Мы двигались дальше, колесили по разноэтажной Константине, которая, как бы в возмещение наших коммерческих неудач, показывала нам новые чудеса: длинный, похожий на старинный акведук и изогнутый в плане мост на каменных устоях, современный коробок университета из стали и стекла этажей этак на тридцать.
Небоскреб забрался на один из холмов и красовался там в гордом одиночестве, не желая ни гармонировать, ни даже контрастировать с прочей старинной архитектурной мелюзгой. Отель Сирта стилизовался под дворец какого-то арабского владыки.
Красоты Константины нас радовали, но нам для полного счастья не хватало тормозных накладок. Что поделаешь, - мы сделали все от нас зависящее. Магазинов автозапчастей больше не оставалось.
Очередная чрезвычайная конференция участников экспедиции постановила : вперед, на Скикду! Возможно, там есть эти чертовы накладки. А не найдем – так хотя бы побываем еще в одном красивом городе.
- Друзья, а не пора ли нам поманжекать? - предложил Володя, когда мы выехали из города. Читатель вполне может догадаться, вспомнив незабвенное «Месье, жё не манж па си жур», что предлагалось перекусить. Мы притулили машину в маленьком переулочке возле какой-то заброшенной фермы, и прямо в машине разложили домашние припасы.
Очень скоро к машине подошел местный ишак, и с плохо скрытым интересом начал разглядывать через мое окно домашние пирожки. Чтобы ему было лучше видно, я приложил один пирожок к закрытому стеклу. Пирожок вызвал у ишака приступ восхищения, и он попытался ухватить его прямо через стекло давно не чищенными зубами.
Я сказал «пардон», и съел пирог сам. Ишак, пораженный таким вероломством, обиженно удалился. Очевидно, он воспринял мои действия как недружественный акт по отношению к беднейшей части местного населения. Мы доели пироги и апельсины, выпили виноградного сока из большущей бутыли и двинулись дальше.
Мы возвращались на север, но потом забирали западнее, чтобы попасть в другой морской порт – Скикду, расположенную на сотню километров западнее Аннабы.
Часть пути мы проехали той же дорогой, по которой утром прибыли в Константину. В городе аистов с добросовестностью образцовых служащих те же два аиста сидели на телеграфном столбе, выполняя какое-то таинственное поручение, - то ли министерства связи, то ли местной энергоснабжающей компании.
Через час мы с вершины очередного холма снова увидели впереди море, а еще через полчаса – въехали в Скикду. Володя и раньше бывал в Скикде, и ему не терпелось показать нам город во всей красе, особенно – скикдинскую бухту.
Как это часто бывает в приморских городах, главная улица, расположенная в пологой низине, вела к морю. Поперечные улицы и переулки поднимались из низины в гору. Центральная улица была чище, и как-то аккуратнее, чем в Константине. И еще – спокойнее: меньше народу.
А бухта и впрямь была хороша. Береговые скалы спускались к морю. Дорога, вырубленная в основании скалы, опоясывала бухту, образуя набережную. Создавая шедевр, а заодно заботясь о повышении квалификации местных рулевых, Бог набросал в море там и сям скалистые островки, о которые свежий ветер совсем по-айвазовски разбивал волны. Белые взрывы прибоя талантливо рекламировали прелести очаровательной бухты.
В заключение остается сказать, что наше упорство в достижении цели было, наконец, вознаграждено: обследовав три магазина, в последнем, на последней, - четвертой полке, под самым потолком, лежали именно те, что были нужны нам, тормозные накладки. Самое интересное, что никаких других накладок на полках не было! Наша миссия, таким образом, была выполнена, и вечером того же дня мы были дома.
Много, много времени утекло после этой поездки, многое изгладилось из памяти, но, как поется в «Бригантине», - «стоит чуточку прикрыть глаза», произнести «Константина» - и я вижу отчетливо протянутую в голубом небе золотую струну канатного моста и дома, застывшие на краю ущелья.