Глава из романа "Белые бураны"
А город Запорожье, бывший форпост удалого казачества, немцы решили превратить в настоящую неприступную железную крепость – так он был важен для всей их последующей оборонительной компании в битве за Днепр.
Все началось еще с конца 1942 года, когда после окружения и разгрома войск Паулюса под Сталинградом, в ставку Манштейна Южного фронта немцев в Запорожье, прилетел сам Гитлер. Это было 2 и 3 декабря. Танки Манштейна тогда не пробились к окруженным войскам Паулюса, и были отброшены внешним фронтом русских далеко от Сталинграда.
Вот Гитлер и прибыл в Запорожье, чтобы самолично из первых уст узнать правду, посоветоваться и утешить расстроенного неудачей командующего фронтом. Манштейн был самым умным командующим.
Совещание с фельдмаршалом состоялось в помещении бывшей женской гимназии, на пересечении улиц Гоголя и Леппика (сейчас корпус госуниверситета – биофак).
Запись из дневника Ганса Раттенхубера, одного из офицеров, сопровождавших Гитлера в этой поездке…
«3 декабря, вечер. Фюрер, находясь в штабе группы армий «Юг», находившегося в Запорожье, заявил Манштейну, что ни он, ни командующий армией не виновны в нынешнем развитии событий. Войска сражались исключительно упорно и смело...».
После этого фюрер отдал целый ряд указаний в отношении проведения отдельных мероприятий по усилению патрульной службы, внутренних и внешних караулов, то есть по его указанию закрывался весь прилегающий район для постороннего движения. Более широкие мероприятия по охране не проводились, так как это могло вызвать ненужную шумиху. Все время пребывания Гитлера в городе о его визите знало лишь небольшое количество лиц. Жил фюрер в помещении бывших советских авиационных казарм. (Сейчас на этом месте находится Космический микрорайон. Прим. автора). После Запорожья Гитлер отбыл в Мариуполь».
Но, видно, город Запорожье очень приглянулся строптивому фюреру, потому что вскоре он вернулся сюда вновь …
Вот показания двух бывших адъютантов Гитлера Линге и Гюнше, которые они дали советскому военному руководству, и которые потом вручил Сталину тогдашний министр внутренних дел СССР Круглов.
Линге:
«Утром, 10 февраля 1943 года, Гитлер на своем самолете «Кондор» под эскортом истребителей вылетел в Запорожье. Его сопровождали Йодль, Буле, Морель. Он взял с собой также секретаршу Шредер и двух стенографов для записи протоколов совещаний, которые он намеревался проводить в Запорожье. Прибыв на место, фюрер со своим штабом поселился в бывшем доме русских летчиков, где помещался и штаб фельдмаршала Вейхса. Но уже на следующий день после приезда Гитлеру пришлось спешно покинуть Запорожье».
О чем говорил Гитлер на этот раз со своими подчиненными, прилетев через два месяца в Запорожье, и почему он так быстро покинул город, объясняется далее.
Из протоколов допроса:
«В этот день, около 11 часов утра, Гитлер принял приехавшего к нему из Днепропетровска инженера Брукмана, руководившего работами по восстановлению Днепрогэса. (Он был известен в Германии по прошлому строительству зданий для партийных съездов в Нюрнберге). Гитлер приказал Брукману разрушить Днепрогэс, если немцам вдруг придется отступать. Затем, он ушел на совещание с Вейхсом. Вскоре в кабинет вбежал взволнованный адъютант Гитлера Белов.
- Надо скорей укладываться, - закричал он. – Русские танки появились у аэродрома Запорожья. Нужно спешить!
Все лихорадочно стали собираться. Когда чемоданы уже укладывали в автомобиль, вернувшийся снова Белов доложил Гитлеру, что русские танки прорвались не к тому аэродрому, где стояли самолеты Гитлера, а к другому, восточнее Запорожья, где и были остановлены. Гитлер облегченно вздохнул, и приказал позвать к нему фельдмаршала Вейхса и генерал-полковника фон Рихтгофена, командующего воздушным флотом на этом участке фронта. Гитлер, спеша, на ходу, наградил Вейхса «дубовыми листьями» к рыцарскому кресту, а фон Рихтгофена произвел в фельдмаршалы и … уехал. Никакого совещания не состоялось».
