Фарфоровая кукла (Джулия Петрова) / Проза.ру

            Моей иркутской подруге посвящаю....
            I


            По дождливому Иркутску

            Небо в лужах чаем в блюдцах…

            Г. Гнечутская


         Дождь начался внезапно, хлынул вдруг ниоткуда, - ещё минуту назад небо было чистым и приветливым. Мужчина и женщина заметались посреди улицы в поисках укрытия, а их маленькая дочка запрыгала от восторга: «Душ с неба! Душ с неба!» Мужчина подхватил ребёнка на руки, забежал в ближайшую дверь – это оказался антикварный магазинчик – женщина поспешила за ними.
         В помещении было несколько тесновато, зато сухо, тепло и уютно; аккуратные полки, изящная посуда, мягкое освещение – всё казалось тщательно продуманным, как-то располагало к тому, чтоб задержаться здесь хоть ненадолго. Женщина осмотрелась. В уголке, справа от двери, сидел хозяин магазинчика. Это был очень старый, худой, совершенно седой человек. И пиджак, и рубашка цвета бордо на нём были застёгнуты на все пуговицы. Пока антиквар сидел словно изваяние, неподвижно, он казался каким-то музейным экспонатом. Но вот старик шевельнулся, увидев гостей, положил руку на стол, за которым сидел, и женщина увидела на манжете рубашки старинную запонку с овальным камнем внутри. Облик человека за столом вполне гармонировал с интерьером магазина. Уж очень «говорящий образ», подумала женщина, - наверное, таким и должен быть настоящий антиквар, - веет от него историей. «Здравствуйте!» - почти в один голос обратились к продавцу все вошедшие. «А мы вот от дождя решили спрятаться», - сказал мужчина. Он спустил девочку на пол, и та, оглядевшись по сторонам, подняла руки, радостно и удивлённо закричала: «Мама, красиво, мама, красиво!» Хозяин приветливо улыбнулся: «Проходите! Какая у вас красивая дочка! Чудесные кудри, а веснушки какие! будто солнышко заглянуло!». Девочка была крупной, пухленькой. Она кокетливо покружилась, потом смело начала рассматривать всё вокруг, остальные просто наблюдали за ней. Вот старинные часы с большим маятником, несколько странных картин.… А это… Девочка тихонько ахнула и потянула ручонки… «Что, Лидочка, интересно?» - спросила мама и тут сама заметила возле полок, на полу, необычную куклу. Эта фарфоровая кукла - настоящее произведение искусства! И она очень похожа на настоящую девочку. Роскошные длинные волосы ниспадали упругими локонами, шляпка украшена кружевами и перьями, а платье… у девочки захватило дух! «Ли-и-дочка!... значит, вашу красавицу зовут Лидия? Мелодичное имя! - слезинка блеснула в уголке глаза старика. - А Вас как зовут?» - он обратился к женщине. – Елена. – О, Елена! Елена Прекрасная, Елена Премудрая, Елена Троянская! Имя-легенда, имя-сказка… А мою куклу зовут Лилия… Доченьку мою так звали… - Антиквар встал из-за своего столика, подошёл к Лидочке, взял её за руку. - Ваши имена так созвучны. Нравится?». Девочка кивнула. Старик подвёл ребёнка к статуэтке, и все увидели, что кукла всего-то на голову ниже девочки, а ещё… между ними было удивительное сходство. И белая кожа, и пухлые щёчки, и веснушки. И яркие губки, и нежные толстенькие ручки…. О, чудо! Кукла могла двигать руками! Женщине вспомнилось, как в прошлом году она приезжала с дочкой в гости к подруге. И подруга, и её муж заметили, что Лидочка напоминает большую куклу или фарфоровую статуэтку. Сейчас Елена подумала, что так оно и есть, и вот тому подтверждение.
– И сколько же стоит такое чудо? – поинтересовалась Елена.
– О, эта вещь не продаётся, она моя собственная, принёс её в магазин на время, а спрятать особо некуда. Дома у меня племянница небольшой ремонт затеяла, говорит, не дай бог, разобьётся.
- А… сколько ей примерно лет?
- Да уж больше сотни, поверьте. Сейчас таких не делают. Это из частной коллекции одного моего друга-японца. Были у него 2 куклы-японки, в кимоно, ростом поменьше, а ещё негритянка, эскимоска, индианка, да всего 7 или 8. Хотя… полную-то коллекцию я не видел, да и вряд ли кто знает, сколько же их на самом деле было.
            В магазин вошёл средних лет посетитель. Сразу чувствовалось, что он здесь не редкий гость: держится уверенно, оглядывает всё с видом знатока.
- Ладно, спасибо вам большое за приют, мы пойдём, не будем вас отвлекать, - сказала женщина. Её муж мягко отстранил ребёнка от куклы, поднял на руки и понёс к выходу.
- Да вы не отрываете, мне приятно было ваше внимание. Да ведь дождь-то ещё идёт!
- Ничего, он слабенький уже совсем, а у нас тут недалеко машина, просто до вас было ближе, - улыбнулась Елена, и семья вышла.
            Дождь почти утих, на улице было прохладно. По дороге Лидочка всё вспоминала куклу, даже вздыхала грустно.
- Ничего, доченька, - утешила её Елена, - зайдём ещё как-нибудь к дяденьке в магазин, полюбуешься на неё. Может, дадут потрогать.

