Окончание цикла Черная Вдова. Эмигрансткие истории.
Она любила хорошие вещи. А её новый телефон с надкусанным яблоком на задней стенке был ещё и полезен. С некоторых пор ей стало нужно всегда держать с собой свой календарь с напоминаниями. Это удобно. Время Наташ Ростовых прошло. Она - деловая женщина, профессионал и ей не к лицу записывать имена и встречи карандашом на бумаге.
Раньше карандаша всегда хватало. Да и он не всегда был нужен. Ещё с первым мужем она поняла - как слаб и незащищён может быть в этом мире человек. И она дала себе слово, что она не будет больше оставаться без гарантий. Не просто гарантий, а полных гарантий. Измеряемых в конкретных цифрах с определённым количеством нулей после единицы. Это она и пыталась объяснить своему второму человеку, но у неё не очень удавалось. Тот был фаталист. И всегда говорил, что гарантий, тем более полных не может дать никто, никому, и никогда. И это её бесило. Она всё-таки его любила. А он так до конца и не смог понять её. И тогда она решила, что если надо выбирать, то она выберет гарантии. Любовь - слишком эфемерна. Слишком непостоянна. Слишком... негарантированна. И однажды она проснулась с осознанием того, что со старой жизнью надо кончать и начинать новую. Полностью. С самого начала. А для этого надо отказаться от любви. Давней, прекрасной и такой романтичной. Но - без гарантий, измеряемых количеством нулей.
Приняв такое решение она в две недели нашла человека, которому сразу и быстро объяснила - что ей нужно и обрубила все связи и контакты со своим давним другом и любимым женихом. Этот, третий человек всё понял так, как ей было надо. Но как-то так получилось, что она опять осталась одна.
Она не любила вспоминать тот день. День Благодарения. Это был день, когда много лет назад она надела на палец обручальное кольцо - символ верности её старинному другу и любимому человеку - того, которого она потом выбросила из своей жизни потому что не получила гарантий, определяемых количеством нулей. Когда-то они вдвоём с ним покупали к этому дню индейку. Он умел выбрать хорошую индейку и потом, облачившись в фартук, колдовал над ней на кухне. Он делал вкусную индейку - сочную, с хрустящей корочкой. И она готовила салаты и собирала стол. Она умела собрать красивый стол. Но он давно уже не готовил для неё индейку. С того времени, как у неё появился этот...муж, который сейчас спал на когда-то его месте. Она раньше любила того, кто так и остался женихом, она сохранила его кольцо. Он писал стихи, фотографировал звёзды. Он возил их с дочкой по стране. Он помогал ей с учёбой. Он готовил вкусную индейку. Как-то она спросила его - что такое любовь. И он сказал - Когда бросаешь всё и мчишься к человеку, который попал в беду. Когда в детстве играешь открытками, которые родители писали друг другу в молодости и мечтаешь - что будешь так же ждать любимого, как ждали и дождались они. Когда плачешь на Тоске и даришь возлюбленному диск Травиаты. Когда не спишь по ночам. Когда не можешь ничего делать - ни дома ни на работе если тебе не звонят. Когда сердце болит и ноет от безумной тоски и целый мир не мил если от тебя ушёл любимый человек. Когда ты лучше убьешь любимого, но не подвергнешь его пытке разрыва, потому что бесконечная мука души несравнима с мгновенной болью тела. Она слушала его, затаив дыхание, прижавшись к нему и глядя во все глаза. Но он так и не смог понять - сколько нулей ей нужно. И поэтому в тот день ей пришлось одной ехать в магазин и покупать тяжеленную птицу и потом всё утро самой возиться и запихивать её в духовку. Праздники и гарантии не всегда совпадают.
Она ещё ни разу не присела, а скоро уже придут друзья мужа. Они отличались от друзей того, так и оставшегося женихом. Сначала она терпела. Жена должна хорошо принимать друзей мужа. Но всё заканчивалось одинаково. Напившись пива и накричавшись, так, что на следующий день на неё смотрели соседи, все разъезжались и ей приходилось одной это всё убирать. Дорогая, я чего-то устал, ты не против всё это скинуть в посудомойку? И она каждый раз опять вспоминала своего бывшего жениха, который не уходил, пока они вдвоём не приводили всё в порядок. Она не стала собирать красивый стол. Всё равно никто не обратит внимания. Сойдёт и так. Наконец она прошла в спальню. Ты встанешь к гостям? А что, уже пора? Вообще-то с утра уже пора.
