Сын Исака Давыдовича Манирного, Матвей Исакович, уехал из Львова в США ещё в семьдесят восьмом году – ему было тогда двадцать четыре года. Повезло ему. Мотьке всегда везло. И визы ждать пришлось всего год с небольшим.
- Такой балбес в Америке не нужен никому. Точно, как ты здесь никому не нужен, кроме родителей…, – сказал ему отец. – Что ты там делать будешь?
- Не знаю, – упрямо улыбаясь – сказал Мотька. – Ничего, наверное, не буду делать. Там можно жить на велфер.
Что такое велфер, тогда не знали они оба. Ицхак Манирный во Львовском Университете был деканом факультета прикладной экономики, читал курс лекций “Сравнительная экономика США и Западной Европы”, а что такое велфер – не на бумаге, а на практике – понятия не имел, не поинтересовался как-то. Тем более, не знал этого его непутёвый сын. Ничего удивительного, впрочем.
- А ты и здесь ничего не делаешь. Здесь твой велфер – это моя докторская ставка. Так какая разница?
- Разница очень большая. Здесь Союз, а там Америка.
Лучше бы женился на этой… как её?
- У неё кривые ноги, – сказал Мотька. – Батя, не глуми ты мне мозги. Зачем я на этой дуре жениться стану? А там я…. Я по-английски шпрехаю на раз.
- А там, мил человек, этим никого не удивишь. Ты таскаешься в Москву, там наблатыкался с фарцовщиками и думаешь, что это английский язык. Но здесь-то, по крайней мере, мы с матерью тебя кое-как обеспечиваем. Подумай!
- Сыночку, хочешь hринки? – сказала Роза Марковна.
Потом она что-то сказала мужу на идише, чтобы ребёнку было непонятно. Но оба они плохо помнили идиш и быстро замолчали.
- Ну вот, заговорили по-еврейски. Сделай, мама, гренки. А что будет на обед? Только борща я не хочу.
- Мать, говорит, что ты никуда не поедешь. Пугаешь просто. Дурак ты. Подывитыся, люды добры – борщу вин нэ хочэ. В Америке тебя кормить никто не будет.
Не прошло, однако, и года с момента прибытия Матвея Манирного в Америку, как он женился на Джулии Янг, популярной голливудской кинозвезде. Вот, как это случилось.
Мотька сполгода в Нью Йорке пьянствовал и безобразничал на деньги, которые привёз с собой, а потом просто украл у одной проститутки пятьсот долларов, купил сертификат, прошёл обучение и устроился спасателем на пляж Кони Айленд. Ему всегда всё легко удавалось. Однажды позвонил старший группы и велел ему явиться в Администрацию.
- Что случилось?
- Моти, на тебя жалоба. Толстуха, которую ты выловил вчера, заявила, что у тебя к ней были сексуальные домогательства. Тебя уволят, если это подтвердится. А она уже подаёт в суд. Говорил я тебе, осторожней с этими сумасшедшими дамами на пляже.
- О! Размечталась. В ней весу полтора центнера – у меня чуть пупок не развязался, тащить её. И тому же я старух не люблю, особенно таких жирных. Вот свинья! И что теперь мне делать, Боб?
- А! Испугался? Я пошутил. Иди, переодевайся и поезжай в офис. Там для тебя хорошая новость. Везёт же дуракам.
В Нью-Йоркском офисе Department of Parks and Recreation его принял – не директор, конечно – но всё же какой-то очень значительный начальник. И он сказал Мотьке, вставая из-за стола:
- Вы Матфей Манирный, сэр? Присаживайтесь. Работаете недавно, но вас характеризуют с самой лучшей стороны. Вы отличный спасатель сэр. Нам всем будет очень не хватать вас. Но вы приглашены в Голливуд. Вы теперь будете киноактёром. Кинозвездой. Кофе? Я вам признаюсь, что у себя в кабинете, вопреки закону, я позволяю себе курить. Себе самому, а так же тем своим коллегам, которым особенно доверяю, сэр. И вы можете курить. Сигару? Был телефонный звонок, и я лично имел честь говорить с госпожой Джулией Янг. Великолепная актриса. В прошлом году она получила премию Оскар за лучшую женскую роль. А сейчас она снимает фильм сама – в качестве режиссёра. Это её дебют.
- Простите, сэр. А как она узнала обо мне? Ведь такие важные люди не купаются на этом пляже.
- Они запросили видео – всех ведь вас во время дежурства снимают на видео – это требование полиции. Полиция выдала разрешение. И вы им подошли.
