Матовые ватные облака укутали крыши домов, спустились к уставшим улицам, укрыли раздетые деревья. Несмотря на весну, от домов и деревьев исходило морозное сияние, почки еще не набухли, кто-то невидимый лишь иногда выпускал солнце глянуть на город. Улицы устали от ожидания тепла, серый камень не согревался от их дыхания. Художники часто смотрят полузакрытыми глазами на свою картину, чтобы лучше увидеть целостность созданного полотна. Попробуйте посмотреть на любимый город прищуренным взглядом. Вы увидите, как стекают желтые фонари в серо-меланжевые улицы, монументальные серые здания лишь слегка допускают вкрапления кирпично-рыжеватых оттенков, шпили высоких башен всосали в себя туман: стерлись их очертания, и только высоко в небе едва заметным янтарным пятном светится охранник города – петушок. Посмотрите, как сине-серыми брызгами рассыпались птицы по небу. На картину пролили слишком много дождливой краски: улицы размокли и поплыли.
По спящим улицам неспешно идет маленькая тихая женщина, звуки ее шагов тревожно отдаются в сердцах людей и летят в высокое небо. Рига. Ее имя известно каждому. Она немолода, но очень красива. Таинственная дама не решается выйти на улицу без шляпки, ее красивые глаза скрыты темной вуалью. Достаточно ей взглянуть вверх – и звезды ласково приветствуют её; стоит ей провести рукой по забытым домам – и их лица снова сияют чистотой; от ветра гнутся и скрипят дикие сосны – она одна умеет с ними разговаривать. Ей хочется, чтобы в ее маленьком городе было всё идеально. Она смотрит и не понимает, что это за высокое здание, закрывающее полнеба? Проходя мимо него, она долго смотрела в небо, видя только исполинское изваяние тускло-туманного цвета. Кто позволил прятать небо от нее?! Рига любила все растения своего города, она лично знала каждого садовника, как будто с легкостью водила его за руку, чтобы появлялись на свет прозрачно-кремовые розы, смелые гортензии без всяких претензий, синеглазые ирисы – все цвета жизни запечатлены в ее любимых цветах. Множество маленьких магазинчиков с экологически-чистыми продуктами, редкими сумочками и шляпками; таинственными кафе, манящими посетителей своими теплыми огнями – все это любила маленькая женщина Рига. Всюду она пристроила на работу своих детей. Под темной вуалью никто не видел ее радости, но все чувствовали, что она смеется. На всех своих детей она возлагала легкие надежды. А ведь питомцев было очень много.
Шли годы. Рига менялась. Почему-то закрывались любимые магазинчики, тускнели невымытые витрины, одиноко в темноте светились яркие здания. Старшие дети невольно почувствовали себя ненужными. Никому не говоря, они прятали глаза, убегая от своей матери в прозрачную пустоту. Младшие все еще доверчиво протягивали ручки, прижимались к щекам кормилицы, ласково шептали о любви. Их мама часто уходила проверить свои владения, ее воспитанники оставались дома и смотрели на город. Почему за этими грязными стеклами не видно души? Отчего возле того дома постоянно сидят старики? Зачем улицы пустеют и становятся такими одинокими? Они постоянно задавли разные вопросы любимой Риге. На все вопросы таинственная женщина закрывала глаза и ласково гладила детей по волосам. Она надеялась, что совсем скоро все исправится. Своих детей строгая родительница всегда держала дома, надеялась на то, что они выйдут в город, когда там снова будет живой воздух. Однако дети подрастали, разбивая окно времени, и улетали, как птицы.
Вскоре женщина в сером осталась совсем одна. Она поняла, что ей нечего предложить своим детям. Она заперлась в своем доме и закрыла окна-колодцы души. Потом все же обула серые ботиночки и вышла на улицу. Никого не было, все спали и только ее шаги гулко отзывались в сердцах домов. Дама видела, что в зданиях еще больше ввалились глазницы окон, еще меньше убирали на улицах, развилось еще больше болезней. Рижский петушок полностью утонул во мгле безнадежности. Даже иностранцы встречались все реже и реже. Актеры рижских театров играли бесплатно для трех людей. Ей было горько и одиноко. Очень хотелось кому-то признаться в своем горе. Она поднимала свои глаза-колодцы в небо, мечтала поговорить с Богом. Признаться, что ей очень плохо. Но всякий раз ее что-то останавливало. Она боялась признаться Богу, что сама не сумела удержать своих детей. Ей было страшно, что всевышний проигнорирует ее мольбу. Тот, кто далеко в небе, может узнать... Нет, этого нельзя допустить.
Маленькая женщина почувствовала себя совсем беспомощной. Её красоту некому было замечать. Она летела над городом, полностью сливаясь с ним, и город потонул в ее слезах. Из города все уезжали, и никто не видел будущего в нем. А она по-прежнему боялась попросить помощи у Бога и получить искупление.
В огромном пространстве рассеялись ее бесчисленные дети. Их никто не принимал к себе. Чем дальше от родного города они уезжали, тем более чувствовали себя чужими, хотя и понимали много языков. Их слова разлетелись на осколки языков мира. Но по-прежнему их не оставляла маленькая женщина в темной вуали, которая казалась им самой красивой.
Однажды бесплотная женщина вышла в синюю ночь, остановилась на набережной своей реки. И вдруг тихо заплакала. Слезы текли по ее лицу, сине-желтые огни города текли по ее щекам, яркие краски плыли по реке, легкое тепло ложилось на ее плечи. Как же красив этот город! Как же мало людей в нем! Она простерла руки к васильковому небу и тихонько позвала своих детей... Бог услышал ее тихий голос и разнес его по миру, где мотыльками бились в закрытые стекла ее дети. Потихоньку они стали собираться из разных глубин света. Здесь был их дом. Они стали отстраивать старые здания, открывать маленькие библиотеки, но со множеством книг, оставлять названия улиц, не забывая ни одного имени, вдыхать жизнь в прежние магазины, выращивать прекрасные цветы. Женщина протянула свою стареющую, но крепкую руку всем этим людям и решила, что теперь она может быть спокойной за свой маленький город, который засиял снова оттенками акварельных переливов. Рига... Рижаночка... Ридзене... Не бойся... Ведь ты же видишь... Всё видишь!