Ветер то и дело приносил в комнату быстро затихающий шум машинных колёс, полирующих асфальт и бархатный шелест листьев высоких, кипарисообразных лип. Ребекка не пыталась открыть глаза и совсем не горела желанием узнать, закончится ли подобная попытка успехом. Лежа неподвижно на чистой одноместной кровати она почти не ощущала боли. Размеренные звуки, издаваемые кардиографом, напоминали капли дождя на железной крыше, отмеряющие ритм её сердца.
Ребекка не плакать, не хотела говорить ни с кем, вообще не хотела ничего делать. Ей казалось, что она умерла уже несколько месяцев назад, когда молодой врач с маленькими, как бусинки глазами и тонкими бесцветными губами, похожими на линию, проведённую карандашом по линейке, объявил её диагноз и то, насколько малы её шансы на выздоровление.
Разумеется, поначалу она ждала поддержки от родных, но оказалось, что успокаивать пришлось по-большей части их, а не её. Спустя некоторое время Ребекка смирилась и решила, что раз за двадцать лет с ней не произошло ровным счётом ничего хорошего, то и дальше всё продолжалось бы точно так же.
Ей было страшно, но она старалась не думать ни о чём, что касается смерти. Она зарывалась в собственных мыслях каждый раз, когда подсознательный голос, дрожащий от отчаяния, начинал задавать один и тот же вопрос: «А что же дальше?..»
«Я так и не прочитала ту книгу, которую мне подарили на прошлый новый год... Только пролистала пару страниц. Иллюстрации там потрясающие, до мурашек пробирает,» — Ребекка отчаянно пыталась отвести разговор в другую сторону.
«Но вдруг ты так и не успеешь прочитать эту книгу? Что если это произойдёт раньше, что тогда?..» - продолжал дрожащий голос, с каждым словом становясь смелее.
«Новая часть «Пиратов...» вышла уже месяц назад... Надо поискать, может быть её уже можно где-нибудь скачать в нормальном качестве.»
«Знаешь, сколько фильмов ты ещё не посмотрела? Фильмов, которые действительно надо увидеть каждому! И которые ты так и не посмотришь,» — голос перестал дрожать.
«Сейчас бы поесть клубники со сливками!..» — теперь голос самой Ребекки начал звучать неуверенно и совсем неестественно.
«Перестанешь существовать, превратишься в пустоту! Ты хоть можешь себе это представить? Как это произойдёт, как это вообще может быть?! Тебя просто нет!»
«Просто нет...» — прошептала Ребекка, проглатывая слёзы.
Но спустя ещё один месяц оба голоса внезапно замолчали. Девушке казалось, что она превратилась в дождевого червя, не способного думать и размышлять, зарытого глубоко под землёй. Иногда она чувствовала, как кто-то берёт её за руку, слышала чьи-то голоса над ухом, но не понимала смысла слов или просто не пыталась их понять. В её голове звучали лишь бессмысленные фразы, поставляемые внешними органами чувств, призрачным мостиком, соединяющим её с далёким окружающим миром: «Ночь», «Гроза», «Кто-то прошёл мимо», «Лучи солнца», «Холодно», «Ветер из окна».
Ребекка лежала и ждала, когда наконец её мозг устанет принимать сигналы и погрузится в сон. Во сне она иногда возвращалась в прошлое и обретала способность думать, но, проснувшись, всё забывала.
Девушка села на кровать и опустилась босыми ногами на прохладный линолеум.
— Сон... — благоговейно прошептала она, — Потрясающая всё-таки вещь — сон!
И она была права, ведь помимо того, что в своих снах Ребекка переставала быть дождевым червём, её не мучили никакие глупые навязчивые вопросы.
На подоконнике кто-то сидел. За окном светила неполная Луна, и Ребекка, как ни старалась, не могла разглядеть лица человека. По непонятным причинам (как это часто бывает во снах), она решила, что это Джон Леннон, хотя ничего в его внешнем виде на то указывающего не было.
— Вы никогда не думали воссоединить группу Битлз? — совершенно серьёзным голосом спросила Ребекка. — Я вообще думала, что вас застрелили давным давно, но раз это не так...
Человек звонко рассмеялся, и тогда Ребекка поняла, что это кто угодно, но точно не Джон Леннон. Смех был очень молодым, почти юношеским.
