Глава 5
- Да, - задумчиво произнёс я, - не стоит стремиться всюду побывать. В бывших странах нетрадиционной социалистической ориентации (в так называемых странах «народной демократии» - совковая тавтология, ибо демос и есть народ) было огромное число городов, похожих друг на друга как два валенка (их, по-моему, даже не различают на правый и левый), в которых нет практически ни одной достопримечательности.
- Жестоко ошибаешься, - не задумываясь, парировал Нюма, - вот, например, я как-то случайно побывал в командировке в городе Омске…
- Я тоже бывал в Омске, - перебил я, - но не увидел там абсолютно ничего интересного. Да и не я один. Омск знаменит тем, что в середине девятнадцатого века у них в остроге тянул срок Фёдор Михайлович Достоевский. Помнишь, как в своих «Записках из мёртвого дома» он описал город?
«Омск — гадкий городишко. Деревьев почти нет. Летом зной и ветер с песком, зимой буран. Природы я не видал. Городишко грязный, военный и развратный в высшей степени…». Наверное, за эти тёплые слова любвеобильные омичи недавно присвоили своему университету (ОмГУ) имя Достоевского. С тех пор, правда, он, возможно, изменился, и даже не исключаю и надеюсь, что в лучшую сторону, но всё же ничего особого я там не нашёл, вот разве что вокзал действительно хорош.
- А я нашёл, - обиделся Нюма, - и если ты не будешь перебивать меня каждую секунду со своим Достоевским, я расскажу тебе о том, что именно произвело на меня глубочайшее впечатление, правда, уже в советском Омске и в конце двадцатого века. Я кивнул в знак примирения и изобразил на лице неподдельное внимание.
- Так вот, - продолжал он, - сидел я там, в центре города, на скамеечке, достал как-то днём из портфеля завёрнутый в газету бутерброд и начал его жевать, уставившись на огромный жилой дом, стоящий прямо напротив меня…
Здесь, признаюсь, я Нюме не поверил. Откуда, позвольте поинтересоваться, у него мог быть бутерброд? Вёз его аж из дома в командировку и не сожрал по дороге?! Не может быть! Сделал его в гостинице? Исключено! Где он мог взять в Омске необходимые для бутерброда ингредиенты: масло, сыр или колбасу? Да ещё и нарезал, и опять же не съел по дороге! Читатель, догадываюсь, напомнит сейчас мне басню Ивана Андреевича Крылова (тоже, кстати, большого чревоугодника): « В Воронеж как-то бог послал кусочек сыру…». Мол, аналогичный кусочек справедливый бог мог послать в другой раз и в Омск. Но где гарантия, что Нюма был в Омске именно в этот невероятный момент? Да в Омске, как, впрочем, почти везде в СССР, чтобы купить 1 кг кровяной колбасы, нужно было принести подтверждение из донорского пункта о том, что ты сдал 1 литр крови. Даже если предположить, что Нюма путает и у него в портфеле был не бутерброд, а простая буханка хлеба, то и в этом случае, изучив Нюму, я мог бы биться об заклад, что не к обеду, а уже к девяти часам утра он бы выщипал её полностью, не оставив ни крошки. То есть «ни крошки» - это я выразился фигурально, ибо именно крошек было бы предостаточно и в портфеле, и на пиджаке, и на лице…
- Практически две трети этого весьма солидного здания, - продолжал Нюма, не обратив никакого внимания на гнетущие меня сомнения, - закрывал плакат высотой не менее пяти этажей и длиной – метров 40! Представил?! Несчастные его жители начисто лишались вида из окон! На плакате изображалась верхняя часть советского Змея-Горыныча - три головы трёх гениев всего прогрессивного человечества, классиков Марксизма - Ленинизма: Маркса, Энгельса и Ленина…
- Великая достопримечательность, - не сдержался я, - да если бы собрать все аналогичные плакаты по всему СССР, то ими можно было бы десять раз опоясать Землю по экватору или проложить дорогу до Луны, что примерно одно и то же.
- Это я знаю не хуже тебя! Их рисовали все, кому не лень (я и сам этим грешил) и сходство их с оригиналами исчерпывалось лишь бородами и лысинами. Однако тот плакат казался особенным, и дело было не только в несуразности размеров. Я смотрел на него какое-то время и никак не мог понять, что же это меня смущает. Наконец понял: обычно эти три головы-щётки изображали в таком порядке – Маркс, Энгельс, Ленин, а здесь было наоборот – Энгельс, Маркс и так далее.
- Убедил, - съехидничал я, - немедленно лечу в Омск смотреть на достопримечательность!
- Успокойся, её давно уже сняли.
- Жаль!
- Так слушай дальше.
- А было ещё что-то дальше?!