            II

            День был предательски прекрасен, и оттого на душе у Андрея стало ещё хуже. Лазурное небо - без единого облачка, мягкое весеннее тепло. Птицы поют, солнечные лучи нежно ласкают тебя, обволакивают. Наконец-то дождались такой погоды, а радости нет. Только тревога и усталость… Он направлялся в больницу к жене и дочери, но зачем-то заехал в тот самый магазинчик. Он был уверен, что там сможет успокоиться. Хозяин вспомнил его, и Андрей посчитал это добрым знаком.
- А вы сегодня без доченьки? – старик улыбался.
- Да. В больнице она, плохо ей совсем.
– Вон оно что. А я смотрю, вы хмурый совсем, измотанный.
            Фарфоровой куклы на месте не оказалось. «Не досмотрел, - сокрушённо сказал старик, - глупо так разбилась. А ведь так долго стояла! Хотел проветрить, да не вовремя - на улице ветер был сильный, окно настежь распахнулось, да дверь ещё открылась сквозняком! Как жалко, не успел подхватить». Андрей вдруг, сам не зная почему, вздрогнул. Антиквар понял его переживания: « Да вы не волнуйтесь так. Она ведь хоть и очень дорогая, но, по сути безделица, элемент украшения. Ею можно было только любоваться, такую ребёнку поиграть не дашь. Ну, разве что переодевать можно. Вещь хрупкая, прихотливая. А вы знаете…, -- он снова улыбнулся, на этот раз немного лукаво, - у неё ведь есть своего рода двойник. Да-да, точно такая же, только не декоративная, а настоящая, для ребёнка, для игры предназначенная. У неё и руки, и ноги двигаются, глазки по сторонам могут глядеть и моргать, и голова поворачивается! И вдобавок ко всему у неё имеется целый сундучок с приданым – платьица там разные, шляпки, обувь! Мастер специально свой шедевр в двух экземплярах создавал, один – как элемент интерьера, из фарфора, а другой – из чего-то, не знаю, что за материал, на мягкий пластик похож, или резина, может. Значит, был у этого умельца какой-то секрет. Детей, сразу видно, любил, потому и копию сделал. Вы подождите, я сейчас».
         Хозяин вышел в какую-то маленькую дверь, но очень быстро вернулся, держа в руках куклу: «Я её из дому принёс, ждал, что ещё зайдёте, показать вашей девочке хотел. На витрину её не выставлял, ни к чему». Андрей невольно залюбовался куклой: огромные миндалевидные глаза в обрамлении длинных бархатных ресниц, каштановые локоны, аккуратный маленький носик. Одета была эта красавица в длинное платье из зелёного атласа, с широким поясом; на голове – какая-то диковинная шляпка с пером. Но что особенно интересно – кукла была не холодной, как её фарфоровый двойник, а тёплой, и от этого казалась ещё более живой, настоящей…. «А вот и приданое! - антиквар указал на миниатюрный сундучок, - можете открыть посмотреть».
         В сундучке оказалось целых 3 платья, все разные, а к платьям – башмачки, сумочка, бусики, имелась даже муфточка и широкая бархатная накидка, которая, вероятно, играла роль плаща.
      - Знаете, а ведь один наряд я сам сшил, не удержался! – с гордостью произнёс хозяин. – Хотелось дочку порадовать, да не довелось, – он вздохнул горько, - рано умерла Лилечка моя. Не поиграла даже…. Андрею стало неловко, но не только это стало тяготить его. Он вновь вспомнил о дочери. На несколько минут он забыл о болезни Лидочки, всё его внимание поглотила чудо-кукла. А сейчас тревога, к которой добавились ещё и сильная головная боль, и чувство вины, вернулась. Он поспешил уйти.

