Продолжение поста Таечка
Познакомился я с ним давным-давно, еще в 3-м классе, куда перешел из другой школы. Жили мы на одной улице и нередко шли вместе на занятия и обратно. Его огромная, как мне тогда казалось, многокомнатная квартира, напоминавшей музей, была наполнена антикварной мебелью, шкафами с толстенными книгами, множеством загадочных вещиц и ужасно интересных для пацанов журналов, и мы часто заходили к нему. Красивая, интеллигентная и пышноволосая мать всегда радушно встречала наши ребячьи компании, не опасаясь за порядок и сохранность имущества в доме, но предлагая сладости и выпечку, видимо, довольная его относительно вменяемым друзьям.
Его родители были уважаемыми высококвалифицированными инженерами и всячески поощряли развитие творческих способностей своего единственного сына, не отказывая ему в научно-популярных изданиях, покупке моделей самолетов для сборки или необходимого для разнообразных затей инструмента. Подшивки «Моделиста-конструктора», «Техники-молодежи», и «Юного техника» не только скапливались на полках, но внимательнейшим образом изучались, порождая новые идеи, а также желание воплотить их в жизнь. Маленький Егорка постоянно что-то рисовал, придумывал, клеил, выпиливал или строил, по мере своих ребячьих сил помогая отцу в обустройстве домашнего хозяйства.
Высокий, сильный и мужественный, со шкиперской бородкой, отец был мастером на все руки, оборудовав квартиру затейливыми антресолями с раздвижными дверками, многочисленными кладовыми, где хранились всевозможные полезные железяки и прочие сугубо мужские ценности. 60-е годы были относительно спокойными, но не самыми богатыми и почти каждый хозяйственный мужчина считал должным собирать всякие болтики-винтики-шурупы. Еще больше занятного таилось в сарае, но туда пацанам доступ был закрыт. Насколько я помню, тогда в доме жили еще бабки или родственницы, но их мы видели редко, лишь когда они выглядывали из дверей.
В силу усиленного женского внимания и питания он не отличался особой худобой, впрочем, как и я, что вызывало насмешки одноклассников, но способствовало нашему сближению и совершенно не мешало активно проводить время на свежем воздухе, катаясь зимой на коньках по ледяным аллеям горпарка или спускаться с крутых горок на лыжах и санках. А летом к нашим услугам был песчаный пляж с теплым песком на берегу широкой и чистой тогда реки, куда можно было за 5 минут докатить на велике. Егор с отцом часто выезжал на рыбалку и жил в палатке, осваивая нужные мужчине навыки полевой жизни, розжига костра, приготовления ухи или ремонта мотора катера.
В 12 лет мы поступили в детскую художественную школу и оказались снова в одном классе, где изучали основы живописи и рисования, так пригодившиеся впоследствии. Немногословный, неторопливый и доброжелательный со всеми спокойный и скромный меланхолик, пользовался неизменным доверием и уважением, как однокашников, так и преподавателей, становясь не только формальным старостой, но и моральным авторитетом, к чьему мнению прислушивались, вокруг которого объединялись и за которым шли. Отличник в учебе, он был примером и в жизни, не ввязываясь в конфликты, ссоры или драки, хотя имел характер твердый и всегда доводил начатое до конца
Где бы и чем мы не занимались - скульптурой, историей искусств или набросками на плэнере, Егор тщательно выписывал блиставшие чистотой и порядком тетрадки, старательно вырисовывал акварельные натюрморты и пейзажи, трудолюбиво вычерчивал тушью на планшетах замысловатую графическую вязь своих фантастических проектов, которую впору было рассматривать под лупой. Это тоже ему впоследствии сильно помогло при учебе в ВУЗе и профессиональной деятельности. Задружившись еще в девятом классе с нашей бывшей однокашницей, на третьем курсе Егор остепенился, сыграв веселую, шумную и многолюдную студенческую свадьбу в родительской квартире.
