Д. Павельев
Сумрачный гость
Профессор Белянкин мог припомнить за всю свою жизнь только два случая, когда он находился в таком недоумении. Первый раз тогда, когда он, во время путешествия по Южной Америке, увидел там репейницу ( эти бабочки, как известно, живут везде кроме Южной Америки и Антарктиды ), а второй раз сейчас, в стенах родного дома. Но тогда это объяснялось забавным научным анекдотом ( бабочка просто спряталась в его вещах на другом континенте ). Нынешняя же ситуация не объяснялась ничем. Вдобавок недоумение это касалось скорее не Белянкина - учёного, а Белянкина - человека, надо отметить, человека благородного, и, несмотря на фанатичную любовь к бабочкам, любящего отца.
Профессор был достаточно умён, чтобы для внесения ясности в загадочный случай, призвать на помощь человека, который сам был ещё загадочней. Можно сказать, человека, который сам являлся ходячей загадкой. И сейчас профессор готовился к приходу своего гостя: заботливо расставлял чайные чашки на столе в гостиной.
Профессору было лет под шестьесят. Высокий, осанистый, с остроконечной бородкой, подчёркивающей тонкие черты его лица, он всем своим видом напоминал о своём почетном звании и о своих заслугах перед наукой и обществом. У него были довольно резкие движения, и вряд ли кто - нибудь из его коллег мог бы представить его накрывающим на стол, ибо профессор всегда был серьёзным, чуждым праздности человеком, что сказывалось на его внешности и манерах.
Но они удивились бы ещё больше, если увидели бы, как после того, как прозвучала трель дверного звонка, профессор с мальчишеской лёгкостью выпорхнул из комнаты, и вернулся, ведя под руку очень любопытного господина.
Это был пожилой человек, кажущийся карликом рядом с гигантом - профессором. Он обладал худым лицом, несколько оттопыренными ушами, не густыми, но аккуратно причёсанными седыми волосами и проницательным взглядом серых глазок из - под густых бровей. Он вежливо улыбался, улыбка у него, надо заметить, была приятная и располагающая. И, наконец, следует сказать, что звали его не иначе как Лука Тихонович Потёмкин.
С его имени и отчества, а вернее их сочитания, и начиналась вся его парадоксальность. Лука Тихонович имел профессию самую, что ни на есть скромную: служил он библиотекарем. Но в то же время, если вы спросите у любого жителя города о доме, где проживает сей почтенный муж - вам тут же его укажут.
Вся жизнь Луки Тихоновича была неразрывно связанна с городской библиотекой, что породило множество мифов и легенд о нём, как правдивых, так и не очень.
Поговаривали, к примеру, что Лука Тихонович в своё время родился прямо в библиотеке, а потом стал в ней работать. А одно время в городе всерьёз считали, что Лука Тихонович и не человек вовсе, а дух - хранитель библиотеки.
Впрочем, если Лука Тихонович и был духом, то духом, безусловно, добрым. Даже старожилы не могли припомнить случая, чтобы он повысил голос, или чтобы ему "под хвост попала вожжа". Повода для негодования ему, к тому же, старались не подавать. Читатели из уважения к нему стремились возвращать книги вовремя. А он был улыбчив, вежлив и весел.
Была у него и ещё одна особенность - невероятная эрудиция. Он знал наизусть все книги в библиотеке ( а их там была ни одна и ни две тысячи ), хотя иногда он мог и не вспомнить, куда положил очки. Всё это придавало его фигуре очень таинственный оттенок, так что Лука Тихонович слыл едва ли не провидцем. К нему часто обращались за советом в самых необыкновенных случаях, как поступил сейчас профессор Белянкин.
- Присаживайтесь, Лука Тихонович, - Профессор усадил библиотекаря в кресло, в котором тот буквально утонул, и сам сел напротив него, с трудом сдерживая волнение.
Лука Тихонович был проницательным человеком и догадался, что приглашён не просто так. Потому, заметив, что хозяин не знает как начать разговор, ободряюще улыбнулся и сказал:
- Пожалуйста, не волнуйтесь. Со мной можно говорить прямо, и в данном случае это будет лучше всего.
- Спасибо... - Белянкин облегчённо выдохнул, - понимаете, дело это очень странное. Вернее, странность в нём одна, но она такая... можно сказать жуткая, необъяснимая!
Потёмкин хоошо знал характер профессора, и потому уже догадался, что дело отнюдь не "раздутое".
- Тем более, - собравшись с мыслями, продолжил хозяин, - оно связанно с моей дочерью. Вы знаете Агнию?
- Конечно! Сколько раз я видел её в библиотеке. Прелестное дитя!
