История написана в соавторстве с Юрием Толкачевым.
Спасибо тебе за предоставленную возможность осуществить те идеи, что я из-за своей скурпулезности не смог бы осуществить.
«Кто верить в сам себя умеет,
Тот и других доверием овладеет».
Гёте. «Фауст».
Чтобы не случилось, я ни когда не выходил за рамки, созданных обществом правил откорректированных нормами морали и нравственности, считая эти качества незыблемыми и непогрешимыми, как сам гений человека. Но время не щадит даже скалы, стирая их в песок, а кто я такой на его пути со своими приоритетами? Я был свидетелем нескончаемых бесчинств влекомых действом или же бездействием человека; был свидетелем того, что кто-то может быть выше созданных правил и попирать их ногами. Моя вера в людей иссякала, превращаясь в труху, оставляя взамен только тупое подчинение сложившимся ранее традициям, чтобы не вылететь впоследствии из системы. Я сам становился системой, бездушной машиной, автоматом, пока пути моей жизни не свели меня с одним человеком, который рассказал мне одну историю, когда-то услышанную им самим от другого человека, и эта история изменила его внутренний мир. Она помогла и мне! Поэтому, даже не имея за плечами литературного опыта, я все же решил поделиться с вами этой историей, которую я и привожу здесь так, как я её слышал сам.
Ну, что ж с зачином!
1.С зачином.
Меня зовут Николай Колгаров, а это история моей жизни.
Начиная всё по порядку, я думаю, стоит вам рассказать, откуда я есть.
Родиться мне свезло в маленькой деревне, называемой у нас «Долиной Яблок», где я впитал в себя всю доброту населявших его людей. Былое время, прошедшее в детстве, было для меня благодатным временем и до сих пор оно чарующе тянет меня назад. Но детство проходит. Смерть матери и война в Афганистане вырвали меня из моей прошлой жизни, куда бы я уже не мог вернуться, так как было бы не к кому и не зачем. Поэтому взяв в охапку оставшиеся надежды и мечты, я махнул в Большой Город. Но шел туда я не за красивой жизнью, я шел туда строить новый Вавилон. Война не отняла у меня лишь одну надежду на то, что на этом свете я всё же останусь не один. И этой спасительной нитью для меня стала одна девчушка, которую звали Анастасия. Поэтому я не только знал, куда я еду и зачем, главное – я знал к кому я еду.
Шел теплый дождь, светило солнце, пробиваясь сквозь серые редкие тучки, рисуя тенями на земле, поражающие воображение силуэты. Именно в такой прекрасный день мы и повстречались с ней впервые. Она гуляла по тротуару под белым зонтиком, скорее укрываясь от солнца, чем от редкого, но такого ласкового в тот день дождя. Одета она была в белоснежный сарафан, нежно касающийся её тела до самых коленей, длинные черные волосы её были распущены и вздрагивали от каждого дуновения ветра.
Я окликнул ее, и она обернулась ко мне.
Как вам описать то, что я почувствовал, когда наши взгляды соприкоснулись? Дрожь, трепет, волнение, счастье, страх, безумие – здесь мало этих слов, определяющих всю гамму полученных чувств. Я тогда почти потерял сознание. Она улыбнулась, и я почувствовал, как моё сердце остановилось. Мои глаза начали лгать мне. Окружающие предметы меняли свою форму, темнели, а потом и вовсе исчезали. Пропадали так же звуки. Оставался лишь свет – свет её глаз!
А знаете, какие у неё были глаза?
Не мучайтесь, я расскажу!
