Новое солнце.
1. Былина.
На завалинке возле старой избы сидел длиннобородый седовласый старик с добрым лицом, изборожденным морщинами, и, подперев клюкой голову, неотрывно смотрел куда-то вдаль ясными усталыми глазами. Хотя мир давно уже согревало своими лучами летнее солнышко, одет старик был в телогрейку из черной бараньей шерсти и ватные штаны. На ногах его были старые берестяные лапти. Иногда он поводил ногами, оставляя на земле едва заметные росчерки.
С улицы доносились веселые голоса ребят, опять затеявших какую-то игру. Старик повернул голову на звук, прислушался и, чему-то улыбнувшись, снова перевел взгляд на что-то далекое, видимое только ему одному.
Деревня Серый лес мирно устроилась на просторной поляне в глуши, среди высоких вековых деревьев. И хотя над селением уже давно не висел плотный покров тяжелых серых туч – Небо соблаговолило снять проклятие, прислав к ним однажды странника, который согласился искупить грехи предков – деревню так и продолжали величать Серым лесом. А впрочем, не стоило ничего менять – селение ведь действительно окружал мрачноватый лес. Даже несмотря на то, что вороны – одна из самых страшных напастей здешних мест – куда-то исчезли, все равно по лесу ночью, а в сумеречных буреломах и днем, бродит еще немало нечистых духов.
К старику подбежал мальчик лет шести, неся в руках какую-то книжку в кожаном переплете. Положив ношу на завалинок, ребенок с широкой улыбкой бросился обнимать старика. Тот, улыбнувшись в бороду, погладил маленькую русую голову.
- Дедушка, - мальчик уселся рядом, взял книжку и открыл ее на середине. – Дедушка, а кто это? – и указал на нарисованную на странице картинку. На картинке было изображено несколько деревьев, земля отмечалась красной толстой чертой, зеленая змея, свернувшаяся колечком, рядом с ней воин со щитом и мечом, а над ними солнце, нарисованное в виде светлого лица, от которого шли волнистые лучи.
- Кто? Воин или змей?
- Нет, вот это! – и мальчуган пальчиком ткнул на солнце.
- Это же солнышко наше, неразумный! – беззлобно, с улыбкой ответил старик.
- А почему оно в виде лица нарисовано?
- А ты что, разве не знаешь? Никто тебе разве не рассказывал?
- Нет…
Старик вздохнул.
- Долгая история, внучек. Коли хватит у тебя терпения, тогда расскажу. Только смотри не усни, а то все без толку будет. Ну, рассказать?
- Да, расскажи! Не буду спать, честное слово! – заулыбался мальчик, и глазки его заблестели. Всегда было интересно послушать истории, сказки, внимая негромкому усталому старческому голосу; посидеть с добродушным дедом в тишине и покое было в радость – не все же по улице со сверстниками бегать!
Старик вздохнул, посмотрел на плетеный забор, чего-то послушал и начал:
- Жила-была давным-давно одна девочка. Звали ее Анэстия. У нее была добрая и отзывчивая душа – девочка полностью оправдывала свое имя, ведь имя это на древнем языке означало «светлая». Оправдывала еще и потому, что она была благочестивой: она очень любила Небо и держала Его в своем сердце. И вот, как-то раз ее разбудила сильная вспышка: все на мгновение залило ярким светом - таким ярким, что он проникал даже сквозь плотно закрытые веки. А когда все прошло, и Анэстия смогла, наконец, открыть глаза, она увидела, что солнца нет. Вместо него на небе, вместе с луной и звездами, светилось холодным светом лишь какое-то маленькое пятно, но и оно вскоре погасло. Девочка выбежала на улицу и увидела, что из соседних домов тоже начали выходить люди, до конца еще не понявшие, что произошло. Но потом, когда стало ощутимо холодать, люди поняли, что светило, дарившее им столько лет тепло, погасло навсегда, оставив их замерзать.
