В умах миллионов людей Джованни Джакомо Казанова является, прежде всего, выдающимся героем - любовником, превзошедшим славу Дон Жуана. Кроме многочисленных любовных побед, Казанове, опираясь на его собственные мемуары, приписывают славу великого философа, поэта, математика. алхимика и абсолютно бескорыстного человека. Практически нет никаких других исторических документов о жизни Казановы, подтверждающих его добродетели, кроме его мемуаров. «Жизнь Казановы — настоящий плутовской роман. Казанова — любимец дам, авантюрист и мистификатор, легко выдающий себя за алхимика или мага. Он странствует по Европе, соблазняя женщин всех национальностей и наставляя сильных мира всего. Этот внешне легкомысленный персонаж — одна из ключевых фигур своего времени», утверждает французский писатель и литературный критик Филипп Соллерс.
Два больших писателя, Стефан Цвейг и Герман Кестен, затратившие на изучение жизни Джакомо Казановы, своё драгоценное время, приходят к неутешительному для Казановы мнению, что он всего лишь «блистательный шарлатан, авантюрист и сутенёр». Других добродетелей писатели у него не обнаружили. Если довериться мнению этих достопочтенных людей, вызывающих огромное уважение, то Казанова — человек, который сам сделал себе «историю», заставив тысячи людей поверить в историю его жизни, изложенную в его мемуарах, после публикации которых к нему и пришла слава.
Стефан Цвейг, австрийский писатель
«Казанова представляет собою особый случай, единичный счастливый случай в мировой литературе уже потому, что этот блистательный шарлатан попал в пантеон творческих умов, в конце концов, так же незаслуженно, как Понтий Пилат - в символ веры. Ибо его поэтическое дворянство не менее легкомысленно, чем нагло составленный из букв алфавита титул - шевалье де Сенгаль: несколько стишков, импровизированных между постелью и игорным столом в честь какой-нибудь бабенки, отдают мускусом и академическим клеем; чтобы дочитать его "Икозамерон" - чудовище среди утопических романов, надо обладать овечьим терпением в ослиной шкуре, а когда наш милый Джакомо начинает еще, вдобавок ко всему, философствовать, приходится сдерживать челюсти от судорожной зевоты. Нет, у Казановы так же мало прав на поэтическое дворянство, как и на место в Готском Альманахе; и тут и там он паразит, выскочка без прав и родовитости»
Герман Кестен, немецкий писатель
"Он был дитя любви и нелюбимым ребенком. У него было два отца, один бедный и законный, а другой незаконный и богатый; ни один о нем не заботился. У него была юная прелестная мать, делавшая карьеру на сценах и в постелях, от Лондона до Дрездена, но этого ребенка она отдала чужим людям, как только ему исполнился год; с того времени он более никогда не жил с нею вместе. У него было пять братьев и сестер, а он рос как сирота.
Половина его жизни с небольшими паузами была сплошным наслаждением с сотней-двумя женщин (по словам Казановы). Он ухитрялся любить, по его собственным словам, во всех положениях: стоя, сидя, лежа, с одной женщиной, с двумя, двое мужчин с одной женщиной, с мнимым евнухом, со своей племянницей, со своей собственной дочерью, со старыми подругами, встреченными тридцать лет спустя, с десятилетней, с семидесятилетней (причем ему придавал силы вид его обнаженной двадцатилетней подруги), одновременно с матерью и дочерью, с проститутками и девственницами, которых он же и лишал их девственности. Он любил со смехом, он любил со слезами, он любил с клятвами и с фальшивыми обещаниями, с искренними обетами и с правдивыми словесными каскадами, на свету и в темноте, с деньгами, без денег, для денег, а когда он не любил, он говорил о любви, и вспоминал о любви, и желал любви. Любовь была для Казановы не только жизненной потребностью, но и профессией. Казанова покупал понравившихся ему девиц (более всего ему по душе были молоденькие худые брюнетки), учил их любовной науке, светскому обхождению, а потом с большой выгодой для себя переуступал другим – финансистам, вельможам, королю. Не стоит принимать за чистую монету его уверения в бескорыстии, в том, что он только и делал, что составлял счастье бедных девушек, -- это был для него постоянный источник доходов.
Вся его жизнь была театром. Его сценой были женские монастыри Венеции и Авиньона, гарем Константинополя, парижские салоны, лондонские игорные залы, королевские замки Варшавы и Потсдама, парки императрицы Екатерины Второй в Санкт-Петербурге, дом Вольтера в Ферне, бордели Вены, виллы банкиров в Амстердаме, оперные балы Кельна и Мадрида, хижины крестьян в Италии и России, тюрьмы многих стран, кабинеты министров и лавки ростовщиков, жилища актрис и храмы, театральные гардеробные и кофейни всей Европы».
Вот таким представляется метрам мировой литературы итальянец по имении Джованни Джакомо Казанова, получивший мировую известность, как герой-любовник. Если Казанова и создал сам себе мировую историю, и славу героя-любовника, то только за это умение он в ней и останется на века. Так что, предлагаю поверить в любовные похождения Казановы, (или сделать вид, что поверили) которые он сам и описал (или сочинил) и познакомиться с его женщинами. В этом знакомстве нам помогут мемуары Казановы и книга «Казанова» Германа Кестена.
Алекс Гор