Это не помешало ему отлично защитить диплом и получить распределение в родном городе. Он попал в хороший и большой коллектив, где стал стремительно расти как в творческом, так и карьерном плане. Егор был полон оригинальных идей, горел новыми замыслами и проектами, участвовал в международных конкурсах и биеннале, публиковался в специализированных изданиях, заслуженно обретя известность среди не только местных, но столичных мэтров. Он быстро обзавелся не только баками, но и лысиной, став одним из наиболее ярких и заметных городских профессионалов-организаторов, мастеров своего дела, вхожим в достаточно высокие кабинеты и сферы.
Молодая пара свила себе уютное гнездышко в комнате Егора и, казалось, души друг в друге не чаяла. Красивые, умные и образованные, они не спешили с ребенком до окончания института, тщательно и грамотно планируя свою совместную жизнь. Кто же мог знать, что родив милую дочку Таечку, перед защитой Егором диплома и отъездом на сборы в военные лагеря, они разойдутся спустя три года столь болезненно и скандально? Давно всем известно, где черти водятся, но от него я не ожидал столь резких поступков, наблюдая до поры милое и симпатичное семейство. До меня тогда дошли лишь отголоски шумного и неприятного процесса, с обидными взаимными обвинениями и претензиями.
Спустя пару лет он снова женился и опять на нашей общей однокласснице, но теперь уже по художественной школе. Брак получился удачным и крепким, благодаря культурной и профессиональной общности. Родился здоровый мальчик, жизнь складывалась просто замечательно. Жизнь, работа и дом были в радость, одинаково щедро даря простор для самореализации и наслаждения творчеством. Весь город расстилался у наших ног, когда мы делились своими самыми сокровенными замыслами, грандиозными планами и идеями, которые должны были потрясти мир. Он рассказывал мне, какой кайф, сравнимый с настоящим оргазмом, испытывает от придумывания и воплощения своих замыслов.
Я почти каждый год встречался с ним, с удовольствием наблюдая за его успехами. За прошедшее время между нами не раз вдруг заходил разговор о том давнем прошлом, его первой жене и дочери, которых он, как казалось, окончательно вычеркнул из своей жизни, но я, чувствуя, насколько для него эта тема тяжела и болезненна, как мой друг замыкается и уходит в себя, не настаивал на деталях и сворачивал тему. Мне было понятно, что в его семье должно было случиться нечто немыслимое и оскорбительно-постыдное, но я не мог представить, что такого могло произойти между двумя достойными людьми, что бы после развода не видеть свою дочь и даже не желать встретиться с ней
.
И вот, спустя почти 25 лет, я сижу в просторном кабинете, обставленном модерновой стеклянной мебелью, покачиваясь в удобном кожаном кресле, напротив солидного седовласого мэтра. Егор любезно согласился разместить меня на время приезда в родной город в своей обширной мастерской, и мы впервые за многие годы смогли поговорить за жизнь, никуда не спеша, без утаек и экивоков. Мой друг сильно сдал и постарел за последнее время, пережив три года назад инфаркт и клиническую смерть, схоронив мать, по-новому взглянул на свою жизнь и переосмыслив ней многое ранее совершенное. Я вижу, что ему действительно необходимо наконец выговориться и не перебиваю.
Он рассказывает мне о своих взлетах и падениях, о счастливом и полном надежд времени конца 80х, когда он обрел в лице второй жены надежного друга, партнера, советчика, крепкий тыл и покой в доме, позволивший ему добиться больших творческих и деловых успехов. Егор вспоминает о трудном и лихом времени 90х, когда он был вынужден вести смертельно опасные игры с чисто конкретными бизнесменами и деловыми людьми в штатском, в которых сумел обрести и нынешнюю квартиру, и эту мастерскую. Он показывает пожелтевшие чертежи и роскошные макеты фантастических зданий под плексигласовыми колпаками, которые могли украсить родной город, но в основном так и остались в проектах.
Он делится неизвестными мне нюансами своей карьеры в нулевых, когда городское руководство пригласило его спасать огромный проектный институт-банкрот и как он, пожертвовав успешным бизнесом и лишив свою мастерскую выгодных заказов, вытянул учреждение из долговой ямы, обеспечив людей работой и зарплатой, продолжая при этом фактически за свой счет содержать собственную фирму. Его седые волосы красноречивее слов говорят о том, что он пережил, вынужденный сокращать заслуженных пенсионеров, у которых в свое время сам учился, а также «блатных» бездельников, «позвоночников» и чьих-то любовниц, ради восстановления работоспособности коллектива.
