Ну, вот, наконец я вернулся после недельной поездки по Северам. Ночевали в палатках, переезжали с места на место. Спидометр намотал почти 2000 км. Устал не духовно, нет, физически. И вот суббота, раннее утро. Лежу в теплой постели…нега... Ксюня что-то у плиты хлопочет. Вдруг звонок. Сонной рукой тянусь к телефону. Заспанным голосом
- Алло. В ответ
- Гамарджоба, Генацвале! Это может сказать только один человек на всем белом свете. Вася! Мой Вася из Ужгорода! - Мгновенно проснувшись, кричу в трубу
- Васюня, ты где?
- Серый, я сейчас в Ижевске, но я к тебе приеду, если ты не против. Наверное, даже на следующей неделе.
- Конечно, Василь, всегда рад. Буду ждать. Ну, поговорили пару минут. Отключаемся. Ксюня смотрит с укоризной.
- Сережа, может не стоит Васю приглашать? Ты же только что неделю пил.
- Да ты в своем уме?- говорю ей в ответ.- Вася, это же святое! Тогда она, подумав немного.
- Ты тогда найди кого-нибудь, хоть даже заплати, чтобы не ты, а он с Васей пил.
Посмеялись и забыли. Наступила среда. Ничем не примечательный день. Дела, работа, как обычно. И вот опять мой Васек звонит. Опять торопливо-суматошный голос, который мне не спутать до скончания веков начинает мне путано объяснять все сразу. Наконец понимаю, что Вася выезжает с Воронежа на Мурманском поезде в 8 вагоне и будет завтра «примерно вечером». Прихожу домой, и вместо приветствия говорю сразу все как есть
- Ксюня, у меня есть для тебя две новости. Одна – плохая, другая – очень плохая. Первое – Вася завтра приедет. Вторая – Это правда!
Утром я подумал, что хотя Васе никакой программы не надо, Вася – сам себе программа, однако, захотелось мне его как-то удивить. Сделать, как говорится, приятное. Я подумал, что если в тот момент, когда он будет выходить из вагона, и в этот момент заиграет духовой оркестр, то Васе будет приятно, и другим людям тоже будет приятно, и я начал звонить по друзьям. В процессе обзвона друзей сначала выяснилось, что духовой оркестр всего один в городе,. Правда, потом выяснилось, что их – два, однако второй уехал на гастроли (видимо где-то другого Васю встречали). Потом, согласно Закона спроса и предложения, описанного английским экономистом Альфредом Маршаллом в своем знаменитом труде «Принципы экономической науки» в 1890 году, я узнал, что заказать оркестр стоит 15000 рублей. Думаю, ни тромбон, ни литавры, ни даже дирижер оркестра не читали трудов Альфреда Маршалла, не знали этого Альфреда и не слышали о нем никогда в жизни. Но как они хорошо разбирались в ценообразовании! При полном отсутствии иного предложения, кривая спроса могла начинаться от любой цифры, хоть от рубля или даже одной копейки, но встречалась она с кривой предложения волею Единственного Петрозаводского Оркестра где-то за облаками, на цифре 15000 рублей, и только на этой цифре 15000 появлялись знаменитые «ножницы Маршалла». Тогда я начал выяснять, что может быть есть в городе Похоронный оркестр. Вася и не догадается, если, конечно с дуру не заиграют «На кого ты нас оставил…» Однако оказалось, что Духовой оркестр, он же Военный, он же Похоронный – все это - в одном лице. Расстроился, конечно. Но мысль не выбросил. А на работе сказали, что лучше на эти 15000 рублей хорошо погулять и повеселиться.