- Да. Правда, она уже давно не ходит в библиотеку.
- А сколько ей лет?
- Двадцать восемь.
Лука Тихонович искренне удивился. Память у него, как уже отмечалось, была весьма избирательная.
- Но вы, конечно, правы. Она прелестная девушка, и она самый дорогой мне человек. Представляете, она помнит названия всех бабочек в моей коллекции! Но я отвлекся... Так вот, недавно она познакомила меня со своим молодым человеком. Как и полагается в приличных семьях, я пригласил его на чаепитие. И тут то он и стал казаться мне странным.
Поймите, Лука Тихонович, это не брюзжание. Увидь вы его, вы бы подумали о нем то же самое! А я, по понятным причинам, присматривался к нему повнимательнее.
В первый момент мне понравилась его манера держаться и одеваться. По крайней мере, он знает, что и когда можно надеть и как себя вести. Знал он и куда и с какой целью пришёл, что мне изначально импонировало. Потому сначала я не придал значения некоей бледности его лица и форме его зубов с заметными острыми клыками. Ну, лица, в конце концов, бывают всякие.
Но далее, по мере общения с этим любопытным, безусловно, юношей, я заметил, чтоон становится для меня всё более и более любопытным. Во - первых, я отметил, что манера разговора у него довольно необычная. Говорил он очень вежливо, но с неким оттенком превосходства, словно он знает чего - то, чего не знаю я. Даже это я мог бы простить, ведь он, очевидно, человек образованный, а значит, мы бы быстро поладили.
А вот теперь уже начались откровенные странности. Дело в том, что он не ответил прямо ни на один мой вопрос! Естественно, что мне хотелось узнать о его семье, работе, увлечениях. И ни на один из этих вопросов ответа я не получил! Не сказать, что он увиливал, врал, пытался что - либо скрыть, нет. В людях я разбираюсь не хуже, чем в бабочках, и точно вам скажу: этот не из лжецов. К тому же говорил он очень охотно, но так туманно, что из его ответов я ничего не мог понять. А переспрашивать мне было неловко: что это за профессор, который постоянно переспрашивает?
Когда я потом задал те же вопросы Агнии, выяснилось, что и она конкретного о нём ничего не знает. В общем, этот юноша сразу же окружил себя дымкой тайны.
Но можете ли вы подумать, Лука Тихонович, что всё это только начало, и что самое жуткое открытие я сделал лишь под конец нашей с ним беседы? Я помню это как сейчас, ибо такое не забывается... В какой - то момент он увлёкся своим пространным повествованием, смысл которого я уловить никак не мог, и вдруг резко повернул голову, что вообще было несвойственно его флегматичным движениям. И то, что я вдруг увидел у него на шее... Скажите, Лука Тихонович, вы смотрели когда - нибудь фильмы ужасов?
- Доводилось.
- Помните, эти ужасные мерзкие следы от укусов вампиров? Ну, как это, Дракула, и тому подобное. Вот то же самое было на шее у него! Теперь вы понимаете, что он не просто показался мне странным, я боюсь его! Вдруг он вгрызётся своими клыками в Агнию, и... О - ох!
Я вижу, что они друг другу нравятся. Но и в то же время...! Вот я и решил посоветоваться с вами, Лука Тихонович. Сегодня я пригласил его ещё раз. Прошу вас, посмотрите, понаблюдайте за ним.
- Чтож, - ответил библиотекарь, - я буду рад помочь вам в этом важном деле, если вы считаете меня компетентным.
Профессор хотел выразить своему гостю признательность, но тот вдруг перевёл разговор в другое русло. Потёмкин интересовался последними достижениями Белянкина, тот рассеянно отвечал, и таким вот образом их беседа протекала вплоть до того момента, как раздался звонок в дверь.
- Это они! - испуганно воскликнул профессор, вскочил с места и скрылся в прихожей. Затем он вновь появился в гостиной и сел рядом с Потёмкиным, таким образом, чтобы вновь прибывшие сели напротив них, и у Луки Тихоновича была бы хорошая возможность рассмотреть жутковатого парня.
В следующий момент в дверях гостиной появился и он сам. Лука Тихонович убедился в точности описания его внешности, данном профессором. От себя он мог бы добавить странный блеск его глаз и то, что одет он был во всё чёрное. Особенно поразила библиотекаря его сардоническая улыбка, словно бы и вправду парень знал что - то, чего не знают все остальные ( и даже Потёмкин ), и это давало ему некую тайную силу. Собственно, вся его чёрная долговязая фигура источала эту магическую энергетику, которая говорила сама за себя.