Гости сидели над растерзанной индейкой и пили пиво. Опять стали спрашивать - как они познакомились. И он громко и гордо стал рассказывать. Как подошёл к ней в первый раз, но она сказала что ей это не нужно. Но потом, через пару недель он подошёл опять и она согласилась. Все засмеялись когда она отпила глоток своего любимого Vin de Glace и поморщилась - вдруг показалось кислым и горьким. И тогда она поставила бокал на стол, выпрямилась и с необычайной гордостью в осанке и приятной улыбкой на лице сказала:
- Дорогой, я бы на тебя никогда не посмотрела, если бы не была расстроена тем, как у нас двигались дела с человеком, которого я любила и кого я никогда не поменяла бы на тебя, если бы в тот глупый момент слабости он был бы рядом.
В полной тишине она поднялась и с удивительной грацией направилась к выходу. У лестницы она обернулась. За ней был не тот стол из-за которого она только что встала. За столом сидели другие люди. Свечи в канделябрах освещали тёмные бутылки французских вин, отражались в тяжелых серебряных приборах. Она увидела себя - молодую, с только что принятым и надетым чистым обручальным кольцом, Ксению - ещё школьницу рядом. И - его. В костюме, галстуке, смотрящего на неё глазами, отражающими огонь свеч. Была её очередь говорить - за что она благодарна в этом году. Загорелись его глаза, улыбнулись гости, невольно взглянув на кольцо, которое она с такой гордостью и с таким счастьем приняла и надела на палец. Моргнул огонь свечи.
- Я благодарна за то, что в этом году наконец-то получила гражданство.
Повисла пауза. Потухли глаза у её любимого. Дрогнула его рука, держащая бокал. Но почти сразу - нашёлся, сказал:
- Мы с Ирой благодарны за то, что в этом году наконец-то после всего, мы смогли обручиться. И это - самое главное событие этого года и всех других, которые будут, пока мы будем живы.
Она закрыла глаза, видение растаяло и она услышала голос мужа, громко рассказывающего как она его любит, что для него она бросила своего давнего жениха, что для него она готова на всё. Она повернулась к лестнице. Ей было всё равно, что они говорили. Мужчинки... Она предала свою любовь тогда, и она преступила черту потом, женившись на этом... И теперь ей было всё равно. Но она помнила слова своего жениха - о том, что такое любовь. Она поднималась по лестнице и в душе звучала музыка вальса. Что он знает про любовь - он, появившийся внезапно, когда уже всё хорошо, когда профессия получена, дочь выросла, друзья найдены? Был он рядом в трудное время? Делал с ней проекты вечерами, возил дочь на занятия пока она училась? Что он знает про любовь? Показал им полстраны, летел ночью через континент, находил слова, понятные для упрямого тинейджера, утолял сердечные печали, зажигал их глаза радостью и лица улыбками? Что он знает про любовь? Удерживал от безрассудных поступков? Прощал все глупости и обиды? Писал стихи, пел песни, писал письма - даже тогда, когда узнал, что она - с другим, даже после того, как они поставили свои подписи на дьявольском свидетельстве - что он знает про любовь? Что он знает про её любовь - он, с которым она никогда не делилась тем, чем она делилась с тем, никогда не позволяла того, что она позволяла тому и никогда бы не простила и малой доли того, что она всегда прощала тому? Что он знает про её любовь - он, в чьих руках она никогда не таяла так, как таяла в тех, чьей улыбкой она никогда не наслаждалась так, как наслаждалась той, чьим шуткам она никогда не смеялась так, как смеялась тем? Что он знает про её любовь - он, оказавшийся рядом случайно, в минуту слабости, он, кого бы она никогда не ждала столько лет, сколько она ждала того и за которого вышла замуж только потому, что уже устала и ей было всё равно? Что он знает про любовь?
Она подошла к двери спальни. Вальс затих и вдруг, неожиданно, непонятно откуда, тихий голос прошептал слова, которые она когда-то читала - давно, ещё в то время, когда на её полках не стояли полезные практичные книги на английском языке - как жить, как стать успешной, как выходить замуж:
- Ведь бывает так, королева, что муж надоел.