У неё были большие, как у куклы глаза, светящиеся светом драгоценных камней: изумруда, хризолита, сердолика… Складывалось такое впечатление, что это не отражение солнечного света, а свет её собственных глаз, мягкий и манящий. Из-за такого света мотыльки прощаются с жизнью. Её лицо очень сложно описать, как будто, сам божественный ваятель его создавал и только поэзией я мог бы вам рассказать о её красоте. Кошачья грация, походка, жесты… Она легкий морской бриз, после долгого жаркого дня…
Увидев меня, она секунду размышляла, а потом бросилась ко мне в объятия. Зонтик, выпавший из её рук, подорвало ветром и унесло вдаль. Нам не нужна была больше его защита…
Через пару недель мы связали себя узами Гименея. Плодом нашей любви стал наш сын - Даня! Не знаю, кто его больше любил: я или Настя, но уверен, что любовью он не был обделен. Уже в три года он удивлял и радовал всех в нашей дружеской компании своими талантами: его рисунки и мелодии, которые он напевал, заставляли бывалых критиков уходить не солоно хлебавши. Я устроился на неплохую работу, к слову, в то время всякая работа была хороша, но моя работа была особенной, близкой мне по духу, определившая в дальнейшем течение нашего существования. Я занялся некоммерческими перевозками грузов, которые впоследствии «прихватезировал» под личный бизнес. А моя Настя осталась держащей очаг в нашем доме. Так мы и жили-поживали, да добра наживали. Прямо, как в сказке!
Шли годы нашей радушной и счастливой жизни. Анастасия была всё так же прекрасна и мною любима, а мой повзрослевший сын сам был уже отцом, вот только я сам отдалился от них. Тягость прошлых лет не давала мне покоя и накинутая на шею петля всё сильнее давила. Не разрешив одно-другое былое дело, я спрятал всё это глубоко за душой, не учтив последствий. Сама природа не терпит пустоты, а я вновь становился таковым. И должен был настать тот день, когда моё естество заявило бы о себе. И я хорошо запомнил свой «последний рассвет».
Была пятница. Отпросившись пораньше с работы, я гнал на своей машине скорее домой. Я вас разубежу, если вы подумали, что я торопился домой к родным и близким. Нет! Я спешил скорее припасть к дивану, открыть бутылочку холодного пива и включить телевизор – «синонимы семейного счастья» с горечью называла эти вещи, моя Настя. Скажите, что я был дурак и будете правы, но тогда транслирующий чемпионат по многоборью, меня куда больше занимал, чем моя семья. Знаете, после женитьбы я как-то пристрастился к этому спорту. Это была единственная отмашка от нудных и однообразных будних семейных вечеров. Быт очень сильно давит на индивидуальность. Он меняет отношение к людям, привычкам, да и вообще к самой жизни. Этого я себе позволить не мог. Наверное, в этом заключалась моя провинциальность.
Я гнал свою машину вдоль проспекта, не обращая внимания на недовольные сигналы других водителей. Очень хотелось скорее оказаться у телевизора. От дивана меня разделяли какие-то километры. В предвкушении мнимого покоя я облизывал губы – так и видел себя в компании с пивком в руках у голубого экрана. И в этот момент мне позвонила жена:
- Родной, если ты освободишься пораньше, забери внуков от мамы. Завтра выходной и мы собирались провести день с ними, если ты помнишь? Потом, сыну это будет приятно. – Пропела она в трубку.
- Черт! – сказал я тихо, выругавшись. Ведь я совершенно позабыл о наших планах на завтра. – Я помню, дорогая! Только, давай мы завтра вместе, и заберем Вику с Ваней, да и ты сможешь увидеться с мамой? С самого утра и займемся этим! – попытался увильнуть я.
- Нет, Николай! – строго сказала супруга. - Я понимаю, что нарушаю твои планы на досуг, но и ты не должен забывать о семье! – В голосе её зазвучали металлические нотки. - Мы нуждаемся в тебе! Мы тебя любим, но что если мы не сможем больше терпеть, то, что ты нас Коля не любишь и не нуждаешься в нас?
- Так Настя. – Прервал я её, понимая, что по-хорошему она не отстанет, - я сказал завтра, значит завтра! – выпалив я, бросил трубку, но поняв, что перегнул палку, что погорячился и нагрубил, решил, что надо ей перезвонить и извинится. Но от злости я так сильно швырнул телефон, что тот попал под моё сиденье. Не сбавляя скорости, я попытался его достать. Пару раз, я поднимался и выруливал, чтобы не «догнать», приближающиеся впереди машины. От этих виляний мой телефон не как не хотел попадаться мне в руки. И когда он был мною всё-таки пойман, и я, довольный собою, поднялся в нормальное положение, только тогда заметил, что выехав на встречную полосу, мне в лоб мчится машина. В голове моей пронеслось только одно слово – ПОЗДНО!