Мимоходом Лука Тихонович заметил, что гость неплохо отразился в большом зеркале, висящим напротив входа, и даже скосил глаза на своё отражене, прежде чем окинуть присутствующих своим холодным завораживающим взглядом.
Агния, дочь профессора, своими тонкими и решительными чертами лица похожая на отца, выглядывала из - за плеча своего спутника с широко открытыми глазами и с приветливой улыбкой. Она узнала старого библиотекаря и вспомнила, что в детстве он казался ей каким - то мудрым гномом из сказки.
Профессор с нескрываемым ужасом уставился на вошедших, но взял себя в руки, и голосом, которым обычно читал лекции, произнёс:
- Агния, ты, конечно же помнишь моего друга Луку Тихоновича Потёмкина. А вы, Бенедикт, познакомьтесь. Лука Тихонович, это Бенедикт.
- Очень приятно, - медовым голосом ответил библиотекарь.
Он смотрел на парня с нескрываемым интересом и улыбался своей располагающей улыбкой.
После приглашения молодой человек, галантно пропустив свою спутницу вперёд, величественно сел, не протянув мужчинам руки. Профессор сразу же принялся разливать чай по чашкам, но руки его дрожали, отчего чашки позвякивали. Агния и Лука Тихонович одновременно поспешили ему на помощь, и оставшуюся часть чашек наполняла уже хозяйка, которой оба пожилых джентльмена уступили эту обязанность. После этого профессор откинулся на спинку кресла и стал молчать, бросая тревожные взгляды на Агнию, боязливые на Бенедикта, и взгляды с просьбой о помощи, обращённые Потёмкину.
А Лука Тихонович тем временем взял инициативу в свои руки. Беседы он вёл мастерски, точно зная, где должны быть его реплики, а когда нужно говорить собеседнику, а ему с вниманием слушать. Говорил он в основном с Агнией, так как он знал её раньше и им было о чём поговорить. Бенедикт сидел с непроницаемым лицом, ни одна из его мимических мышц не дрогнула. Профессор уже выпил весь свой чай и мог занять себя лишь бросанием взглядов на сотрапезников.
Наговорившись с Агнией, Лука Тихонович переключил своё внимание на Бенедикта. Тут почтенный библиотекарь вдруг столкнулся с тем, что молодой человек внезапно оказался очень словоохотлив, и невиннейший вопрос о роде его занятий вызвал очень развёрнутый ответ.
- Наше дело требует особой крови, и не все могут стать одним из нас. Мы не привыкли много о себе говорить, ибо многое скрыто от глаз людей и мы не должны приоткрывать тайну. Но, однако, я могу немного поведать: мы - посредники между людьми и миром непознанного, с таинственными существами. Мне это нравится, и я не представляю, как жил бы без этого баланса, который во многом зависит от меня. Это баланс между тенью и светом, природой и человеком, сознанием и материей! И лишь мы находимся у этой тонкой грани, мы просвещенны...
Тут он вдруг дёрнул головой, и сидящие напротив него явственно заметили красный след жутких клыков, смотрящийся на шее, как клеймо.
Бенедикт продолжал живописать прелести своей жизни на грани тьмы и света с неожиданным от него жаром. Агния смотрела на него с восхищением, что приводило профессора в ещё больший ужас. Теперь он впился зубами в свою опустевшую чашку, и она, казалось, вот - вот треснет.
Лука Тихонович продолжал слушать Бенедикта с неизменяющим ему выражением заинтересованности и понимания.
И вдруг, когда молодой человек замолчал, чтобы перевести дух, почтенный библиотекарь выдал фразу, которую явно никто не ожидал:
- Стало быть, вы любите животных?
Все удивлённо воззрились на него. Никто не мог понять, какая фраза в монологе странного парня могла натолкнуть Луку Тихоновича на такой вопрос. А он продолжал сидеть с таким видом, будто бы вопрос был сам собой разумеющимся.
Больше всех растерялся Бенедикт. Он уставился на маленького библиотекаря даже с некоторой опаской, словно это у него вдруг выросли клыки и появился след от укуса на шее.
- Да... - протянул он, - я люблю животных...
- Это же очень хорошо, любить животных. При чем всяких: собак, птиц, бабочек. Не видите ли вы здесь этот баланс, эту тонкую грань? Мой друг, профессор, как вы знаете, является светилом современной лепидоптерологии*, потому он как никто близок к этой грани. Уверен, у вас будет о чем поговорить.
_______________
* - Лепидоптерология - раздел зоологии, изучающий бабочек.