Поезд встречал без оркестра, но в белой рубашке, брюках, пиджаке. В общем, оделся с иголочки. И даже шляпу с полями на голову напялил. Только что цветы не купил. И вот, смотрю, выходит из вагона старое, обросшее, немытое чучело с каким-то сраным пакетом и сумкой грязно-непонятного цвета. Пригляделся - Ба, да это же мой Вася! Я его как опознал, то руки так раздвинул в стороны от удивления. Василь, видимо прочитал это как знак высшего восторга, и прямо с подножки прыгнул в получается, как бы мои объятья. Шляпа с большими полями тут же слетела с головы, испугавшись видимо, Васиного перегара, предпочтя общество грязной лужи на перроне. Миру явилась моя залысина. Все, подумал я про себя. На ближайшие дни Вася сел мне на шею. Это оказалось сущей правдой. Братание длилось с полминуты, вырвавшись из Васиных объятий, я взял у него сумку непонятного цвета. Вася кивнул кому-то из остающихся в вагоне и продолжающих свой путь далее на Мурманск. «Видать собутыльникам»- почему-то подумал я, и мы пошли к машине. План на вечер у меня был незатейливый. Вечером у Анечки должен быть концерт-фестиваль шансона. А после – продолжение концерта в ресторане. Так и поступили. Поселил Васятку в гостинице. Посмотрел на его ботинки, и спросил, есть ли у него что-то другое.
– Конечно есть, ответил Вася, и начал расстегивать молнию на сумке.
– Серый, ты не удивляйся, что у меня все здесь вверх тормашками,- говорил Вася, вытаскивая еще одни, но практически такие же поношенные ботинки из вороха белья.
– Как ты думаешь, какие лучше надеть? – спросил Вася.
-По моему, разницы никакой,- ответил я. Хотя разница небольшая была –просто на ногах были старые, грязные и черные, а в сумке лежали старые, грязные и коричневые.
Потом я обогатился знаниями о том, сколько платят украинские гастарбайтеры на вокзалах российским полицаям. Оказалось, всего лишь стольник. Вроде как и высокую зарплату полицейским сделали, а поборами они заниматься все равно, увы, не перестали.
– У меня менты два раза сумку шерстили. - говорит мне Вася, вытаскивая все это добро на пол.
Ума не приложу, что ему из этого тряпья одевать на концерт. Наконец находим что-то более приличное. Остальное собираем в узелок, вернее в два по принципу белое - черное, и везем ко мне на работу, стирать.
–Вася, а как менты определяют хохлов на вокзале?
– Так небритые, с сумками, ботинки грязные, еще кроме сумки есть пакет с едой… - Ага, говорю, еще глаза бегающие…
Во время концерта Вася постоянно бегал курить, и еще у него звонил телефон. Как потом выяснилось, хотя меня и ни капельки не удивило, денег у Васи, не было, и он вел активные переговоры с Воронежским шурином о пересылке нескольких тысяч на мою карточку. Когда я на следующий день спросил у Васи, что за проблема с деньгами, ты же мне летом звонил, и говорил, что зарабатываешь по 45 тысяч, Вася начал долго объяснять, что у Васиного шурина есть еще один шурин, и что когда Вася выезжал из Ижевска, фирма отправила платежки на 141 тысячу какому-то из этих шуринов, но они в свою очередь то ли кому-то задолжали, то ли просто еще не получили этих денег, но и тот и другой, и даже какой-то Николай уже русский) с Воронежа – все они должны Васе кто 30, кто 20, а кто и аж 45 тысяч, и странным образом, у всех находились какие – то веские причины не отправлять Васе ни рубля.
– В общем так, сказал я на все это Васе – одно из двух – либо ты мне врешь, либо у тебя такие друзья! Вася тут же зацепился за эту новую тему, и стал рассуждать, что сколько процентов я даю на первую вероятность, и сколько – на вторую.
– Серый, ты готов согласиться, что на 49% - я вру, а на 51% - они такие у меня друзья. На мое робкое замечание, что ни тот ни другой вариант не прибавит денег в кармане Васи, он ответил что это и не важно, а важно - на сколько я думаю, что он мне врет. Ну, я согласился, что 49% - это хорошее число. И мир был восстановлен.
После концерта мы все - таки решили съездить в ресторан, заодно и покушать. Едоки ели, певцы - пели, танцоры - танцевали. Вася умудрился и поесть и потанцевать, и попеть. Петь он решил сразу же, как засадил первые 50 грамм водки. Сейчас, говорит, спою. Потом, после следующей стопки он выбрал песню – что-то про березку, или про березовый сок, который будто бы пил Вася с ненаглядной певуньей. Пил он на самом деле практически один, а не с певуньей, и не сок, а чистую водочку. Потом он сообщил мне, что эта песня на стихи Есенина, потом стал прочищать горло, звучно дыша в мою сторону. Я понял, что Вася - таки выйдет, и чтобы это не случилось спонтанно, постарался контролировать ситуацию.