Прошло несколько дней. Все вокруг начало понемногу умирать от холода: деревья высыхали, трещали, трава и цветы увядали. Люди пробовали разводить огонь, чтобы согреться. Из-за этого животные стали выходить из лесов и селиться с людьми, пытаясь найти хоть немного тепла. Анэстия теперь все время проводила в храме Неба, молилась вместе с другими и просила сотворить какое-нибудь чудо, чтобы люди не умерли от холода. И вот, когда она однажды взяла в руку свечку и зажгла ее, девочку всю в тот же миг озарил чистый, мягкий свет, ослепив всех вокруг. А когда люди смогли видеть, они не заметили между собой благочестивую девочку. Однако, выйдя из храма, они увидели, что солнце снова сияет на небе, лаская всех своим теплом.
Старик замолчал, снова устремив взор вдаль, будто там ему виделись дивные картины минувших дней: девочка, держащая в руках зажженную свечку, люди, радующиеся летнему солнцу. Молчал и мальчик, впечатленный услышанной былиной. Потом он повернул голову и посмотрел на уходящее солнце.
- А это все? – мальчик посмотрел на деда.
- Да, внучек. Все.
- Мало, - лукаво улыбнулся мальчик. – Я хочу знать больше про эту девочку. Хочу все знать. Расскажешь?
- Я рассказал тебе все, что знал сам: это ведь былина, и потому из рода в род передается только суть ее. Если хочешь, попроси Небушко перед сном, чтобы Оно во сне открыло тебе больше. И тогда, если Ему угодно, ты узнаешь то, что желаешь…
…Прежде чем лечь в кровать, мальчик встал на колени и чистой детской молитвой попросил, чтобы Небо послало ему сон, в котором рассказало бы всю историю о девочке Анэстие. Старик уже лежал к тому времени на своей койке, отвернувшись к стене, но не спал. Он слышал, как мальчик обращался к Небу со своей просьбой, и улыбался. «Славный будет человек, - подумал старик, засыпая, - стыдиться не придется».
2. Новое солнце.
…Сон был таким ярким, добрым, красочным, что хотелось побыть в нем еще немного, порадоваться этим краскам, поиграть с солнечными зайчиками, понежиться в лучах неземного светила… Но наступило утро, и нужно было вставать – впереди много работы по дому. Зато вечером можно будет прийти в храм, отдохнуть и заодно помолиться Небу о благополучно проведенном дне, о родителях, о себе. При мысли о том, что вечером она снова будет в храме на молитве, в сердце ее разлилась приятная теплота, на душе стало легко-легко, и Анэстия, сладко потянувшись, откинула покрывало и встала с кровати. «Ну вот, - весело подумала девушка, - я вошла в новый день».
Как и всегда, когда занимаешься работой, время идет очень быстро. Вот и сегодня, помогая маме по хозяйству, Анэстия не заметила, как солнце, сделав свою обычную дугу по небосводу, приблизилось к горизонту на Западе. Настала пора идти в храм, поблагодарить Небо. К этому времени вся работа была уже сделана – можно с чистой совестью дать себе отдых.
- Мама, я в храм пойду, - надев свой лучший сарафан, девушка подошла к матери, чтобы та благословила ее.
- Ступай, - с улыбкой произнесла женщина, погладив дочь по голове, - отдохни, помолись за нас.
Анэстия счастливо улыбнулась и выбежала на улицу. Мать, уже пожилая женщина, встала в дверях, все так же с улыбкой смотря дочери вслед. Не было такого дня, когда бы девушка по вечерам в будни не посещала храма, не говоря уже о праздниках. Что и говорить: к ним в семью благодать Неба снизошла в лице их дочери. Добрая, трудолюбивая, благочестивая, Анэстия была настоящей отрадой стареющим родителям.
В храме уже находилось немного народа – в основном, это были пожилые люди. Девушка подошла к лавке со свечками, взяла одну и поставила на алтаре, находящемся посреди храма.
