ЛОПАРИ
Вспомнилось недавно, когда я смотрел по компу нашу Гремиху, одно обстоятельство. Давно это было, кажется в 1969 году. Это была уже вторая моя Гремиха за какие то два с половиной года. Пока я болтался по Питеру и губе Оленья в Гремихе были большие изменения. Пришел туда атомный флот, на котором мне досталось поработать и даже пострадать от радиации на аварийной пл
.
Единственным мотоциклистом в Гремихе был Пашин Валентин Николаевич, мой однокашник по училищу морскому инженерному и командир БЧ-5 ( стармех) атомной подводной лодки «К-8». Это было до начала эпохи Жигулей.
О ней, восьмёрке, тоже тут вспомним, её судьба трагична. Кроме всего прочего Валентин был мой земляк, курянин. О нём и наших отношениях- в самом рассказе. Описывать прелести Гремихи, её погоды и особенностей я не буду, об этом много уже написано. Поэтому перейду сразу к сути дела.
Как то летом, бродя по своему посёлку, почему не был на рыбалке- не помню- меня догнал на своём мотоцикле Валентин. Был выходной, да я чувствовал, что не отошел от прошлогодней ядерной аварии на подводной лодке К-27, где без средств защиты, практически, пришлось работать нам впятером, электромеханической службе дивизии, долгое время, больше года. Переоблученный экипаж находился в Медакадемии в Ленинграде. Но вспомнилось. Вот поэтому я был задумчив и решал вопросы как бы уйти на другой флот, да и восстановить хоть как то здоровье. Более 10 лет на севере, два срока. Да плюс эта авария.
--куда идёшь? Садись подвезу- сказал Валентин, догнав меня на дороге.
--шляюсь вот. Делать нечего.
И я сел на заднее сидение. Покатили, разговаривая на ходу.
По Гремихе разогнаться не куда, длина дороги всего несколько километров бетонки со швами, и я предложил прокатиться по грунтовой дороге, в стойбище лопарей. Летом их там не бывает, они на пастбищах и порой очень не близких. Так что мы кого- то встретить там не должны. Почему я предложил поехать туда?
Да что бы посмотреть на новый посёлок финских домов, построенных года 3 назад для местного оленеводческого колхоза.
Лопари это неверное слово. Они называли себя ненцами и иногда даже обижались на слово -лопарь. Но так это прижилось и если кого то из них обижу, ну что ж- это было.
Колхоз довольно большой, имеющий два стада рогатых- коров и одомашенных оленей. Стадо коров было голов 80, а стадо оленей несколько тысяч. Стадо коров было с давних пор здесь, но уж олени всегда. Коровки черно- полосатой масти давали молоко для детских садиков( их было два) и небольшого госпиталя- небольшого домика на скале, где можно было получить какую- ни какую помощь в случае чего то.
Олени держали экзамен по мясу, рогам и шкурам. Это понятно.
Советская власть, в лице или без оного, в конце 60-х решила помочь лопарям, цивилизовать их , и закупила в Финляндии сборные деревянные домики- ну что им лопарям какой то чум, а власти стыдно за наш век. Ведь в домике жить лучше и летом и зимой. Кто будет возражать.
Дорога до стойбища в излучине реки Иоканьга от Гремихи проложена наверное ещё в том веке, да и не изменилась с тех пор. На этих 6- 7 км можно было наблюдать пару канав с вечной водой и конечно гранитные валуны небольшого размера. Туда наши «нужные люди» ездили удачно на Газике, да и без приключений. Можно проехать! А тем более на мотоцикле.
Мы и поехали. Мотоцикл тут проходил без проблем. Единственно интересно было, как эхо работы двигателя отражалось от камней на обочине и достигало наших ушей. Такой прерывающийся шум разного уровня и частоты. Валентин водил эту технику хорошо. Добрались успешно и даже погода была неплоха и я жалел всё же, что не пошел на рыбалку. Мы этим делом- рыбалкой, грибами и ягодами занимались в основном весь год. Не подумай, что только этим мы и занимались, конечно в свободное время. Развлекух других почти не было. Семьи наши улетали на юг весной как раз и до поздней осени, совсем не как перелётные птицы.