Рассказывает они о том, сколько конфликтов имел с алчными чиновниками, когда горадминистрация поменялась, и новоприбывшие начали гнобить только что вставший на ноги институт. Егору больно вспоминать о том, как его вынудили уйти из-за нежелания договариваться с хапугами, как он был вынужден в последний кризис распустить свой коллектив и фактически поставить крест на деле своей жизни. Я прекрасно понимаю его огорчение тем, что, возможно, уже не сможет передать свой опыт, знания, идеи, наработки, связи, да и мастерскую сыну, шедшему по его стопам, но решившему строить жизнь и карьеру самостоятельно, без оглядки на отца и его поддержку.
Но по-настоящему волноваться Егор начинает, когда наш разговор вдруг возвращается к делам 30-летней давности. Мужчины редко позволяют себе плакать, чаще всего они просто пьют водку. Мы заканчиваем вторую бутылку, но не пьянеем. Прежний любитель 10СС слушает «Песню Гор» М. Магомаева. Он постоянно курит и рассказывает то, что мне уже совсем не хочется слышать. В его голосе слышно долго скрываемое от всех разочарование, возмущение и обида, глаза сверкают, выдавая так и незалеченные до конца раны сердца. Он говорит жестко и бескомпромиссно, адресуя свои слова, похоже, уже не столько мне, сколько некоему давно терзающему его внутреннему собеседнику
Оказывается, введя молодую невесту в свой дом, он неожиданно столкнулся с разительными переменами, которые очень быстро произошли в юной супруге. Из ласковой и нежной красавицы вдруг проявилась капризная, алчная и требовательная особа, поставившая на уши весь привычный его многочисленному семейству жизненный уклад. Окунувшись в непривычный по бедной коммуналке комфорт отдельной квартиры, она сочла возможным начать диктовать остальным домочадцам свои вкусы и требования в большом и малом, не исключая даже сугубо кухонных и гастрономических вопросов. Сама же, увлекшись выпечкой и сладостями, запустила себя и потеряла всякий интерес к мужу.
Разумеется, кроме сугубо материального. Оказалось, что молодой неработающей женщине совершенно необходимы и новые платья, и туфли, и сапоги, и шубка, и духи, и украшения. Понятно, что у бедного студента, а потом и молодого специалиста на все это денег явно не хватало, особенно после рождения дочери. Его родители помогали, чем могли, но бесконечно сидеть на чужой шее не в правилах моего друга, и он бросился на подработки. Прибегая с одной службы, он, едва перекусив и переодевшись, мчался на вторую, а вернувшись заполночь, успевал еще делать взятые на дом халтуры. Заработанное давало возможность семье прокормиться, но супруге этого было уже мало.
Отправляясь в столицу со служебными командировками, Егор увозил длинный список дефицита, который должен был успеть разыскать там и привезти жене и теще для дальнейшей реализации на местной толкучке и по знакомым. Любые возражения и попытки урезонить молодую супругу оборачивались шумными и почти ежечасными ссорами. Зачастую участие в них принимала и практически прописавшаяся в квартире теща, явно и давно расшатавшая нервную систему в детсаду, где работала. При этом между собой мать с дочерью уже обсуждали возможный развод и раздел жилплощади, не стесняясь даже внучки, однажды спросившей у отца после прогулки с ними "Папа, а можно я к тебе приходить буду?"
Дело дошло до того, что Егор вдруг обнаружил пропажу даже денег, собранных его коллегами по работе для закупки в Москве редкого тогда растворимого кофе. Конечно, жена и ее мать свою вину отрицали. Чаша терпения переполнилась, когда из квартиры начали пропадать старинные и дорогие вещи, фамильные реликвии, посуда и просто белье. Дальнейшее мирное сосуществование стало невозможным, и он подал на развод. Разумеется, наш самый гуманный в мире суд оставил ребенка за матерью, не обращая внимания на наличие жилья и доходов. Естественно, супруга съезжать отказалась и постаралась при помощи дочери удержаться на занимаемой площади как можно дольше.