А как появились советские танки под Запорожьем в феврале месяце 1943 года, когда от линии фронта до Запорожья было 300 километров и немцы еще и не думали отступать, и строить свой неприступный «восточный вал» и «железную крепость» на Днепре?
Об этом только и говорили, и шептались на базаре и у себя на поселках, оставшиеся жить в оккупации люди… и Иван Данилович Рева с Марусей, жившие тогда на Зеленом Яру.
А произошло следующее… Успешно отбив наступление немецких армий Манштейна, рвавшихся на выручку к 6-й, окруженной под Сталинградом армии Паулюса, Ватутин, командующий Воронежским фронтом, думал, что немцы после успешного наступления его войск в Донбассе будут отступать и далее до самого Днепра. И чтобы они не закрепились на левом берегу в Запорожье, решил отправить «наперегонки» за отступающей группировкой немцев, 25-й танковый корпус генерала Павлова…
Немецкий фронт в городе Изюме был уже прорван и советские танкисты смело вошли в прорыв и, обходя большие города и населенные пункты, чтобы не ввязываться в затяжные бои, сходу захватили близлежащий возле Запорожья город Вольнянск и подошли вплотную к аэродрому в районе станции «Мокрая».
А в это время в Запорожье, в 5 километрах от них, как раз и находился Гитлер. Танкисты своим неожиданным появлением так перепугали Гитлера, что он тут же решил покинуть город. Конечно, советские танки дальше не продвинулись – им навстречу был брошен бронепоезд с пушками и немецкие самолеты с бомбами, которые остановили их. Да, и сами танкисты поняли, что брать город без пехоты и артиллерии им не под силу, и отошли назад, навстречу наступающей 6-й армии, посланной Ватутиным для соединения с ними.
Но войска Манштейна не дали ей соединиться с танкистами – отбросили назад. Так и закончился ничем этот неслыханный по дерзости рейд танкового корпуса Павлова, переполошивший и чуть не вызвавший медвежью болезнь у самого фюрера и его команды.
А жители города, узнав об этом, воспрянули духом и почувствовали что скоро, уже скоро наступит и их время освобождения… А гнет немцев на жителей Запорожья бы очень сильным. За два года оккупации в Запорожье было расстреляно около 40 тысяч советских граждан. Из них 5 тысяч военнопленных солдат, строивших оборонительные сооружения, а в остальных случаях – евреев и разных непокорных, те есть, участвовавших в саботаже, людей.
Живя в таком крупном городе нужно было как-то кормиться. Что-то есть… Заводы все стояли – были разрушены. Работать было негде. Сначала Иван Данилович кое-как перебивался, промышляя на «Большом базаре» на Анголенко стекольщиком, или продавал абрикосовую сушку из своего сада. Но на базарах фашисты часто делали неожиданные облавы. Хватали молодых и еще трудоспособных людей, и угоняли их на свои работы по расчистке улиц, домов. Затем, они восстановили завод по ремонту поездов – ПРЗ, куда и устроился вскоре слесарем Иван Данилович.
А Маруся, его жена, чтобы не умереть с голоду пошла работать за кусок хлеба и скудный немецкий паек в их военно-полевой госпиталь, который находился на улице Уральской, недалеко от Зеленого яра. В восточной части Зеленого яра и тут же, в роще среди деревьев, у речки стояли немецкие танки. Рядом, в балке, (где сейчас улица Бочарова и роддом), находилось и солдатское кладбище немцев.
А фашисты в городе зверели все больше и больше. Они охотились за евреями и другими праздно шляющимися по базарам жителями. Молодых и здоровых мужчин и женщин они угоняли на работы в Германию, а евреев, цыган и других, подозрительных личностей хватали и расстреливали. Так же, как только пришли в Запорожье, оккупанты стали выводить в городе и воровство. То есть, всех изголодавшихся и всех, пытавшихся украсть у них где-то на полях хоть немного овощей, ловили и уничтожали. Для этого каратели в конце или в начале огорода ставили виселицы и вывешивали пойманных воров в назидание для других, мол, смотрите, не воруйте – повесим!
После этого кражи на полях вокруг Запорожья, конечно, сразу прекратились. А евреев они просто заманили в свою ловушку. Объявили им в приказах по городу, чтобы те все собрались в назначенное время у Городской управы, мол, для регистрации в связи с переселением в Гетто на земли под Мелитополем. А когда евреи целыми семьями, ничего не подозревая, явились – повели их тысячами мимо «Южного» вокзала по улице Чапаева в район Опытной станции, где находились, вырытые военнопленными, глубокие противотанковые рвы, и там всех и расстреляли.