— Ты правда не знаешь, кто я? — с сомнением в голосе спросил парень.
— Ну ты сел прямо на фоне окна, чтобы тебя не было видно, и ещё ждёшь, чтобы я тебя узнала! — рассердилась Ребекка, однако подметила что-то знакомое в голосе и движении рук.
Незнакомец резко встал с подоконника и сел на кровать, почти прижав девушку к стене.
— Ты веришь в ангелов? — почти шёпотом спросил он.
— Нет, — фыркнула Ребекка и слегка оттолкнула его в сторону. — И ты мне так больно делаешь, вообще-то.
Юноша улыбнулся, и только тогда Ребекка поняла, кого он ей напоминает. Он имел тот тип лица, о котором говорят, что в нём нет вроде бы ничего особо привлекательного до того, как на нём не появляется улыбка. И в эту улыбку ты влюбляешься с первого взгляда.
Ребекка проглотила ком и, стараясь унять дрожь в руках, заявила самым твёрдым голосом, на который была способна:
— То есть, ты утверждаешь, что ты — ангел? И как такое возможно, позволь объяснить, если ты — точная копия одного человека, которого я знала в средней школе? А уж он точно не был ангелом ни в одном отношении. Да и крыльев у тебя нет.
— Ну как хочешь... Можешь думать, что я — это он, если тебе так больше нравится, — пожал плечами юноша, как будто слегка обидевшись.
— Но ты ведь — не он!
— Потому что у меня всё-таки есть крылья, — настаивал он.
— Ой, ну да конечно! — съязвила Ребекка. И на всякий случай помахала рукой за его спиной. — И они невидимые и неосязаемые?
— Так и есть. И что в этом такого? — недоумевал юноша.
— Ты чудной какой-то... — опять фыркнула Ребекка и, развернувшись, направилась к двери.
— Знаешь, зачем я здесь? — не отставал от неё знакомый незнакомец.
— Чтобы испортить мне весь сон? — девушка повернула ручку двери и в ужасе отпрянула назад.
Ребекка вгляделась с темноту, но, как она ни старалась, не могла разглядеть ни лакированной вешалки с одеждой, ни разбросанных по полу носков, ни коридор, ведущий в небольшую кухню.
— Что там?
— Поэтому я и здесь. Лучше закрой дверь и сядь сюда, я всё объясню.
На этот раз Ребекка послушалась незнакомца и сделала всё, как он просил.
— Ты, наверное, ни раз слышала, что в последний день жизни к человеку во сне приходит ангел и предлагает ему исполнить любое его желание?
— Эээээ... да вроде бы нет. Хотя... погоди... это было в какой-то сказке что ли? — Ребекка наморщила лоб, пытаясь вспомнить, где же она слышала что-то подобное, а юноша продолжал как ни в чём не бывало.
— Но это, конечно, не для каждого человека, только для тех, кто достоин... И формально не любое желание, а... ну, в общем, ты лучше загадай, а я скажу, смогу ли его исполнить. За этой дверью — всё, что ты захочешь!
— В любом случае, это желание исполниться только во сне?
— Разумеется.
— Надо подумать... Стоп. Что ты там сказал про последний день? Я что, завтра умру?! — Ребекка соскочила с кровати.
— Раз я здесь, то, вероятнее всего, да. Но исключения всегда бывают... В конце концов, ни я, ни ты не можем знать этого точно, — парень опять улыбнулся, и Ребекка перестала чувствовать страх и какое бы то ни было проявление волнения и беспокойства. Она опять опустилась на кровать.
— Знаешь, в детстве у меня была маленькая мечта, которая ни за что бы не исполнилась в реальной жизни. Засыпая, я представляла, будто еду на кровати, как на машине, по дороге. И кровать сама везёт меня, куда нужно, объезжает машины, а я просто лежу и отдыхаю.
— Запросто! — Ребекке показалось, что юноша как будто вздохнул с облегчением. — Можешь устраиваться поудобнее, поездка начнётся через несколько секунд!
— Да-да, только подожди секундочку... — девушка забралась с ногами на кровать, — Раз нам с тобой предстоит ещё целая поездка, можно я буду звать тебя Тим?
Тим сделал пренебрежительный жест рукой, как бы говоря, что о таком можно было бы и не спрашивать.