- Вася, так у Анечки наверное минусовки с такой песней нет. Заодно и позвал Анечку, чтобы подтвердила. На что Вася ответил
– А мне музыка и не нужна.
– А капелла, понятно сказала Анечка.
– Да, подтвердил Вася, - без баяна.
– Как представить?
–Скажи, ария заморского гостя - пошутил я.
Вася тут же что-то начал шептать Анечке. В результате. Анечка пошла к сцене, музыка стихла. И она в полной тишине произнесла
- А сейчас нам споет гость из Югославии. Васил Стойка! И вышел Вася. Слегка сутулясь и вобрав голову в плечи. Нет, это не было признаком смущения. Трезвого Васю еще можно было смутить, пьяного – никогда. Вася взял микрофон и…начал говорить. Говорил он на непонятном для всех присутствующих языке, потому что голову даю на отсечение, что в зале не было ни одного серба, а зная Васю, можно было предположить, что из него изрыгалась адская смесь из того же сербского, словацкого, хорватского, мадьярского, португальского, гуцульского, и какого-то непонятного суржика, который даже правильного украинца ставит в тупик, когда он посещает закарпатскую провинцию. В общем Вася говорил и говорил. То ли это была речь о плохой Карельской погоде, где осень вместо положенных ей трех месяцах, длится с августа по ноябрь, а зима – еще дольше – почти полгода. То ли это был рассказ о несчастной любви молодого гуцула. Хотя нет, Вася был уже в том возрасте, когда про любовь, если она и была в далекой- далекой юности, то память о переживаниях изрядно стерлась, и превратилась в лучшем случае в анекдот. А может он пытался объяснить слушателям сущность бытия и рассказать о своей мечущейся душе. В общем Вася говорил и говорил. Народ слушал внимательно, не перебивая. Потом что-то видимо щелкнуло у Васи в голове, и он запел. Песня и правду была про березовый сок. Но пел ее Вася как-то быстро, слегка торопился, паузы проглатывал, будто предчувствуя, что больше отведенного лимита, микрофон ему не оставят, а сказать надо так много, и сказать гораздо больше, чем написал С.Есенин в своем стихотворении. Потому что у С.Есенина была своя сложная судьба, а у Васи – своя, и не менее сложная. Закончив петь, Вася тут же продолжил предыдущий монолог, и говорил бы еще долго-долго, если бы Анечка не подошла, не встала рядом, захлопала в ладоши, и за ней захлопал весь зал. Микрофон у Васи взяли, произнесли еще раз – У нас был гость из Югославии…, и Василь пошел к нам.
Странно устроен этот Белый Свет. Вот ты ждешь встречи с человеком, планируешь, как всиретишь, что ему покажешь, что расскажешь, куда вы вместе пойдете. Он приезжает, ты вроде начинаешь ему все это запланированное показывать, рассказывать, а он тебя перебивает, и сам начинает что-то рассказывать, но тебе не интересно его слушать, и вы перебиваете друг друга, а потом ты понимаешь, что его тоже может совсем не интересуют твои планы, что он тоже планировал что-то свое, и хотел сказать тебе что-то свое, и хотел сходить с тобой не туда, куда ты его ведешь, а совсем в другое место…и вы начинаете тяготиться от общения, и как два садомазохиста, терпите друг друга до паровозного гудка в день отъезда.
Итак, следующий день общество Васи начало тяготить. Денег у него был ноль без копеечки. Вася попытался было звонить в Воронеж еще раз, но безрезультатно. Потом он выудил из карманов кусочек бумажки. Это был листик от объявления. Там был написан телефон, и название фирмы «Севергеоразведка».
- Серый, ты пробей мне эту фирму
- Вася, сейчас, все брошу, и побегу узнавать. Что ты забыл по этому телефону?
- Им специалисты на работу требуются.
-Ага, и ты – именно тот специалист, которого они так долго ждали
- Не, я дома специалистов найду. И Вася начал фантазировать, как с Ужгородского аэропорта два раза в месяц вахтовым методом будут вылетать Ту-134, а может даже и Боинги с радостными гастарбайтерами, держа курс на Ижевск.
