Когда мне было 7 лет, родители купили дачу на Байкале. Случайно. Ну если совсем точно - купили они кусок земли.
Когда мне исполнилось 8 – они её построили. А годам к 10 большую часть летних каникул я проводила на Байкале, то есть на даче. Бывало, что и одна жила по несколько недель – так не хотелось возвращаться в бездельно-летний, пыльно - опустевший город…
Дачный поселок стоял сам по себе. Даже электричество не было проведено – как-то так вышло. Народ пользовался генераторами (которые у нас назывались «движками») и свечами с керосиновыми лампами – романтика, одним словом.
Я, изображая из себя крайне самостоятельную и самодостаточную женщину, в отсутствие мужчин сама несколько раз заводила это чудовище. Не знаю, как выглядят современные генераторы, может быть там просто на кнопочку какую-то легким движением руки нужно нажать?.. Наш «движок» с виду представлял собой вполне «военный» агрегат, в котором надо было сначала подкачать солярку, что-то там проверить, а потом, особо резким образом, крутануть ручку. Далее следовало увеличить мощность, и агрегатина начинала совсем отчаянно тарахтеть. По окончании эксплуатации её нужно было «заглушить» - что-то укрутить, нажать, и она, крупно пукая и подёргиваясь, затихала.
Пару раз я плевала на свою эмансипированность и звала Сашку из соседнего дома.
А вообще, я любила романтику – то есть свечи. И тогда это были вечерние байкальские медитации на пламя огня, в обнимку с Булгаковым, ритуально перечитываемым каждое лето, чашкой чая и ломтём белого батона, густо намазанного малиновым вареньем.
«А где про рыбу?» – спросите вы
Итак, про рыбу. Точнее про рыбалку.
Рядом с нами жил сосед, Виктор Палыч. С ним мы дружили домами и семьями. Виктор Палыч, старый разведчик, дошедший в своё время до Берлина, был слегка глуховат (прошлая контузия), суров и немногословен, хотя с чувством юмора у него всё было в порядке. Несмотря на то, что у него водились как минимум две постоянные подруги и жена в городе, сосед был довольно строг к женской половине, ограничивая её миссию в обществе двумя вещами: кухней и постелью. На большее, по его словам, они были непригодны. Подруги, кстати, были из серии «коня на скаку остановит».
Весь летний сезон он ходил в трусах, подтянутый, бодрый и загорелый, присматривая за домом в наше отсутствие. А еще, когда на даче было бабье царство, приносил нам рыбу ну и просто заходил проведывать.
В тот день царство было не абсолютно бабье, поскольку на даче гостила моя сестра с мужем и маленьким сыном.
Палыч зашел легким шагом, как обычно в одних трусах, и объявил, что нужно сплавать на лодке, проверить сети, потому что ночью был шторм, они могли запутаться и порваться.
Просьба была явно адресована Андрею, мужу сестры.
Андрей отчего-то потупил взор и незаметно ретировался. Зато на первый план выступила я. Ходить на веслах я умела, чем невероятно гордилась, потому что могла в отсутствие мужчин катать на лодке мам, тёть и сестер.
Про то, что на море волны – я забыла. Про то, что лодка деревянная и утлая – тоже.
Грести? Я! Проверить сети? Я! На молокозавод? Я! На песчаный карьер? Я! Ах да, это уже из другой оперы, простите…
Палыч смерил меня взглядом.
-Пошли, - сказал он.
Методология установки и проверки сетей была проста и сложна одновременно: залив был негласно «поделен» на части. Палыч не ставил там, где ставил Петрович и Калистратыч и наоборот. От берега отмеривалось определенное количество гребков вглубь залива по ориентиру. Ориентиром могла, например, служить вершина сопки или самая длинная сосна где-нибудь на горизонте. Потом немного проплывалось ближе к середине залива и – вуаля – тут должна была быть сеть. Ориентиры, насколько я помню, тоже были разобраны по соседям. У Палыча была горелая сосна где-то там сбоку, ближе к сопке.
Моя функция заключалась в том, чтобы грести по ориентиру, стоять, когда нужно, и снова грести когда нужно, не теряя из виду этой самой горелой сосны.
Выйдя на берег и увидев волны, местами с барашками, мне почему-то захотелось повернуть назад, но отступать было поздно. Сосед столкнул лодку, отплыл немного и велел мне взять вёсла.
-Видишь ту сосну посередине? Держись ее, - наказал он.
Сосредоточенно гребя, я почувствовала, что лодку разворачивает параллельно волнам.
- Так, стой, вот она, - пробурчал Палыч про сеть.
Лодку начало раскачивать довольно прилично. Мне показалось, что мы сейчас перевернёмся. Инстинктом самосохранения я развернула её перпендикулярно волнам, наплыв на сеть. Палыч держал себя в руках – трёхэтажным почти не ругался. Просто вспомнил мою мать и ещё парочку других родственников.
- Стой параллельно сети, так тебя разэдак! Держись сосны!
«Интересно, доплыву ли я отсюда до берега ,если что?» - тоскливо думала я
Плавать-то я умела и далеко. Но волны и вода, даже очень теплая на поверхности, чуть глубже была настолько холодной, что могло элементарно свести ноги.
Сеть запуталась. Во время шторма в нее набило разных щепок и Палыч, чертыхаясь, пытался распутать ее.
-Ты следишь за сосной?
Чёрт! Сосна. Я совсем про нее забыла
- Греби левее, еще. Стой!
Лодку опять развернуло параллельно волнам. Сосед вытаскивал из сети редких омульков и хариусов – рыбы было немного. В такую погоду её часто просто «вымывает» из сетей штормом, больше хлопот с запутавшейся снастью, чем с уловом.
-Стой! Не двигайся, мне надо кусок сети распутать. Держи лодку неподвижно.
Неподвижно?!
Лодку нещадно качало. В нее набралась вода – она немного протекала, несмотря на то, что в прошлом году её смолили. Мне было страшно. Палыч гаркал что-то про сосну, но в тот момент мне уже было плевать на нее с Эйфелевой башни.
«Прости меня за все грехи вольные и невольные…»
- Всё! Пересаживайся, - прервал он мою предсмертную молитву и, резко гребя, поплыл назад к берегу
В калитку я вошла бледная и молчаливая.
«Ну как сплавали? Что-то ты какая-то серьёзная», - ехидно поинтересовался родственник
Ничего не ответив, я вошла в дом.
«Качало?» - продолжил Андрей
«Качало», - процедила сквозь зубы "матёрая" рыбачка, - «я уже, было, с родственниками мысленно попрощалась - на всякий случай… »
«Да я и сам удивился, чего это ты так активно начала проявлять инициативу», - добавил он
Коня на скаку остановит, в бурлящую воду «вплывёт»…
Вообще, в глубине души, я никогда не поддерживала эмансипацию.