Какой-то лихач, тоже, спешивший в пятницу к себе домой, не успел уйти от, выскочившей на встречку машины, но успел вырулить, избежав тяжелого лобового столкновения, но удара всё равно было не избежать, и он пришелся вскользь. Мне этого хватило! Мою машину закрутило и всё закружилось с ней вокруг. Все мои внутренние органы готовы были оторваться от центробежной силы и выскочить наружу. Но этого ни чего не случилось. Моя машина просто остановилась, но мир вокруг меня так и продолжал кружить. Меня жутко мутило, я не мог собрать мысли воедино. Ни рук, ни ног я не чувствовал. Возможно, именно поэтому я не сообразил вовремя, что могло случиться дальше. На полном ходу сбоку меня протаранила другая машина. Я почувствовал сильный удар, услышал скрежет разрывающегося металла, шум разбитого стекла и нарастающую жуткую боль по всему телу. Что-то очень теплое, что-то живое выскочило из меня, и я отключился. Тьма, обхватив мои лодыжки, потянула меня вниз, и я не стал сопротивляться…
…Я у себя на деревне, на кладбище у могилы моей матери. Я в своей жизни могу остаться один, но не одиночество меня съедает, а то, что я сам своими действиями так тщательно к этому себя привожу. Мне не зачем более существовать на этом свете – я пуст, и этот мир пустотой своей заполнить не смогу! Ведь оное не возможно! Я решаюсь уйти из этой жизни… Кто-то появляется рядом со мной, он невесомый и невидим. Всё пространство вокруг меня теперь невесомо и так же невидимо – его не существует. Мне становится не по себе. Не своим голосом я кричу:
- КТО ЗДЕСЬ? ЧТО ВАМ НУЖНО? ОСТАВЬТЕ МЕНЯ ОДНОГО! У МЕНЯ БОЛЬШЕ НИ ЧЕГО НЕ ОСТАЛОСЬ… - и думаю, что мне показалось.
- Я твой ангел… - нежным шепотом донеслось до моего сознания. – Жизнь только кажется пустой. Ты можешь сейчас мне не поверить, но тебе ещё предстоит наполнить сию чашу, и ты сам станешь для кого-то жизнью. Не спеши уходить, не завершив предназначений. Подумай, что уйдя, лишишь ты жизни ни одного себя! Помни, что ты - тоже чья-то жизнь…
И вновь меня окутывает мрак. Я пытаюсь вынырнуть из него, но меня тянет на дно. Я из последних сил пытаюсь набраться побольше смелости в легкие и ныряю сам, так глубоко, что чувствую, как холодное дно правды обволакивает моё тело илом бесполезных и грязных поступков. Я открываю глаза и сквозь мутную воду разочарований вижу, что люди, нуждавшиеся в моей заботе, лежат на этом дне. Их так много, что меня невольно одолевает страх. Так как они здесь по моей вине. Я стольких мог спасти, но что я сделал? Здесь в этой грязи лежат мои родные и друзья… Многих я просто не могу опознать. Их бренные тела покой здесь свой давно нашли и им уж не помочь. От этих мыслей мне становится больно. Никогда мне им не помочь… Никогда! Я задаюсь вопросом, а скольких людей я вообще заставил страдать, чрез скольких я переступил?
Некоторые стечения обстоятельств, заставляют нас пересмотреть жизненные приоритеты. А когда ни чего не меняешь можно остаться на илистом дне, так и не получив шанс на покаяние или прощение… А ведь в конце пути мы все стремимся к этому. Если можно так сказать, то это «кубок чемпионов жизни». Только вместо шампанского вас будут обливать слезами. Но для кого-то и это не плохой вариант, не так ли? Приятно осознавать, что ты был кому-то дорог, но лучше, если бы награда находила победителей при жизни. Однако, как всегда в любой игре есть и подвохи! А ведь наша жизнь, есть что?
