Только зимой день бывает настолько белым, что куда не глянешь, будто пухом лебяжим выстлано. Мягко. Глухо. Звуки, как звезды без лучей.
У прохожих тоже бело, где надышали: углы воротников, ресницы, выбившиеся волосы. Ну, уж кто себе надышал, так это деревья. В парке, вплоть до мельчайшей веточки, все проявилось и заросло белым пушистым ворсом.
Легкий морозец. Его любимые духи с ароматом арбуза. День лебедушкой плывет-проплывает. И уплыл бы и забылся, не представься мне случай увидеть, как средь бела дня…раздевают деревья.
Когда меня обогнали двое парней, а, оглянувшись, вдруг бросились бежать, я в душе над собой посмеялась, мол, и за мной когда-то парни бегали, но не настолько шустро, как от меня сейчас! – От души отлегло: оказывается это был не побег, а разбег. И завершился он разворотом с наклоном и таким спаренным ударом ногами по стволу, что от дерева мгновенно отделился, отскочив на шаг, белый двойник. Прежде, чем рухнуть и рассыпаться, они успели постоять рядышком – черное и белое.
Зрелище, конечно, завораживающее, но это ж как стукнуть надо, чтобы одним махом раздеть до ниточки? Представляете? Только что шуба была на плечах, и вдруг она соскочила и стоит себе в сторонке, самостоятельная, как гоголевский «Нос»!
Пожалела я дерево, а заодно и парней, чьи белые с головы до пят двойники уже снова набирают разбег.