- Успокоившись, - Нюма попытался сосредоточиться, - я отвернулся, но полностью отвернуться от плаката, размером в 500 квадратных метров, согласись, довольно сложно. Я снова глянул на плакат и с удивлением отметил, что порядок расположения классиков марксизма-ленинизма – стал абсолютно правильным: Маркс, Энгельс, Ленин. Я уже было решил, что у меня галлюцинации и посмотрел внимательней…. Да нет же, всё-таки Энгельс, Маркс, Ленин. Что за чертовщина! Я попытался спокойно разобраться. Ну, в том, что третьим был Ленин – я мог заявить с уверенностью, узнав его по характерной причёске, но вот первые двое…. Вид у этих двух злобных, жутких бородачей был абсолютно криминальный, а главное было то, что порой первой щеткой
представлялся Карл Маркс, а второй Фридрих Энгельс, а порой - наоборот. В итоге от изучения этого «шедевра» живописи у меня едва не сломалась шея и чуть не отвалилась голова. Я не поленился встать со скамейки и решил, чтобы лучше оценить художественность полотна, отдалиться от картины. Мне пришлось отойти не менее чем на триста метров, прежде чем я смог внимательно рассмотреть это произведение искусства. И только тогда я понял: два первых изображения «художник» нарисовал абсолютно идентично. Ты понимаешь? Два одинаковых лица! Просто однояйцовые близнецы!..
- И это было видно на плакате, изображающем только головы?- не слишком удачно пошутил я.
Нюма снисходительно улыбнулся:
- Между ними под страхом смерти невозможно было найти ни единого отличия. Тот и другой портрет был собирательным образом Маркса и Энгельса. Человек, изображенный дважды на портрете, с равным успехом мог бы сойти и за того и за другого. Как сегодня сказали бы: «Два лица в одном флаконе». А между тем этот «гениальный» художник даже не предполагал, что в натуре между типичным евреем Марксом и характерным немцем Энгельсом не было положительно ничего общего. Ах, Бэрл, как я пожалел, что у меня не было с собой фотоаппарата! Такой бы снимок опубликовать под рубрикой: «Найди одно отличие!»! И ведь никто, кроме меня, уверен, так и не обратил внимания на эту омскую бредовую
«достопримечательность» советской эпохи!..
P.S. Эта история вызвала у меня ассоциацию с другим случаем, описанным Никитой Богословским в его книге «Что было и чего не было и кое-что ещё». Случай этот совершенного другого плана, просто совпадает ряд действующих лиц. У меня
под рукой этой книги нет, поэтому, надеясь на память, расскажу вкратце; те же, кто её читал, могут перейти к следующей главе.
В послевоенные сталинские годы в СССР в газете ЦККП Узбекистана «Правда Востока» была опубликована очередная хвалебная статья, посвящённая гениальной деятельности на посту тогдашнего первого секретаря ЦК компартии Узбекистана Усмана Юсупова, а над текстом статьи была напечатана крупная шапка: «Все под знамёна Маркса – Ленина – Сталина - Юсупова».
На следующий день по каналу правительственной связи Юсупову позвонил Поскрёбышев и сказал, что Сталину доложили о лозунге и тов. Сталин возмущён политической безграмотностью редактора газеты. Юсупов вызвал редактора и набросился на него с кулаками: «Идиот, гибели моей хочешь? Погляди на ту контру, которую ты напечатал в своей паршивой газетёнке, - он взял газету, - вот, смотри, что у тебя тут напечатано: «Все под знамёна Маркса – Ленина – Сталина – Юсупова»…. Ну…у! Где Энгельс, я тебя спрашиваю?!»
Я вот и думаю. Может быть, автор лозунга увидел плакат, аналогичный тому, о котором рассказал Нюма, и решил удалить Энгельса, как случайно скопированный файл Маркса, добавив при этом Юсупова для массовости.
P.S.№2 Появилось желание опубликовать свой ответ на рецензию к этой главе Натальи Галич:
- Ну, - говорю я сегодня Нюме, - жди гостей. Наташенька Галич покажет сегодня твой рассказ своим знакомым омичам и они приедут сюда посмотреть на знаменитого рассказчика, сохранившего в памяти замечательные воспоминания об их любимом городе!
- Милости просим! Только причём тут омичи?
- Так ведь именно в Омске ты едва не сломал себе шею, рассматривая плакат с изображением советского Змея-Горыныча.
- Да я в жизни не был ни в каком Омске!
- Как, ты же сам говорил? Я ещё там целую теорию вокруг этого развёл, хотя, признаюсь, тоже в Омске в жизни не был... Что же делать?
- Какая разница? Я видел этот плакат в Актюбинске, а сказал Омск, так как не люблю длинных названий! Не переживай ты так! Всё и везде было одно и тоже. Помнишь песню: "Города где я бывал, по табличкам различал..." Не сомневаюсь, что в Омске висел точно такой же монстр, и его жители сейчас до хрипоты станут спорить, на каком именно здании повесить мемориальную доску с изображением Жванецкого.
- Помню эту песню. Там ещё было в конце: "К сожаленью иногда строят люди города, у которых ПРИЗВАНИЯ нет!" Но при чём тут Жванецкий?
- Так фотографии моей у них нет, а я на него похож, как Маркс и Энгельс на том плакате, хотя, как выяснилось, те вовсе не близнецы, а просто муж и жена! А Слава Капээсэс - вообще не человек!
Нет, с этим Нюмой явно не соскучишься!