Оказавшись в это время в городе, Иван Данилович с Марусей стали свидетелями их печального шествия – видели, как вели этих несчастных граждан по улицам Запорожья, мимо стен завода «Коммунар», где раньше делали комбайны, в сторону Южного поселка.
Удивившись, Иван спросил у Маруси?
- Маруся, глянь, куди це вони під охороною ведуть таку велику кількість людей?
Маруся, тихо вздохнув и сдерживая слезы, сказала:
- Я слышала в госпитале разговор двух немецких офицеров. Они говорили, что всех евреев будут скоро переселять куда-то далеко-далеко, в закрытое Гетто за город. В места, где землю евреи будут сами и обрабатывать, и сами собой удобрять. Они так шутили. А скорее всего, их просто расстреляют. Медики по требованию этих офицеров выдавали их солдатам из «Зондер команды» большое количество карболки. А карболка ведь нужна в жаркое время года, чтобы поливать трупы убитых, чтоб они, разлагаясь, не вызвали заражение окружающей среды.
Услышав такое, Иван Данилович был поражен до глубины души. И пока они шли домой с Марусей, он все время повторял про себя:
- От, нелюді, от, кати… Щоб вам на голови впав вогонь небесний. Додумались, сволота, як зводить людей тисячами…
С этого времени он и стал вредить немцам, вступив в подпольную группу сопротивления новой оккупационной власти. Он никогда не был ни активистом, ни коммунистом, ни комсомольцем при советской власти, но, увидев, что начали творить немецкие оккупанты в Запорожье, он восстал против них всей своей человеческой сущностью.
Однажды, придя домой с работы, он поделился с Марусей своим секретом: какие мелкие гадости они делают немцам, ремонтируя их паровозы. То, гайку не докрутят, то прокладку негодную поставят, или шов на трещине при сварке чуть-чуть не доварят.
- Відразу начебто не видно, а німцям це виливається у великий збиток, - говорил он, усмехаясь, - незабаром такий паровоз виходить з ладу... а то, і цілий ешелон сходить з рейок.
- Ой, Иван, Иван, смотрите, не попадитесь, - испуганно заголосила Маруся. – Ведь если вас поймают на таком, то сразу всех и расстреляют. Они ведь сейчас как звери лютуют. У них нет никакой жалости к нашим людям. У них главное – это занять наши земли и очистить их от нас. Поэтому, они и ловят, и сажают, и расстреливают наших тысячами, чтобы выбить неугодных и установить здесь, на Украине, свой немецкий порядок.
- Нічого, нічого, скоро їх звідсіля вже наші виб’ють, - успокаивал ее Иван.
Но фюрер думал иначе. Еще 20 февраля 1943 года генерал-лейтенант Вермахта Рейнер Штагель был вызван в ставку Гитлера под Винницей. 21 февраля он прибыл в Винницу. Там его встретил подполковник фон Белов (адъютант Гитлера) и незамедлительно проводил на второй этаж небольшого двухэтажного здания, где располагался Гитлер со своим ближайшим окружением. По дороге Белов предупредил Штагеля:
- Господин генерал, возможно сегодня вы должны будете отправиться в город Запорожье, так что, будьте готовы к отъезду.
Они вошли в небольшую комнату, в которой у карты толпилось около десятка генералов и офицеров генштаба Вермахта. Гитлер сидел за отдельным письменным столом, также склонившись над картой. Увидев Штагеля, он слегка приподнялся и приветствовал его характерным для него одного жестом фюрера. Стоя за столом, на котором лежала карта Запорожья, Гитлер в каком-то сильном возбуждении вдруг обратился к генералу с потоком отрывистых беспорядочных указаний. Почти без пауз он стал говорить генералу:
- Генерал, сегодня я назначаю вас начальником обороны района Запорожье. Хорошо, что вы приехали. Мои генералы ничего не смыслят ни в экономике, ни в политике. Один из них чуть не проиграл Прибалтику… Так вот, Запорожье очень важно. Это и днепровская плотина, и марганцевые рудники. А марганец нужен для пушек. Без пушек даже я не могу выиграть войну с большевиками. Они,- кивнул он в сторону притихших генералов, - не хотят это понять. Организуйте там несокрушимую оборону, не забудьте и об особом значении аэродрома, так как это единственный приличный аэродром, оставшийся в нашем распоряжении на этом участке.