_______________
Теперь Бенедикт уже впал в исступление. Он смотрел на на продолжавшего располагающе улыбаться Потёмкина, хлопая глазами.
- Простите... - сказал он, и это было первое подобное слово, услышанное от него. - Можно мне выйти?
- Конечно! - оживился профессор. - Это вам направо.
Молодой человек спешными шагами вышел из комнаты. Некоторое время все молчали.
- Кажется, я не слышу шума воды, - заметил Лука Тихонович. Он вдруг принял несвойственный ему озабоченный вид.
Профессор понял причину этого, мгновенно вскочил, и, выглянув в коридор, сообщил:
- Агния... я ничего не понял... но... он ушёл!
- Как?! - Девушка тоже вскочила и выбежала в коридор.
Профессор посмотрел на Луку Тихоновича чуть ли не с благодарностью.
- Простите, Лука Тихонович, но что вы ему сказали?
- Вы всё слышали. Пожалуйста, верните Агнию. Я сейчас всё объясню.
Белянкин сбегал в коридор и вернулся с дочерью, которая готова была заплакать.
- Лука Тихонович, почему он это сделал? Что вы такого ему сказали?
- Пожалуйста, Агния, успокойтесь. Понимаете, я никак не ожидал такой реакции, и весь мой проступок может заключаться лишь в том, что я узнал о нём правду.
- Правду?! - не выдержал профессор.
- Да, правду. И ещё, Агния, если вы хотите, я могу вернуть его сюда хоть завтра.
- Как?
- Я знаю, где его найти.
- Расскажите же, что вы о нём узнали?
- С удовольствием. Понимаете, профессор, мы с вами весьма справедливо обратили внимание на странности во внешнем виде молодого человека, ибо они были специально созданны ( разумеется, кроме следа от укуса, который самый что ни на есть настоящий ). Бенедикт, будучи большим оригиналом, создал вокруг себя тот образ, который мы и восприняли. С какой целью - я ещё к этому вернусь, а пока расскажу про укус.
Увидя его, мы сразу же подумали о вампирах. Только давайте уясним, что есть вампир? Некое человекоподобное существо с бледным лицом и острыми клыками, питающееся свежей человеческой кровью, словом, мифологический персонаж. Об этом подумали вы, но не я!
Скажите, вы часто бываете в зоопарке?
- В зоопарке? - не понял профессор. - В зоо... Ну конечно! Как я не подумал об этом!
- Да, мы впервые встретились недалеко от зоопарка, - добавила Агния, пока что ещё не уловившая хода мыслей библиотекаря.
- Вот! Что и требовалось доказать! Вмпиры, помимо вымышленной клыкастой нечисти, это ещё и летучие мыши. И именно их укусы красовались на шее этого молодого человека.
- А сам он, значит... - начал профессор, а Лука Тихонович продолжил:
- Да. Говоря о своей профессии он не врал. Он просто описывал её очень поэтично и расплывчато, что мы могли с вами подумать, что он описывает жизнь вампиров.
- Да! Мог ли я подумать...
- Необходимо заметить, что он энтузиаст своего дела. Но всё же он стеснялся своего скромного положения, и не мог посвататься к дочери именитого учёного так вот запросто, он, простой служащий зоопарка. Вот он и придумал этот образ, подсказанный ему, очевидно, своей повседневной работой с необычными животными и умом романтика. К тому же его укусы на шее, которые он по - любому должен был бы объяснить, хорошо вязались с этим образом.
Именно потому он и предпочёл бегство позору разоблачения, когда я узнал правду. Я хотел подбодрить его, но эффект получился обратным. Ох уж эти романтики! Порой они так сростаются со своими образами, что им трудно расстаться с ними, какой привлекательной не была бы реальность! Но вам стоит лишь пойти в зоопарк, отыскать вольер с вампирами и найти там этого молодого человека.
- Спасибо, Лука Тихонович, - с признательностью и уважением произнёс профессор, - без вас, наверно, мы бы оставались во тьме, а вы помогли пролить на эту загадку свет. У вас неординарное мышление...
- Полноте вам! Напротив, оно у меня слишком заурядное. Потому я и могу делать простые выводы.
- Я вижу, что Бенедикт - хороший парень, разве что слишком застенчивый. Завтра же мы пойдём к нему в зоопарк. Не хотите с нами?
- Нет, нет, благодарю. Боюсь, я очень сильно его напугал, и это он считает меня вампиром. Ну, спасибо вам за ваше гостеприимство. Я провёл чудесный вечер, пора и честь знать. Всего доброго!
С этими словами почтенный библиотекарь спрыгнул с кресла и, так же учтиво улыбаясь, удалился.
Июнь 2011