Но терпение семьи Егора кончилось, благо, прописки в их квартире у экс-жены не было. Тогда и пришлось приглашать судебных исполнителей, и упиравшихся женщин выдворили силой. Но они увезли с собой не только свои чемоданы, но и дочь. Для Егора расставание с ней было большим потрясением. Он любил ее, как любят первого и долгожданного ребенка, баловал и лелеял, но тут все контакты с ней оказались прерванными. Когда, спустя некоторое время, он попробовал договориться с бывшей о встречах с дочерью, то получил решительный отказ. Обращение в органы опеки дало формальный повод требовать хотя бы пары свиданий в месяц, но его и на порог больше не пускали.
Тогда свекр пообщал лишить экс-сноху родительских прав. Конечно, им там отказали, а экс-теща, схватив ребенка, пригрозила, что бросится с девочкой с моста, если они еще раз придут к ним в дом. Спорить с неадекватами в такой ситуации было бессмысленно и опасно для жизни маленькой Таи. Оставалось лишь надеяться на время и возвращение хотя бы женской логики. Однако время шло, и никакие попытки примирения успеха не имели. Сама Тая тогда была слишком мала и зависима от своих близких женщин, что бы самостоятельно пройти несколько кварталов для встречи с отцом и его родными. В глубине души Егор еще долго надеялся, что дочь сама отыщет его, но…
Время шло, а чуда не происходило. Женившись снова, Егор обрел наконец долгожданный душевный покой и мир в доме. Он до сих пор признателен своей второй супруге и не намерен никак омрачать их семейное счастье. Известно, как женщины чувствительны к присутствию в жизни их мужчин детей от предыдущего брака, не говоря уже о встречах и появлению в доме. Две мои любимые сломались именно на этом. Поэтому Егор постарался исключить любую возможность чем-то огорчить свою жену и даже посоветовал сыну не отвечать на письмо вдруг объявившейся спустя почти 30 лет дочери. Однако его сердце до сих пор гложет обида, что, как ему кажется, Тая, его предала, забыла и никогда не искала….
Оставшись вечером один, я еще раз обошел попавшее в мое распоряжение хозяйство. Покрытые пылью большие трубочные мониторы, Пентиумы-2, сканеры, плоттеры и магнитооптика были когда-то лучшими в городе и составляли гордость хозяина. Оценив масштаб предстоящей работы, я представил себе, что мне нужно выгрести всю накопившуюся грязь, пыль и паутину не только из углов мастерской, но и из закоулков памяти моего старого приятеля, и это меня не испугало. Я понимал, насколько это может оказаться для него болезненным, но верил, что такая операция пойдет ему во благо и вернет ощущение новых жизненных перспектив, гармонию и покой его душе.
Наутро я встал пораньше и взялся за веник и швабру, предварительно разобрав залежи сваленных в кучу старых журнальных подшивок, протер пыль на столах и стеллажах, помыл полы и расставил по новому ранее заваленные кипами бумаг столы в зале. Мне это доставляло немалое удовольствие, поскольку давно расставшись с архитектурой, я не утратил вкуса к организации своего жизненного пространства на свой лад везде, куда бы ни забрасывали меня превратности судьбы, включая даже гостиничные номера, в которых предстояло переночевать лишь один раз. Эту особенность подметила и одна из моих прежних женщин, метко и справедливо обозвав котом, метящим свою территорию.
Нечто подобное, видимо, ощутил и Егор, зайдя в преображенную и блистающую чистотой мастерскую. Его удивление совмещалось с плохо скрытым недовольством, и он поспешно оставил меня, что бы вскоре вернуться уже вместе с женой. Та поразилась изменениям не меньше, но с большей дипломатичностью выразила восторг и заявила, что теперь у нее есть куда привести подружек. На этом вопрос был исчерпан, и чета удалилась, предоставив мне карт-бланш на дальнейшие свершения. Чем я и воспользовался, задумав цикл публикаций, предоставляющий возможность высказаться и объясниться каждой из сторон того давнего конфликта, надолго разделившего родных и любящих друг друга людей.
Как и в прошлый раз, я предлагаю читателям не спешить с выводами и обвинениями, сыплющими соль на старые незажившие шрамы, а подождать дальнейшего развития событий и резюмирующего поста, с которыми я надеюсь ознакомить их в ближайшее время