Ребекка почувствовала, как прохладный ночной воздух ударил ей в лицо. Девушка с улыбкой узнала запах ещё влажной после дождя почвы, недавно распустившейся сирени и молодой зелёной листвы. Она ни разу в жизни не ездила летом в автомобиле с опущенным верхом. Да как вообще сравнивать несущуюся по дороге кровать с какой-то обычной машиной? Когда ты можешь наслаждаться поездкой, совсем не боясь упасть или врезаться в какой-нибудь грузовик, когда не испытываешь тошноты (а Ребекку частенько укачивало в дорожном транспорте) и холода.
— Тим, ты ещё здесь? — Ребекка безуспешно пыталась перекричать шум ветра, но юноша, как ни странно, услышал её, и перебрался со спинки кровати на простыню.
— Можно скорость поменьше?
Девушка не успела разглядеть, что именно Тим сделал, но кровать резко притормозила, и Ребекка смогла наконец полностью раскрыть глаза и рассмотреть улицу. Мимо медленно скользили высокие липы и сосны; дома, одинаковые, как кирпичики лего. Фонари почему-то не горели, и улица освещалась только светом машинных фар и тусклых окон домов. «Так даже лучше, — решила про себя Ребекка. — Были бы кругом эти гигантские светильники, я не видела бы звёзд на небе».
— А куда мы едем? — вовремя поинтересовалась девушка.
Тим пожал плечами.
— Туда, куда надо, скорее всего.
Это только рассердило Ребекку, но более информативного ответа она и не ожидала.
Спустя некоторое время девушка начала узнавать знакомые места: магазин, в который она постоянно забегала перед школой; саму, собственно, школу; кафе, где прошло её первое свидание; маленький парк, погружённый в темноту, где она в детстве выгуливала собаку.
— Кем он был? — Ребекка вдрогнула, уже забыв, что Тим всё ещё сидит рядом с ней.
— Ты что, ничего не знаешь о людях, чей облик принимаешь? — девушка с недоверием воззрилась на юношу. — Он учился со мной в школе, всего пару лет... Это был, вроде бы, десятый-одиннадцатый классы. Мне кажется, он был самым особенным человеком в моей жизни, он... был очень не похож на остальных... А потом... он просто исчез. Никто до сих пор не знает, что с ним произошло. Многие говорят, что он просто уехал по непонятной причине, что ему всё здесь надоело... В общем, я ничего от него не слышала. Он даже не позвонил ни разу за это время, — вдруг Ребекку поразила страшная мысль. — Подожди! То, что ты сидишь здесь, рядом — это... это не значит, что он умер?
— Это не значит ничего кроме того, что он является для тебя самым дорогим человеком.
Ребекка откинулась на подушку и задумалась, глядя на звёздное небо. Всё вокруг казалось, с одной стороны, хорошо знакомым, но с другой, очень необычным и нереальным, как будто нарисованным акварелью. Звёзды точно горели ярче обычного. «Может быть, это потому, что я всегда мечтала увидеть настоящее звёздное небо, не заглушённое светом фонарей и облачной дымкой?»
Ребекка вдруг вспомнила, как много вещей она мечтала увидеть, сделать, попробовать. Например, ей всегда хотелось увидеть восход солнца или луны. И не просто то, как неяркое светило поднимается из-за домов, а настоящий восход, как в фильмах. Когда за горизонтом, как будто прямо перед твоим носом, появляется гигантский солнечный диск, настолько огромный, что ты не можешь рот закрыть от изумления.
Девушка сжала челюсти так сильно, что зубы, казалось, сейчас врежутся глубже в дёсны, но одна слеза всё-таки упала на бегущий асфальт и разбилась вдребезги.
Тим? Я ведь... я ведь так много не успела сделать... Я уверена, что произошла какая-то ошибка, мне ещё рано уходить!..
— Ошибки быть не может, — решительно отрезал Тим.
— Плевать на все эти восходы! Я ведь до сих пор не помирилась с двоюродной сестрой, ни разу не навестила своего двухлетнего племянника, я даже не попыталась найти Тимоти! Я думала, что между нами больше ничего нету, что он ушёл из-за меня, и просто больше не хочет моего общества... А вдруг, вдруг это было не так, и случилось это ужасное? Я тогда думала только о себе, о своей обиде и чувствах! — Ребекка зажала рот руками, чтобы не дать рыданиям вырваться наружу.