            III

            По большой да по старинной
            В пять рядов ползут машины.
            В их исчадии - тоска,
            Эта улица узка...
            Г. Гнечутская


         Елена летала во сне. Так высоко, что захватывало дух! Полёт давался ей легко, она дышала полной грудью, стремительно облетала деревья, поднималась всё выше, потом неслась вниз, снова резко взмывала ввысь…. Она плавно парила то над лесами, то над улицами…. Вот, далеко внизу - весь Иркутск как на ладони! Она опускалась, ныряла в волны тёплого воздуха, ей казалось, что ещё чуть-чуть - и она сможет нырнуть в облако. Наконец, уставшая и счастливая, приземлилась на мягкую траву…. Сон, такой приятный, волнующий, закончился. Ощущение безграничной свободы растаяло бесследно, словно бы его и не было. Тяжелая, обыденная реальность сдавила сердце… Елена устыдилась вдруг своего сна, который сделал её на краткие мгновения счастливой. Как она может радоваться, когда её крохотная дочь перенесла серьёзную операцию? И всё ещё находится в реанимации? Но сон был таким светлым…. Это ведь не случайно? Когда же придёт врач? Скажет, что всё хорошо? Вчера Лидочке стало лучше, операция прошла успешно.
            Ожидание становилось тягостным. Тревога нарастала…. Наконец появился доктор, усталый, озабоченный. (Думали, что всё обойдётся, но состояние нашей маленькой пациентки резко ухудшилось, встал вопрос о повторной операции,… тяжело перенесла наркоз…) Женщина слушала как в тумане и не понимала, что всё это врач говорил ей. Вчера она засыпала успокоенная, уверенная, что самое страшное позади. Они сами сказали ей, что теперь Лидочка быстро пойдёт на поправку….
            Врач давно ушёл, а ей осталась томительная пустота, которую она пыталась заполнить, отвечая на звонки родных и друзей. Собственное бессилие, невозможность как-то помочь собственному ребёнку выматывали её, делали само пребывание в больнице невыносимым, бессмысленным…. Опять потянулись минуты, часы ожидания…. Из окна больничной палаты видны купола храма. Елена плакала, пробовала молиться, опять плакала, отвечала на звонки, пыталась читать, опять молилась, наконец, не выдержав, выпила снотворное и с трудом, но всё же уснула.
            Она куда-то убегает. На неё несётся огромный состав, а она не может даже пошевелиться…. Она кричит так, что, кажется, разорвутся лёгкие, но этот крик получается безмолвным…. Состав проносится мимо на бешеной скорости, но потом вдруг возвращается, и она видит перед собой страшное, разъярённое животное…. Липкий ужас раздирает нутро. Осколки мыслей доносят ей, что это – лишь сон, надо только проснуться. Невероятным усилием воли она пытается открыть глаза, встряхнуть наваждение…. Но один кошмар сменяется другим, и вот она уже лежит на земле, а в неё стреляют раз, другой, ещё и ещё, дикая боль раздирает тело, но она всё не умирает…. Её избивают, жестокие удары сыплются со всех сторон, она молит только об одном: чтоб скорей умереть, не чувствовать этой ужасной боли, и даже не пытается сопротивляться. А может, наоборот, она ждёт, что эта боль перекроет другую, более страшную муку? …… Наконец, ей всё же удаётся проснуться. Что же теперь? Опять ждать?
            Но ждать долго не пришлось. Дверь отворилась, и Елена увидела врача. «Успокойтесь, - сказал он, - повторная операция не понадобилась. Состояние стабильное. Сейчас девочка спит, а вечером переведём её к вам в палату, будете вместе». Врач говорил чётко и просто, но Елена всё равно не сразу поняла сказанное. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы наконец-то всё осознать. Видя её состояние, врач взял Елену за руку и повторил: «Успокойтесь, всё хорошо. А вот вы выглядите плохо. Вам приснился кошмар? Это бывает. От перенапряжения, от беспокойства. Вам нужны силы, чтоб поддержать дочь. Будете вместе выздоравливать». И он улыбнулся.
            Елена вспомнила свои сны. «Надо же, всё наоборот. Когда я чувствовала прилив сил, мне принесли плохую весть, а сейчас я боялась худшего, а мне послали утешение. Господи, только бы правда….Неужели сегодня я увижу Лидочку?»
            Вечером девочку, как и обещали, перевели в палату. Елена почувствовала, наконец, радость, хоть и была очень утомлена. Лидочка исхудала, побледнела. Она медленно поправлялась. Иногда почему-то вспоминала чудесную фарфоровую куклу. А однажды спросила у матери: «А мы пойдём ещё смотреть куклу? Я хочу её потрогать!» Елене пришлось пообещать.

