Лёнькин отец был охотником. В зале у них были расставлены и подвешены чучела птиц, лежала шкура волка с оскаленной пастью. В спальне на стене висели охотничьи ружья, а на полу лежала шкура бурого медведя. Когда Лёнькиной старшей сестры не было дома, Митька с Босей охотно заходили к Лёньке домой. Лёнька по-хозяйски снимал со стен ружья и начиналась «охота». Мальчишки прицеливались, щелкали курками, представляя себя охотниками то на дичь, то на волка, то на медведя.
Когда друзья подросли, такие примитивные игры им стали уже неинтересны, и вместо игры в охоту они стали играть поджигами. Из поджиг они по-настоящему стреляли в цель, точность была не ахти, но с расстояния в пять шагов можно было попасть картечиной в дерево. «Стрельбище» у них было на островах, там им никто не мог помешать.
Поджига делалась просто: мальчишки брали кусок медной трубки, расплющивали ее с одной стороны, внутрь заливали немного свинца, в сплющенной части пробивали два отверстия под гвозди для крепления ствола к рукоятке, трубку загибали под углом. Сплющенная часть трубки крепилась к деревянной рукоятке в форме пистолета двумя гвоздями, ствол прикручивался в двух местах проволокой. В стволе со стороны рукоятки пропиливали отверстие для запала, рядом крепили к рукоятке проволочную скобочку для спички так, чтобы головка спички попадала в пропил.
Ствол поджиги набивали порохом, под бумажный пыж клали картечь. В скобу вставляли спичку так, чтобы ее головка была в пропиле ствола и касалась пороха. Оставалось чиркнуть спичечным коробком по головке спички, прицелиться и раздавался настоящий выстрел.
Поджигу друзья сделали одну на всех, была она с длинным стволом и рукояткой, как у старинного дуэльного пистолета. Лёнька её срисовал из какой-то книжки. Из детской игрушки они сделали ещё и пушку, но стрелять из пушки в цель было невозможно, и друзья её забросили.
Порох и дробь Лёнька периодически отсыпал из запасов отца.
Однажды, когда у Леньки никого из старших не было дома, мальчишки очередной раз добрались до припасов Лёнькиного отца и обнаружили несколько пачек патронов для мелкокалиберной винтовки. Одна пачка была распечатана.
- Лёнь, давай возьмём несколько патронов, отец наверняка их не считал, - попросил Митька.
- Зачем тебе, всё равно нет мелкашки?
- Пулю вытащу для переплавки, порох для поджиги, а патроном шумну в школе.
- Вон возьми капсуль, да шумни, а для переплавки на свинец возьмёшь немного дроби.
- Ну, дай хоть три штуки, чо тебе жалко?
- Три штуки возьми, отец всё равно не заметит.
Митя взял три патрона. Он решил напугать Варвару, поквитаться с ней за очередное поражение в необъявленной войне «за свободу и независимость». Так выражался Лёнька, когда у них заходил разговор о взаимоотношениях Мити с Варварой.
На следующий день после школы, Митя незаметно кинул патроны в ведро с углем, предварительно завернув их в бумажку и слегка присыпав углем. Он ушел к себе в комнату и стал ждать.
Ждать пришлось долго, Варвара не торопилась подбрасывать уголь в печь. Обычно она засыпала уголь сверху прямо из ведра, откинув кружки, через отверстия в плите.
И вот в кухне загремели чугунные кружкИ. Митя насторожился. Варвара готовилась засыпать уголь.
Через несколько томительных минут ожидания раздался резкий и довольно сильный хлопок, похожий на выстрел. Митя, хотя и ждал этого, но вздрогнул от неожиданности. За первым хлопком сразу последовал второй и третий. Вскрикнула Варвара и запричитала. Митя испугался, он подумал, что с ней что-то случилось и выбежал на кухню. Варвара сидела на табуретке бледная, держалась за голову и причитала:
- Вот гады, вот негодяи, креста на них нет!
- Кто, баба? - растерянно спросил Митя, наклоняясь к Варваре и оглядывая её. Крови не было видно. «Слава Богу»! – подумал Митька.
- Да эти, шахтеры, что добывают уголь. Черногорское хулиганьё! Ведь они его взрывают, вот и забыли взрывчатку в угле! Слышал, как рвануло?
- Ну, если б рванула взрывчатка, то от нашей печки ничего бы не осталось, - возразил Митька,
- Много ты понимаешь! Тоже мне взрыватель! Иди, занимайся своими делами! – зло выкрикнула Варвара и опять схватилась за голову.
Митя ушел к себе, на душе было противно. С одной стороны, вроде бы всё получилось, как и было задумано – он напугал Варвару, отомстил ей, но радости не было. Месть не получилась.
Про этот случай Варвара рассказала соседям, советуя внимательно осматривать уголь, чтоб не взорваться. А Митя эту историю со смехом преподнёс пацанам, показывая, как Варвара сидела на табурете, и даже приврал, что она описалась.
Ребята смеялись от души, а Лёнька вдруг серьезно сказал: «Ну, ты и дурак, Митяй! А если бы ее убило пулей?»
И все вдруг перестали смеяться и посмотрели на Митьку, как бы ожидая от него ответа.