Ей не хотелось больше говорить, не хотелось и наслаждаться поездкой. С каждом минутой дорога расширялась, по пути попадалось всё больше легковых машин. Один из автомобилей ехал совсем медленно, так что девушка успела разглядеть, как из окна ей махали дети: мальчик и девочка. У мальчика были лохматые рыжие волосы, а всё лицо было в веснушках, у девочки была настолько тонкая ручка, что, казалось, в любой момент может обломиться, как тростинка.
Ребекка утёрла лицо тыльной стороной ладони.
— Кто все эти люди? — спросила она. — Они тоже завтра умрут?
— Кто-то может и умрёт, но далеко не все, нет. Большинство людей здоровы, занимаются своими делами, работают, учатся, а автомобили — это просто иллюзия, оболочка, которую видишь только ты.
— Бред какой-то... И куда же они все едут? Куда мы едем?
— Движение здесь одностороннее, если ты не заметила. Все направляются на Главную Магистраль.
— Это та магистраль в центре города? Где я постоянно застревала в пробках по пути в универ.
Тим отрицательно покачал головой.
— Тебе кажется, что ты узнаёшь знакомые места, но это не так. И это не твой город, ты здесь никогда раньше не была. Неужели ты думала, что это — обычная улица? Знаешь, далеко не каждый в своём последнем сне бывает именно тут... Обычно люди желают перенести их куда-нибудь на Гавайи, или на фестиваль в Рио-Де-Жанейро. Но у тебя было очень удачное желание, которое получилось совместить с поездкой на Главную Магистраль.
— Получается, некоторые люди, сидящие в автомобилях, на самом деле пребывают сейчас в своём последнем сне?
— Именно.
— Но это так... жутко всё. Как будто город-призрак. Ведь никто из них меня не видит. Но как же те дети?..
— Скорее всего, они видели не тебя, а махали кому-то другому.
Ребекке стало грустно. Кругом одни автомобили, и только одна она — на кровати с колёсиками. В своём последнем путешествии она выбрала именно этот странный тип транспорта.
— Но ведь Главная Магистраль тоже небесконечная? Что будет за ней?
— Это уже зависит от тебя.
— Погоди... то есть, что я захочу, то и будет?
— Если бы оно было так просто... — усмехнулся Тим. — Но всё равно, от тебя зависит многое.
Впервые за всю поездку Ребекка почувствовала холод. Они подъехали в Главной Магистрали и примкнули в огромному, многослойному, растянувшемуся на много километров в длину ряду машин.
Ребекка старалась не заглядывать в окна автомобилей, опасаясь увидеть в них кого-нибудь знакомого.
Она накинула на плечи простыню и села, обхватив колени руками. Ветер продолжал трепать её волосы и края простыни. Тим сидел на самом краю кровати, свесив ноги так сильно, что, казалось, вот-вот упадёт под колёса какой-нибудь машины.
— И их всех завтра не будет... — прошептала Ребекка, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
— У всех своя скорость. Кто-то будет стоять в этой пробке несколько лет, а кто-то доберётся до конца всего за пару минут, объехав остальные машины.
Ребекка поёжилась и попыталась представить себе этот конец. Рай и ад. Всё это ей всегда казалось неправдоподобным, как сюжет детской сказки. А сейчас она буквально видела, как Главная Магистраль разветвляется на две дороги: одна из них просторная, гладкая, чистая, на неё автомобили сворачивают целыми «толпами». Вторая дорога настолько узенькая и неровная, что по ней не проехать на транспорте. Люди выходят из машин, берут свои пожитки, и продолжат идти пешком, наступая босыми ногами на острые камни, но ни разу не останавливаясь с целью передохнуть, а смотря лишь вперёд, на ясное, порозовевшее на горизонте небо.
Ребекке вдруг стало спокойно на душе, и даже те вопросы, которые с такой жестокостью раньше терзали её изнутри, не казались больше такими пугающими и отталкивающими. Ведь теперь Ребекка знала, какой путь она выберет.
— Долго ещё?
Тим растерянно улыбнулся и опять пожал плечами. Ребекка легла на кровать, накрылась покрывалом и закрыла глаза. Моторы миллиарда автомобилей ни на минуту не стихали, они вместе с шелестом деревьев и стрекотанием сверчков слились в один бесконечный концерт, под звуки которого девушка заснула.