Штагель понял, какой непомерно тяжелый груз и какую ответственность взваливает на его плечи фюрер. Нужно было сделать так много и за столь короткое время. Он понял и то, что за это время нужно и самому просить как можно больше помощи от фюрера, иначе ему не справиться. И, отважившись, он сказал:
- Мой фюрер, мне с одними обозниками поставленную вами задачу не выполнить.
И тут в их разговор поспешно вмешался начальник штаба Цейцлер. Он заявил:
- Я могу перебросить в Запорожье 48-ю дивизию с Кубани.
- Согласен, - сказал Гитлер, - отныне, вы, генерал, будете подчинены лично мне. Докладывайте непосредственно мне о всех встречающихся трудностях.
На этом прием у Гитлера был окончен…
Потом, четверть часа спустя, уже сидя с Цейцлером в офицерской столовой, Штагель в беседе с ним поинтересовался, в чем же причина такого необычного возбуждения Гитлера.
- Неужели ему так важны эти марганцевые рудники?
Тот ему ответил с некоторой иронией:
- Не совсем так, или… совсем не так. Фюрер был перепуган до смерти тем, что накануне, будучи в Запорожье, он чуть было не попал в качестве трофея в руки советских танкистов. Русские прорвали фронт в районе Запорожья, куда прилетел Гитлер для встречи с Манштейном… Русские танкисты были в пяти километрах от того аэродрома, на котором стоял самолет Гитлера. Тогда им путь преградил наш бронепоезд с зенитными установками и самолеты прикрытия, поднятые с аэродрома. Лишь такими средствами удалось остановить продвижение их танков…
Цейлер склонился к Штагелю и тихо сказал:
- Очевидно, русские не знали какая важная персона находится в городе. Если бы они знали, они бы не отступили. Судьба наших войск и всей Германии держалась на волоске. Кто знает, - улыбнулся он, - стоило бы им включить свои моторы на самую высокую скорость, проскочить эти пять километров и победа Советам была бы обеспечена, а мы бы лишились фюрера… Какие уж тут марганцевые рудники… Гитлер просто охвачен паникой.
Штагель был потрясен услышанным. После этого разговора генерал и вылетел в Запорожье, и там по указанию Гитлера начал делать из города «железную крепость». 20 марта 1943 года Гитлер вновь посетил Запорожье, чтобы убедиться в реальной неприступности тех сооружений, которые были построены за этот один месяц. И был явно удовлетворен выполненной работой. На обеде, куда был приглашен Штагель, и на котором присутствовали также Манштейн и Рихтгофен, Гитлер объявил генералу, что он считает поставленную ему задачу выполненной.
- Вскоре я подыщу вам другое, не менее важное задание, - сказал он ему.
И Гитлер выполнил свое обещание. 6 июня 1943 года генерал был отправлен фюрером в Италию с задачей контроля за состоянием германской обороны, главным образом противовоздушной, а в сентябре этого же года по указанию командующего германскими войсками в Италии, фельдмаршала Кессельринга, он занял пост коменданта города Рима.
Но Гитлер был в Запорожье и еще раз перед самой Курской битвой, 15 июня 1943 года. Хоть приезд фюрера держался в тайне, все же некоторые люди Запорожья видели его. Одним из таких свидетелей был и Петр Зборик, знакомый Ивана Даниловича по базарному промыслу.
А все было так… В тот день Иван пришел на базар, чтобы поработать по нарезке стекла, и получить от этого хоть какие-то скудные гроши. А Зборик явился туда же, чтобы посмотреть, кто и чем торгует. Встретившись и перекинувшись несколькими словами друг с другом, они разошлись. И тут вдруг поднялся шум – началась облава. Немцы окружили базар и стали хватать мужчин и подростков, и запихивать их в находившиеся там, закрытые брезентом, машины. Рядом стоял большой и пустой фанерный ящик. Иван Данилович быстро сообразил: перевернул его, а сам пролез и спрятался под ним. Немцы прошли мимо и не заметили его. А его друга Зборика забрали и затолкнули в машину. Он потом и рассказал Ивану, когда встретились с ним вновь на базаре, что произошло дальше…
Их вывезли на аэродром Южный, который был рядом с домом Зборика. Там их построили и выдали всем лопаты, ведра и грабли, и заставили приводить в порядок дорогу до взлетной полосы. Потом они увидели, как совершил посадку юнкерс – немецкий самолет, которого с таким нетерпением ждали немцы. А над аэродромом продолжали кружить сопровождающие его мессеры – истребители. И, стоявший неподалеку от Зборика охранник сказал другому немцу, показав рукой на приземлившийся самолет:
- Адольф Гитлер!
