится к нему так, как если бы он был киллером номер один. Лучше переоценить противника, чем недооценить его. Именно поэтому я вам советую послушаться Виктора Николаевича. Хотя, в принципе, это ваша жизнь и вы уже вполне взрослый человек. Решайте сами. Со своей стороны я уже отдал распоряжение, что бы к вам приставили пару человек из нашей конторы, думаю, что до конца рабочего дня они уже приступят к своим обязанностям.

- То есть, вы хотите сказать, что помимо архаровцев Ведерникова возле меня будут еще и два мента?

- Именно это. Но если вы возражаете...

- Нет!.. Нет, теперь не возражаю, но согласитесь, малоприятно находиться постоянно под чьим то наблюдением. - Было заметно, что речь Валерия произвела на Петренко впечатление. - Позвольте спросить, эти люди будут при мне круглые сутки?

- Это был бы лучший вариант.

- Хорошо. Но у меня есть небольшая просьба. В своей комнате я хочу находиться только с женой, без посторонних. Надеюсь, вы меня понимаете? Я имею в виду, что она будет чувствовать себя очень неловко, если за нами будут круглосуточно наблюдать. И как долго, по вашему мнению, все это может продлиться?

- Не думаю что очень долго - неопределенно ответил Ведерников, к которому обращался Петренко.

- Надеюсь не более трех - четырех дней, - поддержал Коновалов. - Думаю, этого времени нам хватит. Теперь по поводу вашей просьбы, - продолжал он, - Ребята просто будут находиться с вами в квартире, не докучая вам. А вот с женой вам, скорее всего, придется расстаться на какое то время. У вас есть кто-нибудь из родственников, куда бы она могла поехать на несколько дней?

- Конечно! Сколько угодно! Она, кстати, давно хотела проведать сестру в Минске. Но разве это обязательно?

- Не обязательно, но желательно. Ради ее же безопасности. Ну, так как?

- Хорошо, я сегодня же отправлю ее с охраной на машине.

- Вот и чудненько. Ну, я пока покину вас, дела. До свидания.

- До свидания. Держите нас, пожалуйста, в курсе.

- Хорошо, постараюсь, - и Коновалов покинул кабинет.