Наконец, они оба рассмеялись.
- Ладно, парень! Официальная часть нашей встречи, я думаю, закончена. Поздравляю. Давай-ка выпьем по глотку за твою удачу, и мне пора работать. Если не повезёт – приходи обратно. Такие ребята всегда нужны. Только с женщинами поосторожней.
- Если с женщинами поосторожней, босс, так и в Голливуд никогда не попадёшь.
- Послушай старика, сынок. Именно в Голливуде и будь осторожней с женщинами. Там они опасней, чем на пляже.
Моти вышел на улицу и позвонил по телефону:
- Здравствуйте. Это Матвей Манирный.
- Простите, куда вы позвонили?
- Я не знаю, мисс. Меня просили позвонить по этому номеру. Сказали, что со мной хочет увидеться Джулия Янг.
- А! Вы спасатель? Джулия приедет через полчаса. Приезжайте и вы. Запишите адрес.
Через час Матвей сидел в какой-то большой комнате. Он сидел в кресле со стаканом виски, а вокруг него ходили, пробегали, стояли и говорили что-то какие-то люди – молодые и старые, одетые, будто на торжественный приём, или наоборот, будто на дружескую вечеринку, или на пикник, или даже так, будто их только вытащили из постели, а некоторые и вовсе были полуодеты, особенно молодые девушки. И он ничего не понимал.
Потом пришла светлошоколадная мулатка в застиранных джинсах и майке. Он сразу узнал её – это Джулия Янг. Она захлопала в ладони:
- Тише, ребята, тише! Тот, кто со мной работает, на меня не обижается никогда. Верно? Так договаривались? Поэтому сейчас все, кто имеет отношение к делу…. Для начала мы все немного выпьем.
В руке у неё, будто по волшебству, оказался стакан. И она выпила глоток виски. Кто-то выпил, а кто-то не стал пить.
- А теперь, кто в курсе дела, тот остаётся, а кто не в курсе – убирается куда-нибудь. Так. Рассаживайтесь за стол. У всех есть текст сценария? Фильм “Спасатель” – название рабочее, это пока условно. Сценарий мой, режиссёр тоже я. Главную роль играю тоже я. И плачу за всё тоже я. Где этот итальянец? – она оглянулась. – Чёрт возьми! Вызвали итальянца?
- Какого итальянца, Джули?
- Итальянца с пляжа Кони Айленд.
- Спасателя? Парень, что ты там сел? Иди сюда.
Моти поднялся и подошёл к столу, за который все, кого не выгнали, уселись. Джулия посмотрела на него.
- Стоп. Но ты вовсе не итальянец. Уж очень мутная была видеозапись, и я решила, что ты итальянец. А ты еврей. Это меняет дело.
- Тебе евреи не нравятся? – сердито спросил Моти.
- Ничего подобного. Пол Ганер – знаешь его?
- Что-то слышал.
- Мой продюсер. И мой бой-френд. Вот, он сидит напротив.
Моти увидел спортивного крепыша в строгом сером костюме. Человек этот был немолод и совсем сед.
- Такой мачо, что твоим пляжным девкам и во сне не снилось. А настоящая его фамилия Ганович. Он еврей. И он мне очень нравится – как продюсер и как мужчина. Но я его на эту роль не приглашаю.
- Ну, и чёрт с тобой, – сказал Моти и поставил на стол недопитый стакан. – Чёрт с тобой и с твоим Гановичем. Могу идти? Я потерял рабочий день, мэм. А мой рабочий день стоит недёшево.
Засмеялись.
- Ты много зарабатываешь?
- В день иногда выходит до ста пятидесяти баксов, – с гордостью сказал Моти.
- Замечательно. А когда съёмки фильма закончатся, я буду должна тебе не меньше двухсот тысяч.
- Как долго идут съёмки фильма, мэм?
- Месяц. Полтора. Или, может быть, два месяца. Но не дольше.
- Мне бы подошло, но когда ты евреев не любишь….
- Но я же сказала про Пола.
- Я не твой бой-френд.
- А об этом мы с тобой поговорим как-нибудь наедине, а сейчас – о деле. Я кое-что изменю в сценарии. Это даже лучше, что ты еврей, а не итальянец. Ты плохо по-английски говоришь. И это хорошо. Откуда ты?
- Из Львова.
- Откуда?
- С Западной Украины.
- Оказывается, Украина есть Западная и Восточная?
- Никакой Восточной Украины нет. Только Западная.
Джулия Янг ослепительно улыбнулась.