- Эти слова были настолько страшны для меня, что у меня по спине аж «мурашки» пошли, - рассказывал Зборик. – Местных жителе отогнали подальше, началась суматоха.
А к самолету, тем временем, подъехали четыре мерседеса, и в один из них сел Гитлер. Они немного проехали и там, возле уцелевшего ангара, состоялся митинг для немецких солдат и офицеров. (Это происходило как раз на месте нынешнего Космического базара по улице Северо-Кольцевой. Прим. автора).
- Гитлер выступал, стоя в машине. Я его видел, - хвастался Зборик.
- Да ти шо, виступав так близько від тебе! Не може бути! – недоверчиво сказал Данилович.
- Ну, не близко, но его можно было увидеть и узнать. Он такой… с усиками, - рассказывал Петр.
- Ну-ну, а що ж було далі? – торопил его Рева.
- И тут, вдруг, случилось непредвиденное! - воскликнул Зборик. – Неожиданно, из немецких рядов выскочил какой-то немецкий фанат, видно из обслуживающих самолеты механиков с инструментами в руках. Бедняга в экстазе подобострастия, видно, забыл оставить их на рабочем месте. А охранники фюрера подумали, что солдат покушается на его жизнь, и давай стрелять по нему. Так и застрелили беднягу. На этом митинг и кончился. А Гитлер укатил в направлении центральной части города.
- Оце так наробили шухєру, - усмехнулся удовлетворенно Данилович, - своїх вже почали стріляти… Це добре…
В сентябре месяце, когда советские войска подошли уже совсем близко к Запорожью, и город был почти на осадном положении, ужесточились и порядки немцев, начались карательные действия властей. Вот ту они и выявили подрывную деятельность запорожской «ячейки сопротивления» на ПРЗ. А всех участников сопротивления арестовали, взяли и Ивана Даниловича. После непродолжительного допроса, на котором они сознались, что «действовали против немцев, и не жалеют об этом», их вывезли туда же, за город, на земли бывшего совхоза и опытной станции, куда раньше приводили и убивали евреев, и со многими, вновь согнанными жертвами, стали расстреливать.
В тот же день Маруся следовала за колонной плененных. Она, не упуская из виду измученного и избитого Ивана, шла за ними до самого совхоза и молилась… Она решила вынести из этой общей могилы хотя бы тело своего любимого мужа, и похоронить его на кладбище по-христиански.
Во время расстрела она была в кустах, неподалеку от места расстрела, спряталась, закрыла уши и глаза, и лежала там долго, не шевелясь, пока все каратели, присыпав убитых землей, убедившись, что все они мертвы, ушли. Тогда она и пошла смотреть вдоль рва – искать мертвое тело своего мужа. Ей было страшно смотреть на лица расстрелянных, глаза застилали слезы.
И вдруг… Маруся чуть не упала в обморок от счастья. Она увидела своего Ивана, живого и сидящего на грудах мертвых тел. Лишь из головы у него сочилась кровь. Он был слаб и в глубоком шоке, но все же живой. Рвы были слишком глубоки, ему нужно было только помочь выбраться из ямы. Наконец, Иван пришел в себя и начал осознавать, где он находится… Увидев Марусю, он застонал. Они оба глядели друг на друга и беззвучно плакали. Он шептал:
- Маруся, Маруся…
А она ему:
- Иван, Иван…
Потом, найдя большую жердину – ствол срубленного дерева, она с большим усилием вытащила его из этой ямы, перевязала голову косынкой, повела обходными путями в сумерках домой… Они обходили стороной посты немцев. Но на одном участке их все-таки заметили, остановили, но Маруся показала немцам свое удостоверение санитарки немецкого военного госпиталя, и сказала, что это ее муж, пострадавший во время обстрела русских. И их отпустили. И лишь к глубокой ночи они добрались с Иваном до своего дома…