- Небушко, - тихо-тихо, чтобы никто не услышал, стала молиться она, - спасибо за то, что я прожила еще один день. Прошу тебя, Светлое, благослови маму, папу, подружек моих и всех, кто живет в нашей деревеньке. Еще молюсь, чтобы дождик был теплый, чтобы урожай был хороший, чтобы завтра проснуться. А еще – чтобы солнышко светило…
Пламя свечки вдруг встрепенулось, от него дохнуло каким-то приятным, ласковым теплом, и Анэстия услышала голос, как бы звучащий в ее сердце: «Будет светить, и еще ярче будет светить солнышко!»
Девушка была так поражена, что некоторое время просто неподвижно стояла и смотрела на алтарь, где вместе с другими теплилась поставленная ею свечка. Затем озадаченно перевела взгляд на оконце, через которое на алтарь лился чистый, чуть искрящийся, небесный свет. Прислушалась. В храме было так же тихо, как и тогда, когда она вошла сюда, только едва уловимый шепот молящихся нарушал тишину. Постояв еще немного и придя в себя, она вышла из храма и направилась к дому. Дома она не стала никому рассказывать о том, что с ней произошло в храме, но, сохраняя в своем сердце, раз за разом переживала тот дивный момент, когда голос прозвучал в ее сердце, сказав странное откровение. А когда пришло время ложиться на покой, девушка помолилась еще и о том, чтобы Небо, если Тому угодно, открыло ей значение этого откровения…
…Анэстия проснулась от яркой резкой вспышки, вскочила с кровати и начала протирать сонные глаза.
- Что случилось? – услышала она мамин голос.
- Какая-то вспышка… ммм… глаза болят, - ответил папа и тоже встал. Девушка, подумавшая было, что это какой-то дурной сон, и уже успевшая снова улечься и накрыться теплым одеялом, недоуменно поморгала и вновь поднялась. Отец уже успел выйти из дома. По голосам, доносившимся с улицы, можно было понять, что и другие жители, обеспокоенные внезапным явлением, вышли из своих жилищ.
- Что это? – переговаривались они между собой.
- Свет из-за горизонта на Востоке был…
- Хм…
- Давайте подождем до утра, - послышался голос деревенского священника. – Если Небу будет угодно, Оно откроет нам, что это было…
Анэстия слушала, что говорили на улице, и смотрела в окно. Непонятное белесое зарево на Востоке уже почти угасло, на небе все так же сверкали звезды, светила луна.
- Дочь, ложись спать, - сказала подошедшая к ней мама и обняла Анэстию за плечи. – Завтра все узнаем.
Девушка послушно легла в кровать, однако на душе у нее было как-то нехорошо, тревожно. Почему-то мелькнула мысль: «А наступит ли рассвет?» Уже папа вернулся, и теперь мирно посапывал рядом с мамой, наверняка досматривая какой-нибудь сон, а Анэстия все лежала с открытыми глазами, размышляя над тем, что же произошло, и гадая, почему так тревожно стало на душе…
Рассвет не наступил.
Просто в урочный час люди проснулись и подивились тому, что на небе еще нет благодатного светила, но все еще сияют звезды. А когда вышел священник, бледность лица которого была заметна даже в сумерках, у людей начала зарождаться нехорошая догадка относительно того, что же произошло на самом деле ночью.
- Мои братья и сестры, - плохо скрывая скорбь, проговорил он, - вы, те, кому я призван служить! Мы с вами дожили до печального времени, – об этом написано в Священной Книге, – когда светило, дарованное нам, должно погаснуть. Это случилось, и мы стали тому свидетелями.
Люди молча внимали его словам, и у каждого на лице читалось отчаяние и скорбь.