Она вздрогнула. Она не помнила как вошла в кладовую где на дальней полке, под ворохом старых тряпок лежал ящичек, привезённый из Японии. Внутри ещё лежали два пакетика с причудливыми иероглифами. Она взяла один в руку. Ведь бывает так, что муж надоел...
Женщина хороша своим прошлым, но она не любила всё это вспоминать. После того Дня Благодарения она изменилась, стала другая. Теперь она жила настоящим. Теперь ей было всё равно – кто с ней. И цель у неё была одна. Гарантии. Солидные, весомые. Измеряемые количеством нулей. Если она не смогла сделать так, чтобы ходить со своим любимым, взявшись за руки про закатному берегу, она сделает себе гарантии. Она сможет это сделать. Легко, без душевных страданий, без сожалений. Мужчинки для того и созданы и она будет этим пользоваться.
Ей было неприятно, что за ней начинали тянуться следы прошлой жизни. И она решила больше о замужестве не думать. Хорошо, что у них со вторым мужем были разные фамилии. Правда, фамилию мужа можно найти через свадебную лицензию. А после этого ... Нет. Никаких официальных оформлений. Да и зачем они нужны? Гарантии с количеством нулей можно обеспечить и без этого. И даже - проще. И даже - быстрее. Вокруг - достаточно много мужчин. Которые только рады будут сделать ей небольшой подарочек.
Сначала она несколько стеснялась объявлять суть вопроса, а главное - его цену. Не все поначалу понимали правильно. Но она быстро научилась выбирать таких, кто не пугался цены. Правда почти все они грустнели, когда доходило до сути. Когда она была помоложе - со своим первым мужем, и потом - со своим вторым человеком, она эту суть тоже не очень любила. Она была молода и романтична. Ей нравились песни про лодку в шторм и свечу на ветру. Но сейчас её холодный и чёткий ум преследовал одну цель - гарантии с количеством нулей, которые она считала ей будет достаточно.
Этот ум и нашёл элегантное решение проблемы сути. Новый телефон с надкусанным яблоком очень красив, удобен и полезен. На первой встрече в хорошем уютном ресторане - теперь она назначала встречи в таких ресторанах - так удобно, мило и непосредственно было показывать в телефоне фотографии своих роз и вдруг, совершенно случайно между ними оказывалось кольцо от Тиффани или ожерелье от Микимото. Она точно знала - что она хочет только Тиффани или Микимото. В одном - бриллианты, в другом - чистейшие жемчуга. Ну а что именно - ты ведь сам выберешь, что тебе больше нравится, правда?
Цена вопроса определилась быстро. Десять тысяч за право называться другом. На первой встрече. Не надо тянуть время и ждать пока сам додумается.
Конечно, десять тысяч - очень мало. Она приходила домой и считала сколько нужно первых встреч, чтобы получить ту гарантию с нулями, которую она хотела. Получалось много. Но она была профессионал в ИТ. И она смутно помнила - как её второй, бывший друг объяснял ей принципы повышения скорости процессов. Да она и сама понимала. Её ум не долго бился над этой проблемой. Ведь первую встречу можно делать не один раз. И не с одним человеком. В конце концов ей всегда нравилась модель шведской семьи - там где не один мужчина. После такого решения дела пошли лучше. И очень скоро она полностью перешла на свой телефон с яблоком - хранить контакты и напоминания о встречах. Очень удобно. Тем более, что в новом телефоне можно хранить много контактов.
Десять тысяч - не очень много. Но ты же понимаешь, чтобы я могла поехать с тобой на Багамы... Ей нравилось ездить на Багамы. Не очень далеко, не так устаёшь при перелёте и можно обернуться за три-четыре дня. Так что можно не пропустить другую встречу. Да и не так заметно будет. Впрочем, она не боялась если даже и заметно. Мужчин много. На месте одного появятся несколько других. Свежих. С непотраченными балансами на кредитных карточках. Это называется ротация. Ей нравилось это слово. Она всё-таки профессионал.
Дело начинало двигаться и вечерние расчеты выглядели уже не так пугающе. Её красивый ящичек стал наполняться приятной тяжестью. Ей нравилось по вечерам при свете свечи доставать из него содержимое и любоваться - как мерцающий огонь играет в камнях. Всё-таки она была романтична.