Человек, есть то, что он совершает, иными словами – форма зависит напрямую от содержания. А если в жизни не будет поступков достойных твоей души? И будет оная из года в год, день за днем покрываться слоем сажи сгоревших, несбыточных надежд? Но у каждого из нас есть, должен быть и будет шанс на искупление, но надо быть человеком, чтобы получить его. Но чтобы быть человеком, надо уметь проигрывать и терять.
…Мои уши закладывает немая мгла, а глаза начинает обжигать шлифованный песок. Где-то глубоко в груди начинает нестерпимо болеть, и я начинаю задыхаться. Сердце, лошадью на ипподроме, бьется о ребра, отбивая свою последнюю чечетку. Руки предательски дрожат, а ноги мои онемели. Я начинаю падать. Падать на тела людей, проваливаюсь сквозь них… Меня навсегда хотят закрыть под моими ошибками и неудачами. Я из последних сил вырываюсь из пучины и стремлюсь к свету. Мне нет здесь места…
Я просыпаюсь среди ночи от тревоги. Озаряюсь во тьме по сторонам и не узнаю свою квартиру. Что-то не так! Я ощупываю правую сторону кровати. Она свободна и холодна. Анастасия давно покинула её. Испугавшись как ребенок, что меня оставили одного, я вскакиваю с постели. Тихо, как вор, открываю дверь и на носочках выхожу из спальни в прихожую. Прислушиваюсь к тишине. Ничего. Мне по-прежнему страшно. На кухне под дверью брезжит свет. Я кидаю безмолвный вопрос в пустоту, где моя любимая. ГДЕ ТЫ? Пробираюсь на ощупь, как вор, вглубь коридора и выхожу на кухню. Открываю дверь. Яркий свет кухонной лампы заставляет меня на мгновение прищуриться.
Настя сидела за столом, набросив на плечи легкий шелковый плед, и, судя по запаху, пила кофе.
- Почему не спишь? – спросил я, протирая глаза, что бы хоть как-то начать разговор, не понимая, что происходит.
- Да сон не идет, а ты почему? – смущенная моим появлением она встает из-за стола.
- Замерз! Ни кто не греет! – попытался я отшутиться и подошел поближе к ней. Обняв её за плечи и притянув к себе, я почувствовал, как она дрожит. – Что с тобой, родная?
- Мне страшно, Коленька! Очень страшно.
- И чего же ты боишься, глупышка? Пока я рядом, тебе нечего боятся! – я чуть отвел свою голову, чтобы видеть её лицо. Она подняла на меня глаза, полные слез призывающие о помощи.
- Пока ты рядом я и не боюсь, но я вдруг подумала… - она запнулась.
- Что же ты подумала, милая? – спросил я её ласково, как мог.
- Я подумала, что когда-нибудь проснусь в постели, а тебя не будет, как будто и не было! Я не в силах буду это пережить!
- Что ты, глупая? – прошептал я ей на ухо. – Пока есть ты – есть я! Пока бьется твое сердце – моё тоже бьется! Ты - моя жизнь…
Она прижимается ко мне крепко-крепко и что-то мне говорит, но я её уже не слышу…
…Что-то очень больно бьет меня по груди и меня выбрасывает в неизвестность, наполненную светом. Я на миг закрываю глаза. Открываю и вижу человека в белом халате, склонившегося надо мной лежачим на асфальте в луже собственной крови, возле груды металлолома, которой когда-то была моей машиной. Я замечаю, что меня уже окружила толпа зевак, которых другие люди в белых халатах пытаются разогнать восвояси. Увидев, что я пришел в сознание, кто-то из толпы восторженно кричит:
- Он в сознании…
Я силюсь улыбнуться, но со стороны получается мерзкая кровавая ухмылка. Ловлю капли дождя ртом и думаю о жене…