Я набрал в «гугле» название фирмы, и «гугл» выдал сайт. Открываю его, а там – телефонов двадцать, и фотографии генерального, и главного инженера. У Васи глаза загорелись, и он начал жадно читать. Потом взял телефон и стал названивать. Переговорами он остался явно доволен, начал плести мне опять свои прожекты. Что сам Главный инженер ему все рассказал, и что спецов Вася найдет если не в Ужгороде, то в Киеве точно. Так как в Киеве есть какой-то профильный геоинститут.
Я покивал сочувственно, и вспомнил, что Васино белье, закинутое накануне в стиральную машину давно готово, и пошел его вынимать, развешивать, и закладывать новую партию. Это только в хороших фильмах и добрых сказках гости, приезжая к хозяевам, дарят им красивые и нужные подарки. В жизни если и дарят, то некрасивые и ненужные. Васины подарки были именно из таких. Целая сумка подарков! Черная половина подарков, ждала в стиральной машине, когда ее вынут и развесят, а белая – своей очереди в стирку. И пока Вася в мечтах завоевывал с помощью земляков- специалистов земли Уральские, я аккуратно развешивал в бытовке его джинсовую курточку, штанишки, а также маечки, носки и трусики.
Возвратясь в кабинет, обнаружил Васю уже в бухгалтерии, где он впаривал очередную свою историю. Историй у Васи было бесконечное множество. Причем все – из его личной жизни. На этот раз дело происходило в Германии, где-то под Мюнхеном. Вася работал в автомастерской. И на какой-то праздник, хозяин Иоахим, пригласив своих старых друзей, разрешил посидеть за общим столом и Васе. Все было прилично, пили пиво, кушали колбаски, вспоминали босоногое детство, потом швабы решили сменить тему разговора, и речь зашла о Васе. Но о чем могут иностранцы говорить с русскими, если этот русский не Достоевский и не Чехов? Васина фамилия была не Достоевский и даже не Чехов. Поэтому с Васей не стали разговаривать ни о театре, ни о прозе, ни о месте маленького человека в огромном мире, ни о внутренних личностных переживаниях. А говорить с Васей стали о том, сколько может выпить русский человек. Недавно цесаревич Дима, который премьер-министр, встречался с Марком Цукербергом, и рассказывал тому о том, что Россия – это не только газ и нефть, золото и бриллианты. Россия, это еще и IT- технологии. Правда, говорил он это, держа в руках американский iPhone... Думаю, что Цукерберг ожидал разговора про водку, потому что будь ты хоть Вася, хоть Дима, но если твоя фамилия не Достоевский, не Чехов, и не из еще десятков двух фамилий наших соотечественников, известных всему миру, говорить с нами европейцам или американцам окромя водочки, практически не о чем. А вот о водочке-то мы им можем такого рассказать!!! Да и им, нетренированным всегда интересно послушать. В общем раскрутили Васю на больную тему, и зашел спор, сколько конкретный русский человек, то бишь Вася, может выпить. Иоахим, как хозяин, естественно, за Васю был, а дружок его, соответственно – против. Договорились на бутылке шнапса. 70-градусной поллитровочки. Ну, Васе не впервой бутылку уговаривать. Правда слегка покрепче, и без бутерброда… и тут он вспомнил папины слова о том, что ежели тебе, сынок, судьба уготовит испытание тяжкое – горилочку пить да не закусывая, знай, родимый, что есть у тебя после этого всего десять минут времени, после чего градусы впитаются в кровушку, и пойдет она отравленная по всему организму, в том числе и в башку, и появятся в башке очумелой мысли глупые. В общем, единственный способ спастись – это в течение десяти минут лечь спать, и заснуть. Вспомнил это Вася, и выпив не медля поллитра, и приняв соответствующие поздравления и восхищенные взгляды гостей, пополз в свою комнату. И тут ему на беду спускается жена Иоахима, видит Васю, и просит его перенести скамеечки со двора в дом. Жене хозяйки отказать нельзя, и Вася возвращается во дворик, несет скамейки, и тут заканчиваются те десять минут…
В общем Вася в присутствии гостей рассказал Иоахиму все, что накопилось в его душе за эти 4 трудовых года, потом вспомнил всю германскую нацию, не забыв ни первой, ни второй мировой, и особо выделив Сталинград, потом опять перешел на личности. А наутро Васю ждал собранный чемодан, и возвращение на историческую родину. Так закончился его немецкий этап жизни.