            IV

            Андрей ехал быстро, ему не терпелось забрать из больницы жену и дочь. Елена говорила ему, что Лидочка не раз вспоминала о кукле, и он сильно расстроился из-за этого, но теперь…. Он ехал и тихонько напевал песенку, которую часто слышал в детстве, (тогда он считал её девчачьей), а сейчас испытал какую-то особую радость оттого, что вспомнил вдруг незатейливый мотивчик и простые слова:
- Все проходят мимо, а одна девчушка говорит:
- Какая милая игрушка!
Папа, подари, папа, подари, папа, подари мне куклу!
            «Обязательно надо будет найти эту песенку и поставить Лидочке, чтоб послушала. Ей понравится!» - думал Андрей. Пальцы отстукивали на руле такт песенки, а мужчина представлял, как запрыгает от восторга дочь, когда увидит дома диковинную куклу с подвижными глазками, в шикарном наряде, с целым сундучком платьев в придачу! Как засияют её прекрасные карие глаза!
            Жестоко захлестал по машине дождь, и дворники заработали, не успевая очистить ветровое стекло. Но водителя это не испугало. Дорога словно подмигивала ему бликами лужиц на асфальте, дождь отстукивал ритм.
         Дождь почти прекратился, когда машина остановилась возле больницы. Всё вокруг стало умытым и замерло в предвкушении ясного дня. Андрей быстро вошёл внутрь. «Папа подарил! папа подарил! папа подарил мне куклу!!!» - напевал он себе под нос, вспоминая старого антиквара, который долгие годы держал у себя в память о дочери старинную куклу, а вчера со слезами уговаривал взять Андрея её просто так, для Лидочки.