Посёлок домиков стоял. Дома не закрыты, в дверях болтались бронзовые позеленевшие ключики. Заходи, смотри, радуйся. Правда кое- где были выбиты стёкла, но это видимо сделал наш брат- рыбак или охотник. Зачем хозяину это надо было делать.
Зашли в один из таких домов, посмотрели и не нашли, не узнали признаков присутствия человека, кроме той кучи, что виднелась на полу, да лёгкой пыли. Не поняли мы и почти негодовали- зачем это надо было делать, когда в коридоре есть нормальный туалет. Хоть он и общий для этих двух квартир, но вполне комфортный. В комнатах не было ни какого тряпья, но столики и кровати стояли. И мы с Валентином присели на кровать- покурить и подумать. Чувствовалось, что хозяина давно здесь не было, но видимой пыли не было тоже. Тундра мало пылит.
Я не первый раз в таком финском домике. Жил, правда в таком же, но старом, ещё в губе Ягельной. Но всё же удивлялся как хорошо они были построены. Рационально, добротно и из хорошей древесины. Двери, окна были так прилажены, что при закрытой форточке или двери не имелось малой щели. Двойные стёкла. Закрывались и открывались легко и плотно. Думаю, нынешние пластиковые окна много проигрывают тем деревянным и видимо скоро придётся менять новый пластик на настоящее дерево.
Вот тут я рассказал Валентину как обустраивался этот городок, когда я был в Гремихе первый раз. Это тоже было летом и мы рыбачили на Иоканьге небольшим коллективом. Тогда несколькими годами раньше запустили дальневосточную горбушу в Баренцево море и она стала попадаться нам на крючок. Но её было немного, а сёмгу нам запретил ловить егерь.
Прямо скажем не лучшая рыбалка тогда у нас случилась и один из наших- Андрей Саксеев, флаг РТС, бросил это дело и побрёл в этот городок. Зря и мы не сделал так. Он нам рассказал, что попал на праздник новоселья лопарей в только что законченные строительством эти несколько домиков.
Андрей был человек интересный во многих отношениях. Он был Питерский, интеллигент в хорошем смысле слова, спокоен, не говорил на нашем полуматерном языке, всегда в настроении, всегда общителен. Да и красив был по породе- флотскую форму носил с шиком, но без выпендривания. Мы с ним дружили и были у нас, как теперь говорят, совместные проекты. Он был нумизмат, антиквар, хорошо рисовал и много знал по части всяких художеств. А я был больше рукодел, да сам учился гравировке по металлам и пластикам. Уж скажу здесь о наших совместных работах и мыслях.
Тогда командованием флота был запущен проект создания гербов соединений флота- подводники, лётчики, надводники, ОВРовцы и мелкий флот и т. д. Главком посчитал, как это флот без герба? Вот мы с Андреем разрабатывали герб соединения атомных подводных лодок. Сделали и отослали на конкурс. Наш проект не прошел. Был утверждён именно он с маленькой, вряд ли нужной, поправкой, но под другим именем. Авторам светил какой то гонорар.
Не могла же столица выпустить его на периферию. Но нам прислали всё же по одному образцу, который где- то валяется у меня сейчас.
Это первая совместная с Андреем работа, ради забавы. Вторая- это проектирование и изготовление медали в честь 30- летия Гремихи. Именно в день начала Отечественной войны 22. 06. 1941 была образована Иоканьгская Военно- морская база. Значит это было уже потом в 1971 году. Шуточный проект медали, предложенный мной, был таков: аверс- слева направо символы- электрическая лампочка, железная дорога, водопроводный кран. Всё это перечеркивали три креста римских цифр. Значит ни того, ни другого в Гремихе нет, что соответствовало реальной действительности. Реверс- надписи об этом событии.