На выходные решил отвезти Васю на дачу. Заодно катер с воды вытащить на зимнюю стоянку и бревна сложить и подготовить на зиму. Суббота была вторым его непьющим днем, и состояние Васи стремительно ухудшалось. Кофе, сигарет и воды требовалось все больше и больше, однако блеск в глазах все равно тускнел и тускнел. Истории о жизни не заканчивались, и по дороге на дачу лились из Васиных уст бесконечным потоком, однако становились какими – то вялыми, сюжеты перескакивали во времени и внезапно меняли главных героев. Получалось, что очередная байка тяготила уже не только слушателя, но и рассказчика, и я, устав потреблять этот словесный понос, предложил:
-Вася, хорош уже забивать мои файлы. Сиди и молчи. Вася послушно замолчал. Потом попытался было еще пару раз начать свои повествования, однако я сразу же прерывал его. На дачу я привез уже не Васю, а лишь телесную оболочку моего однокашника. Душа его расплылась и будто улетучилась за этот час езды. Подъехав, я сам открыл ворота, поставил машину и стал вытаскивать вещи. Вася сказал, что он отдыхает и пошел в лес.
-Прекрасно, подумал про себя я, что ж, начнем разбирать вещи, готовить ужин, растапливать камин, набирать воду в тазы…, Через полчаса он вернулся, и как ни в чем не бывало, стал готовить ужин. Початая бутылка водки у меня всегда стоит на даче, однако на этот раз решил ее не доставать. Васе нельзя, а пить одному и при нем – вообще подлость.
Наутро Васю торкнуло еще больше. За завтраком я завел разговор о планах на день. Бревна для будущей веранды надо было пропитать септиком и сложить на зиму. Были там и чурочки по метру длиной, но были и 6-метровые гиганты. И я, как бы разговаривая сам с собой, стал размышлять, что куда уложить, да мол, подкорку надо снять, где есть, иначе не пропитается бревно. И тут Вася мне с возмущением заявляет
- Серый. А я по воскресеньям не работаю!
Опаньки! Тут я опешил от неожиданности.
- Это почему так, золотой мой?
- Я в церковь хожу. Далеко ли до той, которую мы давеча проезжали?
Вот напасть-то, - думаю про себя. И какой смысл был ехать сюда на дачу, везти Васю, накануне заказывать грузовик, везти бревна с города, ехать с ними, разгружать здесь, в грязи, приезжать на следующий день с якобы помощником, который наутро следующего дня объявляет о своем просветлении, и невозможности заниматься физическим трудом в данный момент. Приехали.
Вася куда-то свалил, а я, атеист хренов, даже не помолясь, взялся за работу. Метровые чурки я начал перетаскивать под навес, мазать кисточкой, и укладывать в штабель, не забывая вставлять прокладки, параллельно думая про то, какое у нас все таки в стране несознательное население, работающее на дачах и по воскресеньям, и, о ужас, даже по субботам. Причем особо стараются согрешить таким образом именно пенсионеры, являющиеся по моему, видимо ошибочному мнению, самой набожной категорией жителей одной седьмой части суши. А вот как оно на самом-то деле оказывается. И дальше я думал о том, что всем нашим дачным кооперативам надо бы дать одно название. И название должно быть «Безбожник». И куда смотрит церковь при таком безобразии. И если бы церковь предала анафеме всех дачников, то может быть народ чуточку изменился бы. А с другой стороны, если нормальный человек делает вид, что он работу работает с понедельника по пятницу, то хотя бы по субботам и воскресеньям он имеет право действительно работать. Иначе деградирует годам к пятидесяти окончательно. И как это государство и церковь классно разделили оставшееся свободным от бога Гипноса время человека. И человек вынужден прогуливать либо работу, либо службы в церкви, чтобы чуточку иметь времени на себя… В общем, мысли, на которые натолкнул меня Вася были так глубоки, что я и не заметил, как прошло утро. Часа через два Василь вынырнул из леса, и подошел ко мне со словами
- Служба через час закончится, и я тебе помогу.