С некоторых пор она стала задумываться над тем, как хранить содержимое её ящичка. Она стала с беспокойством уходить на работу, представляя, сколько времени и труда ушло на заполнение ящичка и ей не хотелось начинать сначала. Она знала, что хранить деньги надо в банке. Но как быть с содержимым ящичка? Как перевести его в деньги? Сколько она может потерять на этом и вообще - не опасно ли это? Она всё-таки слабая одинокая женщина. И она не знала как можно продать бриллианты и жемчуг, а спрашивать опасалась.
Как-то раз она познакомилась с приятным человеком среднего возраста. Возраст знакомых давно уже её не интересовал. Раньше она чётко разделяла своих знакомых. Что хорошо для одних целей и что - для других. Для одних целей хороши были знакомые моложе её на одиннадцать лет. Почему-то она считала, что разница в одиннадцать лет самая хорошая для этого "одного". Но они далеко не всегда могли вносить свой вклад в её гарантию и далеко не всегда могли часто водить её в хорошие рестораны и возить на Багамы. А время хотели много. Поэтому как ни хотелось ей этого "одного", поставленная ею цель требовала выбирать знакомых другой возрастной категории. Но новый знакомый был хоть и среднего возраста, не испугался фотографии в её телефоне. Он сказал, что у неё хороший вкус. Но зачем хранить всё это дома? Это же опасно. Он наклонился к ней и тихим и доверительным голосом спросил - он понимает у неё не одно такое. И не два. У неё вспыхнули щёки. Давно у неё так не вспыхивали щёки и давно она так не терялась с ответом. И новый знакомый смотрел на неё в упор.
Он может выписать ей чек на десять тысяч. А она сама купит - что ей понравится. Бриллиант или жемчуг. Или ещё что-нибудь другое. А может не выписывать чек. Зачем оставлять следы, ведь он так понимает, она не очень этого хочет. Он может дать ей наличными деньгами. Пойдёт с ней в банк чтобы они сами проверили - что всё правильно. И кстати. Если она думает насчёт других своих. Ну, она понимает. Он наверно мог бы помочь.
Несколько следующих ночей она не могла спокойно спать. Она очень беспокоилась о сохранности своего ящичка. Но её также беспокоило, что она не может ничего сделать с содержимым этого ящичка кроме того, что по вечерам, заперевшись в комнате и занавесив окна, любоваться при свете свечей своими сокровищами. Она уже зажигала много свечей. Ей нравилась игра многих огней в камнях.
Наконец её ум придумал правильное решение. Она скажет знакомому что у неё есть немного камушков. И посмотрит. Всё прошло хорошо и без всяких накладок. На следующей встрече она сказала, что она совсем забыла и у неё есть в другом месте ещё немного камушков. И тогда он спросил прямо - сколько надо привезти денег. Он берёт всё и не хочет много раз возить деньги и ... ну она понимает ... из одного места в другое. Она повздыхала, подумала, посомневалась и наконец назвала цифру, которую она хотела. Она конечно оставит себе немного камушков, ведь они так приятно играют при свечах. И к тому же она столько сил и умения затратила на то чтобы их получить.
И на этот раз всё прошло очень хорошо. Её знакомый сказал, что через год они смогут встретиться ещё, он ей сам позвонит и исчез. Её ящичек снова начал наполняться красивыми камушками. Она опять стала ощущать приятную тяжесь.
Как-то раз она пришла домой с первой встречи расстроенная. Мужчина смотрел на фотографии роз, хвалил и давал советы. Он сам разводил розы у себя во дворе и мог бы показать какие сорта он коллекционирует. Она уже раза два прокручивала фотографии из Тиффани и Микимото, но мужчина продолжал рассказывать про то, как он привлекает пчёл, чтобы опылять розы. В общем, если бы не хорошее французское вино и приятная еда, вечер бы пропал. Но она уже поняла, что не всегда первые встречи дают нужный результат. С этими мыслями она прошла к себе, заперла двери, задёрнула шторы и достала ящичек. Завтра был третий четверг ноября, а значит - День Благодарения. В этот день давно, в прошлой жизни, она со своим женихом - тем, вторым её мужчиной с которым она когда-то мечтала дожить до старости, ходили в магазин за индейкой. Но теперь у неё другая жизнь. И индейки в холодильнике уже не было. Теперь там было много свободного места - её кормили в хороших ресторанах и ходить и выбирать индейку ей было уже не нужно. Вместо этого, в её руках был заветный ящичек с замочком. Сейчас она зажжёт свечи и посмотрит на свои сокровища. Она не успела зажечь свечи.