- Договор подпишем с тобой сегодня. Завтра утром улетаем в Лос-Анджелес. И поговорим наедине. Поговорим, а потом ты мне напомни об Украине. Я расспросить тебя хочу. Ведь ты будешь играть эмигранта. Идёт?
Идёт! – закричал Моти.
Пол Ганер постучал по столу шариковой ручкой.
- Кто тут твой бой-френд – об этом сначала с пареньком я поговорю наедине, а если хочешь, в твоём присутствии, – он тоже ослепительно улыбнулся. - А уж потом, Джули, дойдёт очередь и до тебя. Но я пока надеялся, что мне дадут возможность кое-что сказать о сценарии. Это твой дебют. Эмигранты – итальянские, украинские – всем давно надоели. Это я тебе как израильский эмигрант говорю. Я не знаю, где ты будешь такой фильм продавать. И кому. Нужно всё переписать. Это мелодрама. А нужно что-то очень жёсткое – конъюнктура такова.
- Ну, конечно. Про войну в Индокитае. А это никому не надоело?
- Да. Я думаю, что Джулия права. Люди устали от непрерывного насилия. И мелодраму будут смотреть, – сказала какая-то немолодая дама в очках. – Это как раз то самое, чего зритель ждёт, и чего ему не дают. Мы вернёмся к Феллини, к неореализму. "Ночи Кабирии” – вот, что сейчас хотят смотреть. В конце концов, там тоже присутствует насилие – но это не дурацкие драки, и без оглушительной стрельбы и взрывов.
Все заговорили разом. И спорили очень долго. Моти листал какие-то журналы и стал уже зевать.
- Спасатель! Ты не заснул ещё? – окликнул его Ганер. – Слушай, парень. Здесь мы не можем пробы снимать. Но я сейчас тебя проверю очень просто. Ребята, пойдёмте в бассейн. На этом же этаже. Сейчас там никого нет, и я договорился с администратором.
Все гурьбой пришли в бассейн.
- Сейчас будем купаться. Можно тебя называть Мат? Матфей очень длинно и, к тому же, пахнет христианством – а мы же с тобой евреи.
- Нельзя меня так называть. По-русски это нехорошее слово.
- А если мы будем звать тебя Мэт? О! Мэт Маниро. Великолепный псевдоним, - сказала Джулия.
- Мэт? Ну… это ещё ничего.
- Давай разденемся, Мэт, – весело сказал Пол Ганер. – И ты меня сейчас попробуешь утопить в этом бассейне. По сценарию так: Один подлый человек шантажирует девушку. Её Джулия будет играть. А в неё влюбился простой парень, спасатель на пляже – вроде тебя. И он подлеца в море топит. Но сначала он к нему подплывает и говорит: “С вами всё в порядке, сэр?”. Запомнил? Я тебе что-то отвечу, и начинай меня топить. Только так, чтоб с берега это было незаметно. Пусть они думают, что ты меня хотел спасти, но тебе не удалось.
- Запомнил. С вами всё в порядке, сэр?
- Прыгаем в воду. И начинаем. Только учти, что я родился в городе Нетании, у самого моря. А служил в спецподразделении Генштаба ЦАХАЛа. Теперь-то меня это не касается. Я уехал. Но учили нас неплохо. И была неплохая практика.
- А к чему это ты говоришь?
- Ты в армии служил?
- Нет. Меня отец…. Отмазал, отмазал…. Как это по-английски? А! Отец деньги заплатил, и я не служил в армии.
- Очень мило. Ты только не стесняйся. Топи меня по-настоящему. Меня трудно утопить.
- Но, сэр, я килограмм на десять вас тяжелее, и вы моему отцу ровесник. Вы не захлебнётесь?
- Пол, осторожней с этим мальчиком, - с коварной улыбкой сказала Джулия. – Как бы тебе и впрямь не захлебнуться.
- Не беспокойся.
В воде Моти подплыл к Полу Ганеру и сказал:
- С вами всё в порядке, сэр?
- Я что-то нехорошо себя почувствовал. Сердце. Помогите мне, пожалуйста, – ответил ему Пол.
Тогда Моти большим пальцем правой руки слегка ткнул его в солнечное сплетение, а на поверхности заметить это было невозможно. Пол окунулся в воду. Моти нырнул, взял его за волосы и немного подержал так под водой, а потом вытащил из-под воды - тоже за волосы.
- Великолепно! – сказала Джулия. – И реплику подал очень выразительно и верно.