- Однако также сказано, что солнце опять засветит нам, если мы отдадим Небу то, что по праву принадлежит Ему. И отдадим добровольно… - священник помолчал. – К великому сожалению, я пока не знаю смысла этих слов. Мы возносим Небу жертву на алтаре, и уж кому, как не Ему принадлежит все живое?.. Однако давайте не будем терять надежду, мои братья и сестры. Надежду на то, что вскорости солнце опять засветит над нами. Будем приспосабливаться жить среди ночи и молиться о том, чтобы Небо помогало нам переносить посланное испытание.
Слушала священника и Анэстия. И наконец поняла смысл слов, которые прозвучали в ее сердце в храме на вечерней молитве.
Начались утомительные «ночные» бодрствования. Теперь и в небе, и на земле светились огни – в деревне постоянно горели факелы и костры. Люди жили каждый своей жизнью, не показывая внешне что их что-либо беспокоило, однако напряжение, которое нарастало все больше и больше, чувствовалось: то там вдруг украдкой заплачет горько чья-нибудь матушка, то там дитя тревожно спросит родителя: «А где солнышко? Когда оно взойдет?» И за них за всех у Анэстии болело сердечко. Девушка воспринимала людей как бедных чад, которые лишились матери. Священник молчал – да он и не выходил почти из храма, все время молясь и делая лишь небольшие перерывы для принятия пищи да короткого сна.
Однажды, неся воду в дом, Анэстия услышала испуганный возглас стражника у ворот. Оглянувшись, она увидела, что он неистово размахивает перед собой факелом, очевидно, кого-то отгоняя от входа в деревню. Мигом к нему подбежал другой стражник с луком и стрелой и в кого-то прицелился, но потом опустил оружие: видимо, этот кто-то убрался в чащу подобру-поздорову.
- Кто это был? – стали спрашивать у стражника, держащего факел.
- Волки, - тяжело вздохнув, проговорил тот. – Два или три. Ушли они… на первое время… Будем ждать еще гостей. И уже побольше.
Сердце тревожно забилось. Чувствуя, как холодок отчаяния и страха начал медленно расползаться внутри, Анэстия взмолилась Небу, чтобы оно не давало ей пасть духом. Мерзкое чувство стало утихать. Девушка принесла воду домой и отправилась в храм – принести Небу свои душевные переживания и томления и помолиться о снисхождении к людям.
А через два дня подул ледяной ветер, от которого стали гибнуть растения. Даже деревья, и те не смогли вынести холодных порывов и стали увядать, усыпая погибшей листвой и хвоей крыши домов, площадь и выложенные камнем дорожки в деревне. Людям грозил неурожай, а это значило голодную смерть. Волки и другие звери теперь не уходили от деревни, прохаживаясь перед деревянными стенами. Их было великое множество, но нападать они почему-то все не решались. Люди не могли спать из-за доносившегося из-за стен воя, рыка, иных звуков. По поведению птиц жители отметили, что звери, скорее всего, искали тепла, поэтому и пришли к деревне, ведь там почти всегда поддерживали огонь. Однако самое страшное началось тогда, когда от холодного ветра медленно, но верно огонь стал гаснуть. Сначала потухли факелы, а затем и горевший на площади посреди деревни большой костер. Люди пробовали разжечь пламя заново, но все попытки оказывались тщетными: огонь никак не хотел снова заниматься и дарить хотя бы какое-то тепло. Звери вошли в деревню, однако не стали нападать на жителей, но наоборот, льнуть к ним, ища тепла...
…Ежась от холода, закутавшись в накидку из овечьей шкуры, Анэстия спешила к храму. По щекам у нее, обжигая на морозе нежную девичью кожу, текли слезы: она только что узнала, что уже появились первые жертвы бедствия – у одной из семей, живших на краю деревни, замерз мальчик, которому было лет пять. Девушка, как только узнала, сразу отправилась в храм – помолиться о упокоении души и о том, чтобы Небо смилостивилось над людьми.
У входа в храм ее встретил священник. Девушке показалось, что служитель Неба что-то хотел передать ей взглядом – он так смотрел на нее, с такой болью, горечью и мольбой!