Когда те, кто бесшумно вошёл к ней через закрытые и запертые двери, как-то очень быстро провели её в кабинет, её улыбка, которая всегда была у неё на лице, когда она была с мужчинами, вдруг сошла сама. На столе перед безразличного вида человеком в чёрном костюме лежала толстая книга. Она поняла, что там - всё. Она поняла, что на этот раз всё окажется по-другому. Кровь отхлынула от щёк. Голова стала очень лёгкая. Ноги вдруг ослабели и она сама села на стул.
Ей предстояло оглянуться назад на свою жизнь, вспомнить всё, что было - каждый день, месяц и год. Своё прошлое, всё, что она хотела забыть и уже думала - что забыла. Прозрачные бесплотные лица тех, кто был с ней - дни ли, недели ли или долгие годы, и кто уже никогда не придёт. Их улыбки, слова. Их руки, глаза, их любовь, их боль, их отчаяние - то, над чем она смеялась, что презирала, что отбрасывала как ненужную вещь, отмахивалась как от назойливой мухи. Долги любви, тепла и сострадания - которые она брала и использовала, но никогда не отдавала назад. Ей предстояло вспомнить руки тех, кого она любила и отринула. С которыми она шла вместе по жизни и к кому она больше не сможет прижаться - телом, душой, мыслью. Руки, держаться за которые ей всегда хотелось больше всего на свете и которые она оттолкнула - сознательно и холодно, потому что ей нужны были гарантии с нулями. Ей предстояло снова увидеть ту черту, через которую она преступила тем летом, когда она выбрала гарантии вместо любви. Она думала, что это окажется легко. Что ей не придётся ничего этого вспоминать. Что всё закроется, пропадёт, исчезнет - как привидение на солнце, как дым прогоревшего огня в очаге после Рождества, как огарок свечи, выброшенный утром после Нового Года. Теперь ей предстояло всё это вспомнить. И тяжесь прожитой жизни - которую уже не поменять, не переиграть заново, не исправить, навалилась на неё так, что согнулись гордые плечи, упала в руки голова. И она зарыдала. Громко. В голос. С трудом хватая воздух. Жизнь, прожитая для веселья, для удовольствия, для наслаждения, висела над ней неподъёмной громадой и каждая страница и каждая строчка в ней просматривалась безучастным собеседником напротив неё. Она поняла, что наступила расплата. И что ей нечего сказать в своё оправдание. Она поняла, что гарантия, которую она хотела получить и количество нулей в ней, к которой стремилась, оказалась нулём. Она вспомнила, как в школе учитель математики объяснял что умножение на нуль даёт нуль. Она поняла, что то, к чему она стремилась, и из-за чего предавала, покидала, обманывала и потом старалась забыть - было нулём. Сейчас, вдруг, в этот момент она поняла, что жизнь давалась не для того, чтобы ездить в красном лексусе с откинутой крышей. Не для того, чтобы заносить контакты в удобный красивый телефон. Не для ужинов в дорогих ресторанах. Для другого. Она только сейчас поняла - для чего. Она вспомнила глаза своего давно забытого друга и жениха, проданного за гарантии с нулями. Она вспомнила его слова - что такое любовь. Она поняла что её жизнь оказалась нулём. И это было страшнее всего.
Собеседник напротив безучастно листал книгу. С каждой перевёрнутой страницей чаша весов на столе отклонялась всё сильнее. Там был и покинутый отец и проданный жених и забытый муж. Там были случайные знакомые и красный лексус. Там были несправедливые слова и обидные упрёки. Там было всё. И у неё не было ничего, что она могла бы положить на другую чашу. Содержимое её тяжёлого ящичка здесь ничего не весило. А ничего другого у неё уже не было.
Очень издалека услышала голос:
- У вас действительно очень интересное прошлое мисс.... Кстати, каким именем вы предпочитаете чтобы я вас называл? Может быть, мы с этого и начнём?