Но сделали мы вполне политкорректную медаль с лопарём на нартах, якорями и силуэтом Мурмана- с дельфином -символом подводной лодки. Два экз. хранятся у меня- на меди и латуни, ещё знаю один в Москве, у моего однокашника Шигина. Остальные разбрелись где то.
Так вот Андрей бросил бесполезную рыбалку и ушел в новенький поселок этих финских домиков- любопытный он был человек. Вернувшись к нам на реку через 4 часа, он рассказал, а рассказчик он был великолепный, такую историю. Он попал на официальный праздник новоселья. Этот праздник открывал и возглавлял первый секретарь Мурманского обкома, забыл точно, кажется Войшко. Звали его в народе проще, почти не искажая фамилии. Праздник проходил так:
Этот первый приказал всем лопарям собраться около домика- бани. Были несколько жилых домиков и отдельный- баня.
Прибыли даже те, кто находился на недалёком кочевье. Там с крыльца этой чудной баньки он толкал речь о заботе Советской власти о народе и хвастался успехами области в выполнении Госплана, уже несколько лет подряд и по рыбе и по мясу. Забота и впрямь не малая- закупить почти десяток таких хороших домиков для двух десятков человек. В них теперь размещались и кабинет Председателя колхоза, ветучасток, дошкольное учреждение для малышей, которых было иной год аж больше двух. Далее детвора отправлялась в интернаты и школы области для получения среднего образования. Как правило, они потом возвращались и это был тоже праздник. Но редко. Не каждый год кого то устраивали в интернат, только потому, что было некого.
Короче, образовывалось управляемое какое то общество с оседлым образом жизни безусловно советского типа.
Закончив выступление этот Первый- будем так его называть, предложил выступить председателю колхоза.
--Иванов, скажи и ты про хорошую работу свою и людей. Ведь в выполнении Госплана есть и ваша доля труда. Не зря же тебя наградили ценным подарком- ружьём пару лет назад….
У лопарей последнего времени были фамилии и имена русские, за редким исключением и то у девчонок, а парни все были Иваны, Николаи и Григории. Да и говорили они на русском тоже хорошо, что касалось общественных дел. При уходе за стадами или отбиваясь от волков они говорили по своему. Полиглоты!
Иванов и скзал:
--аднака, нас хвалит начальника и много не ругал, как обычно. Он хароший тут, аднака.
Как видим речь была пламенная и не долгая. Другие вовсе стояли как статисты.
Не удалось Первому больше добиться от людей ничего. Он был осведомлён о состоянии дел в колхозе и даже запомнил двух людей по именам: это председатель Иванов и девушка Хинайка, окончившая школу в прошлом году в Мончегорске и тяготевшая к цивилизации. Она кроме мокасин летом иногда одевала солдатские ботинки и шарф на шею и так щеголяла. Её и обнаружил Первый по такому виду, как звать помощники подсказали.
-- а ты , Хинайка, что можешь сказать о пользе мытья в бане? Ты же грамотная. Ты несколько лет прожила в городе, училась в школе, умеешь читать, писать и говорить. Как ты здорово зимой выступила на комсомольской конференции у нас, в Мурманске. Скажи людям, что большая польза от бани.
И Хинайка выступила:
--Городские плохо пахнут, аднака. Они моются каждую неделю. А
зимой я сказала что, ты начальник, много олешков забрал , аднака, прошлый год. Даже важенок много забрал, поэтому телят много мало тут.
Больше ни чего она не сказала и у Первого осталось последнее средство достичь цели- это пообещать бутылку водки тому, кто первым помоется хотя бы под душем.
А банька была хороша. Там в этом домике была ванна, был душ, сауна с камнями и электрическая. Раздевалки, бойлер дровяной и электрический, печь для отопления комнат. Там вполне был хороший комплекс для обслуживания, только электрические приборы не подключались, кроме освещения- мала мощность линии из Гремихи. Да и сама Гремиха питалась от дизельэлектростанции, которая грохотала круглосуточно.
Но не получалось у Первого осуществить свою идею. На бутылку ни кто не клюнул. Первому оставалось последнее тяжелое средство.