- А ещё бы две секунды, и вы б сейчас мне делали искусственное дыхание, – сказал Пол Ганер. – А где ты так драться научился? Ударил меня точно, будто спецназовец.
- Во дворе. В школе. На танцах. У нас во Львове евреев очень не любят. Пришлось научиться.
- Мне показалось, джентльмены, что возникшие между вами небольшие разногласия исчерпаны, – сказала Джулия.
Пол вздохнул и попросил виски. Ему принесли. Он выпил и сказал:
- И мне так показалось. Под водой многое проясняется, как ни странно. И, раз уж я проиграл, я буду возиться с этим твоим фильмом. Попробую как-то его куда-то пристроить, - похоже было, что он не слишком огорчился, этот Пол. - Денег не жаль. А жаль времени. Тут наша высокоучёная Марта Грейс упомянула неореализм, Феллини и даже “Ночи Кабирии”. Я тебе напомню, моя дорогая, что сейчас не середина двадцатого века, ты не Феллини и не Мазина, а ты их, кажется, собираешься сыграть одновременно почти уже в конце двадцатого. Многое изменилось с тех пор, как снимали "Ночи Кабирии" Посмотрим, что получится у тебя.
- Ну, я попробую. Мы с Мэтом попробуем. Попробуем Мэт?
- Я готов попробовать, мэм.
- Зови меня Джули.
- Джули.
Они смотрели в глаза друг другу.
- Джули, ты хоть понимаешь, что нью-йоркская проститутка пуэрториканского происхождения в конце семидесятых и римская проститутка в пятидесятых - это не одно и то же?
- Послушай, Пол! – медленно проговорила Джулия Янг. – Тебе ли не знать, что мне обо всём этом известно больше, чем кому бы то ни было здесь, в нашей весёлой компании? И вот, я сыграю пуэрториканскую шлюху. Конечно, я не Джульетта Мазина, хотя родители и назвали нас одинаково – сначала ведь её звали Джулией. Зато она не была шлюхой в жизни, а училась в Университете. А я была шлюхой – знаю, что это такое, быть шлюхой. Пусть великий Феллини простит мне, но я его немного поправлю. Потому что, хотя многие меня и обманывали – это правда – но найдётся в этом фильме роль для человека, который меня не предаст.
- Что ж. Я очень надеюсь. ~Галевай!
- Что это?
Пол Ганер и Мэт Маниро нестройным дуэтом ответили ей:
- Это на идише: Дай то Бог!
Спустя несколько суток Матвей Манирный проснулся ночью в огромной спальне и, открыв глаза, увидел высоко над собою позолоченную мерцающую в слабом свете ночника лепнину потолка. Рядом с ним тихо спала Джулия Янг. Едва шуршал кондиционер. Моти лежал неподвижно, глядел и думал. Вдруг он взял Джули за плечо и осторожно двинул рукой. Огромные чёрные глаза распахнулись со взмахом мохнатых ресниц.
- Что ты, милый?
- Джули, ты знаешь, как я стал спасателем? Слушай, я тебе расскажу. Все деньги, что мне родители дали с собой, я промотал в Нью Йорке. И для того, чтобы купить сертификат на курсы спасателей, я украл пятьсот долларов у одной проститутки. Что теперь делать?
- А теперь ты об этом вспомнил, – она села и накинула халат. – Где сигареты?
Джулия закурила и долго молчала.
- Никогда раньше не вспоминал об этом?
- Нет. Я всё время об этом думал. И я хотел ей вернуть. Но она мексиканка. У неё не было документов, и полиция вскорости её задержала. Вернее всего, она сейчас в тюрьме, или её депортировали в Мексику. Плохо, что я не знаю, как звать её. Они ведь никогда клиентам настоящего имени не называют. И её я уже никогда не найду.
- Ты можешь пойти в церковь….
- Я еврей.
- Пойди в синагогу.
- Что толку, когда я не верю в Бога?
Джулия приложила прохладную ладонь к его щеке.
- У одной проститутки ты украл деньги. А другой отдал гораздо больше.
- Разве ты проститутка?
- Я была проституткой. Очень долго. А сейчас больше не хочу. Я хочу выйти замуж за тебя. Возьмёшь в жёны пуэрториканскую шлюху?
- Да! – крикнул Моти.
- Ты мне дал много. Очень много. Не знаю, почему именно ты, мальчик. Но именно ты меня освободил. И теперь я больше не шлюха, а живая женщина. Увидишь, когда фильм будет готов. Мы с тобой вместе это увидим. Наш фильм ведь называется “Спасатель”.