« Старушки»
(рассказ)
В городском парке на крашеной скамеечке сидят две девушки. Посередине в непринужденной позе симпатичный сорока пяти летний мужчина. Узенькая черная бородка совсем не старит его лицо, улыбка жизнерадостная, беспечная. Девушка справа от него, в коротенькой шерстяной юбочке, в красных полусапожках. На голове, черный с переливчатой брошью берет, спрятал модную прическу. Девушки ни на минуту не замолкают: щебечут, как весной воробьи, перебивая друг друга.
-А мы вчера вечером с Зиночкой вас видели! Вы ведь в двести тридцать шестом поселились? – спрашивает другая совсем молоденькая девушка в спортивном синем трико.
-Значит, вы - Зиночка? - не отвечая на вопрос девушки в спортивном трико, обращается он к девушке в черном берете. – А назвалась Мариной.
- Да нет, это она – Марина, - указывая на свою подружку, смеясь, произносит Зина.
-Она Зина, а я Марина, - вступает в разговор Марина. – Зина, Марина, Марина, Зина, - прикасается пальцами с накрашенными ногтями то к своему трико, то к болоньевой куртке подруге, словно играя в игру считалку, смеется Марина.
Мужчина более уравновешен с затаенной улыбкой смотрит на девчонок, достает пачку сигарет.
- О ! – восклицают в два голоса девушки, увидев пачку «Мальборо». – Где достали?
- Секрет фирмы. – Он преподносит девушкам сигареты, чиркает зажигалкой. Девушки, смачно, затягиваясь, задерживают в легких на несколько секунд синеватый дымок.
-Молодые еще, - произносит мужчина, и его ладонь ложится на ножку девушки в черном берете. – Успеешь еще отравиться этим зельем, - замечает Зине.
-Нет, дяденька, мы уже старые. Молодые - это кому пятнадцать, а нам уже … надцатый пошел.
На крашеных губах, сложенных в трубочку, заструился дымок, глаза хитровато сощурились, она улыбнулась собеседнику.
-Вот как? А я - то думал…, - рука мужчины ползет выше и выше, забирая юбочку и оголяя красивые ноги девушки. Она громко смеется. Смех не задорный, не веселый, а какой - то по детски заученный.
- Так что, молодость прошла? – мужчина иронически улыбнулся, добавил: - старость – не радость.
Зина негромко стала подрожать Наталье Гулькиной из «Миража».
Пусть все пройдет, слышишь? Все пройдет – мне не жаль.
-Мне не жаль – подпевала ей Марина, выбросив вперед руку с дымящей сигаретой.
-Паспорта – то получили? – перебивает девушек мужчина.
-Обижаешь, дядя… - прерывая начатую песню, отвечает Зина. – А как же нас в гостиницу прописали? Али думаете, мы в ролях слу- жа - нок? – последнее слово Зина нарочно растягивает, произносит по слогам, улыбается, зазывающее заглядывая в глаза мужчине.
-Да, кстати, а что мы все дядечка да дядечка… - перебивает подругу Марина.
-Вениамин Евгеньевич! Наклонившись, немного вперед представляется мужчина. - Прошу любить и жаловать.
-Значит, для нас вы Венечка, - рассмеявшись, произносит Зина. – Вот и познакомились.
- И в гости нас к себе вечером приглашаете!? – вступает в разговор Марина.
Вениамин Евгеньевич обнимает девушек, что - то шепчет Зине на ухо. Девушка смеется:
-О-о-о! Только без комплиментов.
Ветерок, налетевший с Волги, спугнул стайку голубей, промышлявших рядом. Птицы полетели в сторону Пожарной каланчи, вероятно там, на Центральном рынке найдется им лакомый кусочек.
Девушки попросили еще сигарет у Вениамина Евгеньевича. Пачка сигарет исчезла в кармане спортивной куртке Марины.
Чмокнув Вениамина Евгеньевича в щеку, Марина, улыбаясь, негромко произносит:
-Венечка - а, вечером сочтемся, не возражаешь? - и зазвучало в этом почти детском голосе что - то унизительное, профессионально взрослое.
Город озарялся электрическим светом. Сине - темные, почти черные воды Волги ползли в предвечернюю темноту, словно хотели спрятаться в ней, найти теплый уютный ночлег. Но холодный осенний ветер безжалостен – будет всю ночь лохматить седоватые гребни волн, бросать на бетонные сваи, на замерзшие холодные берега.
Вениамин Евгеньевич ушел сервировать стол. Это будет как бы благотворительным ужином для «старушек». А будет ли он благотворительным? Ведь за него придется расплачиваться. Только чем? У «старушек» нет денег, но у них есть молодость. Увы, не в воспоминаниях.