Ведь вышло продлённое время отхода «Вацлава Воровского». Отход был заранее спланирован на пять часов позже расписания. Да и стыдно сказать- Первый не имел тогда своего парохода, хотя бы хорошего катера. Он пришел на рейсовом. Позор по нашим временам. Он «владел» целой Мурманской областью, городами, рыбацким и торговым флотом. Но он не был единоначальником этого огромного региона. Конкурентом его был командующий Северным флотом. Командующий имел тоже большое хозяйство.
Это Военно- морские городки, базы подводных лодок, надводных кораблей, лёгкой и тяжелой авиации, охраны водных районов, госпиталя, артиллерийские, ракетные полигоны, ПВО, да и школы и прочая муть – баламуть. Он управлял, конечно, через командующих сил и командиров соединений. Он не всегда согласовывал свои действия с Первым. Он был в составе президиума Облсовета, а на Военный Совет флота Первого приглашали даже не всегда.
Так вот, время отхода «Вацлава» подошло, результатов совсем мало и Первый решился на последний аргумент. Он сказал:
--Иванов! Иди искупайся. Вот тебе ящик водки и распоряжайся им как хочешь. Ты тут вся Советская власть. Мне пора на пароход. Ну смотри…чтоб было хорошо.
Иванов сбросил малицу на крылечке и исчез в бане. Минут через 15 он вышел, нахлобучил малицу и сказал:
--харашо, аднако. Начальник сказала, кто искупается, тому ящик водки. Харашо, аднака.
Но у начальника был всего один ящик водки. Он проследил толпу рвущихся в баню, сел в комдивский газик и укатил на причал. Как делил ящик Иванов нам не известно, свидетелей не было.
Так рассказал нам Андрей этот эпизод и мы долго смеялись. Андрей был мастер разговорного жанра и даже обещал написать сценарий для фильма по этому факту. Не знаю, сделал ли он это или нет.
Я рассказал Валентину эту историю, сидя на кровати. Конечно, так как у Андрея у меня не получилось, но суть Валентин уловил.
Не стали лопари жить в этих домиках. Может зря. Они, как и раньше ставили свои чумы и зимовали в них. Олени их бродили всё время и только иногда, в крутые времена, они получали немного сена. Коровки были под присмотром всю зиму и ночевали в деревянном сарае, занесённом снегом, и их приходилось кормить и поить. Работа не малая, около сотни голов. Сена в Гремихе навалом, но высушить его удавалось не каждый год и тогда его заказывали в Вологодской области и завозил прессованные тюки- кубики опять же наш «Вацлав».
Ну, а мы?
Возвратились мы не беря сути увиденного в голову, выпили у меня, повспоминали нашу учёбу. Жен наших не было- лето ведь. Да так и разошлись. А на следующий год Валентин чуть не погиб вместе со своим атомоходом в Северной Атлантике. Вместе с кораблём погибло пол экипажа, в том числе и командир К-8 Бессонов Сева, мой сосед по лестничной клетке. Жуткий электрический пожар в нескольких отсеках одновременно. Командир Бессонов снял с должности Валентина. Не поверил докладу его- специалиста, что корабль неминуемо потеряет остойчивость и утонет, что средства борьбы за живучесть исчерпаны. Он, Бессонов, ныне герой Советского Союза, посмертно, на доске героев Курска один из последних.
Валентин же награждён был орденом и потом преподавал в Центре подготовки подводников в Сосновом Бору. После катастрофы и возвращения его мы с ним об этих и других событиях конкретно поговорили. Я это постараюсь где то написать.
Этот рассказ почти достоверен, но юди и события действительно были. И вообще в моих рассказах люди будут те, с которыми я встречался и фамилий не хочу изменять. Пусть хоть у меня они воскреснут, а может кто то откликнется, недовольный конечно, и пошумит на меня, упрекнёт в искажении истории или факта. Но он вспомнит хотя бы наши те времена, а может что то и подскажет. Память наша становится не крепка, а жизнь прошла в интересных событиях. Мы были молодыми.