Ладно, хоть так, а то тут и до завтра одному не справится. Через час работа пошла побыстрее, и слава господу, мы справились до конца дня. Разговаривать с Васей не было ни сил, ни желания. Уезжая с дачи, сказал ему, чтобы взял с собой спальный комплект. Поскольку спать ему придется у меня на работе, и на диванчике. А завтра мы поедем на вокзал за билетами, и у него есть целая ночь, чтобы в деталях спланировать свой дальнейший маршрут.
- Бессонная ночь мне предстоит,- едко заметил он.
Всю ночь Вася не только размышлял над предстоящей поездкой, но и усиленно курил, и даже пил. В офисе я его запер, но находясь в здравом уме, понимал, что курить он будет, поэтому показал окошко в туалете. Окно он использовал не только для выдыхания дыма в атмосферу, но и для выбрасывания окурков на улицу, а также выкидывания улики туда же. Проходя наутро мимо того окна, я насчитал 11 «бычков», и улику – бутылку из-под белорусской водки, - Из моей коллекции, подумал я, и вошел в здание.
Больше я с ним не разговаривал. Молча посадил в машину, на вокзале купили билет до Ужгорода через Москву, потом покормил его шашлыками у Камила. Какой бы он ни был, но питаться-то нужно… Ощущение было какой-то потерянности, тоски. Был у меня друг, да спился вдруг… Все его прожекты на мой взгляд были замешаны на алкоголе и оставшемся авантюризме. Но здравый смысл исчез начисто, Вася завирался в откровенно простых ситуациях, логику в его размышлениях я не обнаруживал, как ни пытался, и появлялась злость от того, что он так опустился – весь прокурено-пропитый, вечно кашляющий, грязный, но не понимающий, как он мерзко выглядит со стороны. А может это я такой категоричный, такой весь правильный и напыщенный индюк. Хотел похвастаться перед знакомыми и близкими своей новой и красивой игрушкой, да не удалось. Игрушка оказалась и старой, и не красивой совсем, и я от этого бешусь и нервничаю. И впопыхах отправил его, даже забыв сунуть ему хотя бы тысячу на дорогу. Глупо так получилось, что подойдя к поезду, я оставил бумажник в машине, и только перед расставанием, Вася то ли по привычке все говорить в последний момент, то ли и правда, из его скромности, спросил
-Серый, у тебя не будет немножко денег в дорогу.
И я злясь и на него и на себя одновременно, чуть не крича на него, стал опять зло выговаривать ему, что неужели не судьба была об этом хотя бы пять, десять минут назад сказать. Что куда я сейчас побегу со второй платформы через подземный переход и здание вокзала на стоянку, и потом обратно, и что козел он конченный. А он смотрел на меня своими голубыми глазами, со всем соглашаясь, и молчал.
Я ехал в отвратительном настроении домой, и думал, что как без гроша в кармане этот идиот переедет с Ленинградского вокзала на Киевский, и как он будет сидеть целый день в зале ожидания, пока не сядет в поезд на свой долбаный Ужгород, и как- то хреново все получилось, и что проще вообще больше не звонить ему и не общаться с ним никогда, чем вот так…
Ксюша намекала мне несколько раз, что надо бы позвонить Васе, как мол доехал. Нехорошо это, а вдруг чего, но я все откладывал. И тут недели через две звонок мне.
- Гамарджоба, Генацвале! Кто старое помянет, тому как говорится… Помнишь мы говорили о срубах из сухарника, так у нас на Карпатах этого сушняка завались… Я отправляю бригаду в Ухту – ну это та «Севергеоразведка», еще ищу каменщиков – в Калуге церковь строить будем. Так когда мне отправлять хлопцев к тебе на обучение? Да, кстати, привет от Нади.
-Вася, это ты опять, козел мой старый! – радостно говорю я. – Когда ждать тебя в гости, кобель немрущий ?
- Ну я думаю, что скоро приеду. Ты там договорись, мне надо встретиться по лесу…
Я держал телефон, слушал его возбужденно – радостный голос и думал, наказание это или все-таки безумная удача, когда по окончании 10 класса Красноярской школы, небеса странным образом вот этими самыми ручками подали документы в Киевский институт на тот самый факультет, и столкнули лоб в лоб молодого и амбиционного сопляка и прожженного авантюриста. А может это и совсем неважно. А может и не небеса, а теория Паскаля и Ферма раскидывала и мешала кубики – человечки на поляне времени и пространства. Кто знает…