Надя почувствовала, что «понесла», когда у колодца расцвёл куст сирени. Когда она на этом деле вообще уже поставила крест. Когда и муж Петька три недели тому ушёл из дому из-за её неспособности «понести»… Петька, Петя, Петушок, золотой гребешок… Когда хворостинка, которую она в день своей свадьбы воткнула в землю у колодца, незаметно превратилась в большой букет-подарок… Не цвела, не цвела – всё набиралась сил: по листочку, по вершочку, росла каждый год и росла… И вот… Спасибо за радость!
Но кричать об этом Надя, конечно, не стала – просто тихо запела. Постояла у куста с пустым ведром в руках, поулыбалась, разыскала в тяжёлой грозди сирени счастливый цветок с пятью лепестками, съела его… и запела.
Отец с матерью, что уныло завтракали в кухне, за распахнутым окном, прислушались, переглянулись.
- Кто это? – негромко спросил отец, не веря своим ушам. – Что ли…
Мать тоже не поверила своим ушам.
- Кажется, Надя, - прошептала она.
- Ожила, что ли? – неуверенно спросил отец.
Лязг падающего в колодец ведра, грохот и затем размеренное поскрипывание колодезного вОрота, что, наматывая на себя цепь, поднимал полное ведро воды из-под земли и тоненький голосок дочери, который пел про девушку Галю, что несла воду, а коромысло гнулось, а за нею шёл Иванко, как барвинок, вился…
Родители осторожно выглянули в окно. Да… Пела их Надя. Переливала воду из ведра, извлечённого из колодца, в ведро, принесённое из дому, и пела. Три недели молчала, родители уже начали побаиваться, как бы не сотворила чего с собою, брошенною…
- Господи! – перекрестилась мать. – Слава тебе!
- Слава! – согласился отец. И начал тихонько подпевать. Как бы, припоминая что-то полузабытое, с надеждою мурлыкать.
И мать, глядя на него такого, тоже запела. Вначале неуверенно, боясь вспугнуть ожившую надежду… Потом всё увереннее, громче…
А когда сёстры Плахотнючки проходили мимо калитки Надиного двора, то Нади там уже не было, а из распахнутого настежь окна её дома во всю неслась песня в три голоса: Надиного, её отца и её матери:
Несе Галя воду, коромисло гнеться.
За нею Іванко, як барвінок в'ється…
Галю, ж, моя, Галю, дай води напиться.
Ти ж така хороша, дай хоч подивиться…
- Чего это они? – удивилась старшая, останавливаясь. – Поют… как до Надькиной свадьбы!
- Может, Петро вернулся? – предположила младшая, тоже останавливаясь.
- Да ну! – отмахнулась старшая. – Ему нужна такая, что рожает. А Надька за пять лет – ни разу, ни гу-гу!
- Зато красивая какая!
- И бесплодная! Кому из мужиков такая нужна!
- А чего тогда поют? – засомневалась и младшая.
- Вот и я про это! Не понятно…
Они же не знали, что Надя почувствовала, что счастливо «понесла» в день, когда расцвёл её любимый куст сирени, а её родители обрадовались её неожиданной радости… Просто эти две ничего не могли знать, и всё… И вообще, если хочешь познать хоть что-то очень хорошее в жизни, найди в гроздьях сирени хотя бы один цветок с пятью лепестками, и съешь его. Понятно?