В самом храме было чуть теплее из-за того, что там скопилось много народа: люди жались друг к другу, был слышен непрерывный шепот молитв. Однако ни одна свечка не горела - от этого в помещении сгустился мрак. «Хорошо, что людские сердца он пока не заморозил», - подумала девушка, осторожно пробираясь к алтарю.
Как только она, подойдя к алтарю и опустившись на колени перед ним, начала молиться, слезы с новой силой брызнули из ее глаз. Сердце девушки сжималось от боли, в груди все кипело, когда она молилась за упокой души младенца, а затем просила о помиловании, и казалось, что оно вот-вот разорвется на куски – настолько горячей была ее молитва...
…От алтаря начал медленно, но верно разливаться во все стороны свет – это свечи стали зажигаться одна за другой и разгораться все ярче. Свет, разгоняя по углам темноту, озарял помещение, изумленных людей, которые, не в силах что-либо произнести, просто смотрели на это чудо. Сама Анэстия, от удивления округлив глаза, стояла на коленях и с трепетом смотрела на алтарь, ничего не понимая.
А свет становился все ярче, все ослепительнее. Вот он уже проник сквозь мелкие щели в бревнах, в окна за пределы храма, и начал разливаться по округе, прогоняя холод и пробуждая к жизни замерзший мир. Начали заново набухать и лопаться почки на деревьях, распускаться листья; трава вновь зазеленела, согретая благодатным светом. Животные, почувствовав, что тепло возвратилось, в спешке покинули деревню, удалившись обратно в лес к своим покинутым некогда норам, берлогам и гнездам.
В какой-то момент стало настолько светло, что люди, не в силах вынести ярчайшего света, стали заслонять руками глаза. А когда все прошло, и люди смогли наконец открыть глаза, они увидели сияющее на лазурном небе солнце, а вокруг – ожившую после гибельных холодов жизнь: летающих насекомых, зелень трав и деревьев, краски цветов и плодов на деревьях.
А еще они почувствовали тепло.
И все почему-то знали наверняка, что теперь-то уж солнце никогда не погаснет и не оставив их умирать от холода.
Только одного люди не могли понять: куда делась благочестивая девушка Анэстия? Все искали ее, звали, даже выходили за деревню, но все было тщетно – девушки нигде не было.
Те, кто был в храме в тот момент, когда от алтаря начал разливаться свет, припоминали, что тогда девушка стояла на коленях и горячо просила Небо о помиловании. Но куда она делась потом, никто не видел. Слышавший все это священник только молча кивал головой.
Вечером, когда обрадованные дарованной благодатью люди, воздав на площади благодарение Небу, хотели было уже разойтись по домам, служитель попросил всех задержаться. Люди, понимая, что он что-то хочет сказать им, притихли. Священник помолчал и, глубоко вздохнув, произнес:
- Все мы воздали сейчас хвалу и благодарение Небу за то, что Оно смилостивилось над нами, вновь даровав нам солнце, а вместе с ним свет и тепло. Мы принесли жертву – лучшие плоды из наших садов. Но среди нас нет той девушки, Анэстии, которую мы все помним как благочестивого человека. Так вот, - священник опять вздохнул, а затем вскинул руку с посохом и указал на солнце, - вот она! Это та девушка, о которой сказано в Священной Книге как о добровольной жертве. Она принесла себя в жертву за всех нас своей горячей молитвой и добрым, теплым сердцем. И вот, она призвана, чтобы дарить свет и тепло людям – не только нам, но всем, всему миру. И нам нужно постараться не забыть этой жертвы, помнить ее и ставить ее в бесконечный пример себе… Не печальтесь о ней – она в лучшем мире, там, - священник посмотрел на небо. – Этой жертвой Небо зажгло для нас новое солнце… Ступайте с миром! – и, отпустив жителей, направился к своей хижине.
Май, 2011 год.