Готька рос без отца, его отец погиб на фронте. Семья жила бедно, зимой не хватало угля, чтобы топить печь. Со своим другом Лёнькой Колывановым по кличке «Лёпа» они воровали на железной дороге уголь и таскали его домой в ведрах и вещмешках.
Готька всегда мечтал стать военным, он считал, что для него единственный путь в военные - это стать сыном полка. В их городе не было военных частей. Был, правда, расквартирован какой-то маленький пограничный отряд, но Готька не брал его в расчёт. После пятого класса Готька уговорил Лёньку и они сбежали из дома. Передвигаясь по железной дороге на крышах вагонов поездов, идущих на запад, они двинули в Москву.
- Уж там-то военных частей не сосчитать и уж точно найдется хоть одна воинская часть, которая нас усыновит. Сначала мы станем сыновьями полка, а потом настоящими военными, - так Готька говорил своему другу и был в этом убеждён.
Друзья доехали только до Свердловска, там их сняли с поезда милиционеры. Мальчишек продержали несколько дней в приемнике-распределителе с другими беглыми пацанами и беспризорниками, а потом под строгим надзором сопровождающего отправили домой по железной дороге уже в общем вагоне. Мечте, кажется, так и не суждено было сбыться.
Еще Готька страстно хотел стать голубятником. Голубей очень хотелось иметь, но купить их было не на что, а даром голубей никто не давал. Первых голубей они с тем же Лёнькой выкрали у одного старого голубятника, который жил на другом конце города.
Держал голубей тот дед на чердаке сарая, который стоял во дворе. Во дворе же у этого деда сидела на цепи большая, брехливая дворняга, почти такая же старая, как и сам дед.
В порядке подготовки к операции, выследив, когда деда не было дома, мальчишки оторвали от забора нижний конец одной широкой доски так, чтобы отодвинув низ доски в сторону, можно было залезть во двор. Целый месяц Готька с «Лёпой» экономили за обедом хлеб и ходили тайком к дому деда прикармливать собаку. К концу месяца они прикормили ее так, что когда они появлялись около забора усадьбы деда, собака уже их чуяла, ласково поскуливала и виляла хвостом.
Поздно вечером в день операции, когда совсем стемнело, мальчишки залезли во двор к деду, отвязали собаку, отвели ее за квартал от дома, привязали к дереву и дали ей большую старую кость, которую специально нашли на свалке около мясокомбината. Собака с видимым удовольствием занялась костью, а мальчишки, вернувшись к дому деда, без помех залезли на чердак сарая. Освещая чердак самодельным фонариком, они наловили голубей, затолкали их в заранее приготовленный мешок и беспрепятственно вышли со двора тем же путем, каким и проникли. Собаку они отвязали от дерева, приласкали последний раз, как бы, поблагодарив за содействие и, отпустили на все четыре стороны. Она сначала побежала за мальчишками, а потом её отвлекли какие-то запахи и собака отстала.
На следующий день мальчишки разобрали голубей. Голубок оказалось меньше и поэтому всем им сделали „дерги”, вырвав у каждой по несколько маховых перьев. Поскольку им не было известно, есть ли среди украденных голубей спаренные, то решили пока оставить у себя всех самцов. Каждому из них мальчишки связали нитками маховые перья, чтобы они не могли взлететь. Большую клетку для голубей они заранее смастерили у Готьки на чердаке сарая. Позднее лишних голубей они выменяли на голубок у других голубятников, остальным тоже сделали «дерги». К тому времени, когда у голубей отрасли маховые перья, они уже привыкли к новой голубятне, разбились на пары, а некоторые даже принялись высиживать птенцов.
Готька и Лёнька были заядлыми голубятниками. Это была их страсть. Все свое свободное время они отдавали голубям, а поскольку они часто прогуливали уроки, кое-как готовили домашние задания, то свободного времени у него было много. Будучи неоднократными "второгодниками", десять классов они так и не закончили. Для них стало привычным делом продавать голубей, выменивать, делать им «дерги», чтоб не улетели к старому хозяину. Они продавал спаренных голубей, а потом заманивали их с помощью самки-подруги в свою голубятню. Несколько раз друзья попадались на этом, но до поры до времени всё им «сходило с рук», пацаны говорили, что Готька и Лёнька - «фартовые». Вдвоём с Лёнькой они «ломали» продуктовые ларьки в городском парке, на стадионе и в других местах. Временами они были «сказочно богаты», вечером, в городском парке на танцах раздаривали пацанам и девчонкам дорогие конфеты, шоколад и папиросы.
Однажды, когда Готька уже был призывного возраста, они с Лёнькой попались. Один далекий родственник Готьки был близко знаком с горвоенкомом и Готьку срочно призвали в Армию. В Армии тогда служили три года. В Армии Готька закончил десять классов вечерней школы и после Армии поступил в военное училище. Так ему удалось осуществить свою главную мечту и так разошлись его пути-дорожки с Лёнькой Колывановым.
Лёнька отсидел свой первый срок, за ним закрепилась его детская кличка «Лёпа». С этой кличкой он сделал ещё несколько «ходок» и со временем стал в городе криминальным «авторитетом»... Лёнька был убит в одной из криминальных разборок в родном городе, где прошло их общее с Готькой детство.
С Лёнькой при жизни Готька так больше и не встретился. После выхода на пенсию, в чине полковника Георгий Павлович приехал в свой родной город посетить родные могилы. Приехав на городское кладбище, недалеко от входа он увидел надгробие в виде стелы, увенчанной громадным орлом с развёрнутыми, чуть ли не двухметровыми крыльями, он заинтересовался и подошёл к могиле. Седой полковник, скорбно склонив голову, долго стоял размышляя у помпезной могилы криминального авторитета, Лёньки Колыванова. Новые друзья именно так материализовали память о его лучшем друге детства. Полковник думал о том, что ему, как и Лёньке, была уготована одна Судьба, и он разделил бы её с Лёнькой, безусловно. Но на одном из её решающих перекрёстков, помимо его воли, вмешался Случай, который и определил во многом его дальнейшую жизнь. Было ли тому причиной сильное Готькино желание стать военным или что-то ещё более значительное обусловило этот поворот в его судьбе, он даже не мог предположить.
Нагнувшись, полковник положил две гвоздики на могилу друга, выпрямился и зашагал на окраину кладбища к скромным родным крестам, где покоились его мать, бабушка и тётка.