И создали-то их какими-то странными под гнетом арок над которыми толща грунта и вся тяЖЕСТЬ этого многовекового города странного места которое много-много лет назад было пустым и безлюдным потом сюда почему-то пришли какие-то люди зачем-то стали что-то строить украшать без этого им жилось скучно и серо всё обрастало подробностями росло вширь постепенно переросло все мыслимые и немыслимые пределы и поскольку места уже не хватало странно как-будто нет других мест хотя наверное таких больше нет также как и людей много а вот такого точно такого который встретился сейчас вот в этой жизни больше нет и не будет и поэтому стали копать вглубь и под землей пустили поезда и построили дворцы подземный город снов и создали ИХ создали из бронзы на ПАМЯТь как ПАМЯТники эпохи всем своим видом они выражали героическое время так чтобы оно осталось в ПАМЯТи как именно героическое а не кроваво-грязное разрушительное усеянное костями людей время революции страшного поворота в размеренной устроенной повседневной жизни с её тихими радостями и горестями где даже СМЕРТь легка переворота когда всё это летит в тартарары твоя жизнь кому-то очень нужная хотя бы этому маленькому вкусно пахнущему существу которое обнимает тебя маленькими нежными ручками теперь она не нужна никому и не стоит ломанного гроша что такое ломанный грош нет времени подумать летит взрывается рушится и вдруг затихает и приходит новая жизнь время собирать камни и зализывать раны со своими но уже совсем другими радостями радость что живой что достал хлеба что никто не стреляет и не падают бомбы потом всё плохое забывается и остаётся ПАМЯТь о том что добрые прекрасные герои захотели помочь всем хорошим людям которым жилось плохо по их героическому представлению им мешали жить люди коварные злонамеренные и надо было это всё разрушить до основания а затем построить светлую-светлую жизнь.
И вот она бежит в лицах и телах моих современников, струится в светлых подземельях темного прошлого, обтекает их застывшие фигуры и полирует до золотого блеска потускневшую старую бронзу, с надеждой прикасаясь «на счастье». Этот интимный, почти сексуальный контакт сначала даже пугал этих суровых героических исполинов, а теперь почему-то радует: типа, и мы при деле…