Однажды, в начале лета, в самый подходящий день, по авторитетному мнению юных саранцев (жителей деревушки Сара Оренбургской области), наша банда отправилась охотиться на воронят. Воронята – это не жеребята от кобыл вороной масти, а птенцы ворон в стадии определенной зрелости. Рядом с деревней был небольшой лесок, в котором гнездилось огромное количество ворон, чем они кормились, когда и людям-то корма не хватало – загадка.
Наверое, головастиками и лягушками, этого добра в вялотекущей речке Саринке было во много раз больше чем ворон, как по количеству, так и по массе. Речка заросла водорослями, кувшинками, водяными лилиями, воздух гудел от множества разнообразных насекомых, в траве стрекотали кузнечики…такое обилие биомассы привело меня, горожанина в подлинный восторг, и отношения, взаимосвязи между элементами этого биоценоза стали занимать меня гораздо больше, чем отношения между людьми. Но вернемся к первой в моей жизни охоте.
- Самое время нынче, из гнезд стали выпадать воронятки - сказал местный вожак Васька. – суп варить будем!
Предприимчивый Вася захватил с собой ведерко, соль, спички и несколько деревянных ложек.
Пришли в лесок – небольшую рощицу около деревни. Говорят, что за деревьями не видно леса, здесь не было видно даже деревьев из-за обилия вороньих гнезд, украшавших
буквально каждую ветку каждого дерева. Земля под деревьями была усеяна яичной скорлупой, гниющими разбитыми яйцами, дохлыми, полудохлыми, полуживыми и вполне живыми пищавшими птенцами. Пахло тухлыми яйцами. То, что этот запах - запах сероводорода , я узнал значительно позже. Взрослых родителей – ворон видно не было, улетели куда-то подкрепиться и принести что-нибудь поесть прожорливым деткам.
Думаю, если бы все вороны прилетели, они бы без труда съели нашу ватагу и остались голодными. Но вожак Васька знал, не хуже вожака ворон, распорядок жизни стаи и скомандовал:
- -Давай, робяты, собирай живых, и которые поболе, и живей! Вдруг прилетят! Стали гоняться и хватать «которые поболе». Они увертывались, некоторые даже взлетали, причем взлетали и воронята, и ребята – так представлялась моему неискушенному взгляду общая картина происходящего.
. Собрав десятка полтора птенцов, выбрались бегом из рощицы
и остановились на берегу речки. Васька вывалил всех птенцов из мешка, и не дав воронятам опомниться, быстро свернул им шейки, мне было ужасно жаль воронят, но чувство любознательности – что же будет дальше? –пересилило жалость и я остался.
- А ну, давай очипывай поскорее! – скомандовал Васька.
Сначала я не понял, что надо делать, но когда вся ватага принялась дружно ощипывать малооперенные тушки, птенца для «очипывания» мне уже не досталось.
- Ты чё сидишь, городской? Дуй за хворостом! – приказал Васька.
В котелок уже были положены выпотрошенные птички, потроха выброшены в
речку, где на них дружно набросилась разнообразная живность Саринки, когда я приплелся с несколькими веточками и гордо сказал:
- Вот, принес хворост!
Видя, что с меня никакого толку не будет, Васька сказал:
- Не лезь, лучше сбегай, конфет притащи, дома, небось, жрешь, вы, явреи, богатые!
То, что мы «явреи» я уже знал, но откуда об этом узнал Васька? Положение «яврея»
обязывало доказать, что мы, действительно, богатые и я помчался домой за конфетами. К
счастью, в тумбочке стояла тарелка с самыми примитивными конфетами – подушечками, и я приволок целую горсть. Этим было заслужено право есть, вместе со всеми, суп из воронят Сейчас кажется, что ничего более вкусного, чем это мессиво из полусырых птенцов я в жизни не ел. Вечером, когда родители приехали со стройки, я, захлебываясь от восторга, поведал папе и маме, как ловили воронят, варили суп, какой он был вкусный, и что мы опять завтра пойдем в лес.
Мама побледнела, потом покраснела, потом позеленела и схватив термометр, немедленно уложила меня в кровать, заставила выпить ложечку касторки, и безапелляционно заявила:
- Завтра ты никуда не пойдешь! И немедленно дай мне и папе честное слово, что никогда больше не будешь есть такую гадость!
Слово я дал (интересно, а что бы было в случае отказа) и…сдержал. Никогда больше суп из воронят и, даже, взрослых ворон не ел! И неоднократно задумывался – почему?
Потому, что дал слово, или потому, что не хотел испортить первое впечатление?
Однажды, в начале лета, в самый подходящий день, по авторитетному мнению юных саранцев (жителей деревушки Сара Оренбургской области), наша банда отправилась охотиться на воронят. Воронята – это не жеребята от кобыл вороной масти, а птенцы ворон в стадии определенной зрелости. Рядом с деревней был небольшой лесок, в котором гнездилось огромное количество ворон, чем они кормились, когда и людям-то корма не хватало – загадка.
Наверое, головастиками и лягушками, этого добра в вялотекущей речке Саринке было во много раз больше чем ворон, как по количеству, так и по массе. Речка заросла водорослями, кувшинками, водяными лилиями, воздух гудел от множества разнообразных насекомых, в траве стрекотали кузнечики…такое обилие биомассы привело меня, горожанина в подлинный восторг, и отношения, взаимосвязи между элементами этого биоценоза стали занимать меня гораздо больше, чем отношения между людьми. Но вернемся к первой в моей жизни охоте.
- Самое время нынче, из гнезд стали выпадать воронятки - сказал местный вожак Васька. – суп варить будем!
Предприимчивый Вася захватил с собой ведерко, соль, спички и несколько деревянных ложек.
Пришли в лесок – небольшую рощицу около деревни. Говорят, что за деревьями не видно леса, здесь не было видно даже деревьев из-за обилия вороньих гнезд, украшавших
буквально каждую ветку каждого дерева. Земля под деревьями была усеяна яичной скорлупой, гниющими разбитыми яйцами, дохлыми, полудохлыми, полуживыми и вполне живыми пищавшими птенцами. Пахло тухлыми яйцами. То, что этот запах - запах сероводорода , я узнал значительно позже. Взрослых родителей – ворон видно не было, улетели куда-то подкрепиться и принести что-нибудь поесть прожорливым деткам.
Думаю, если бы все вороны прилетели, они бы без труда съели нашу ватагу и остались голодными. Но вожак Васька знал, не хуже вожака ворон, распорядок жизни стаи и скомандовал:
- -Давай, робяты, собирай живых, и которые поболе, и живей! Вдруг прилетят! Стали гоняться и хватать «которые поболе». Они увертывались, некоторые даже взлетали, причем взлетали и воронята, и ребята – так представлялась моему неискушенному взгляду общая картина происходящего.
. Собрав десятка полтора птенцов, выбрались бегом из рощицы
и остановились на берегу речки. Васька вывалил всех птенцов из мешка, и не дав воронятам опомниться, быстро свернул им шейки, мне было ужасно жаль воронят, но чувство любознательности – что же будет дальше? –пересилило жалость и я остался.
- А ну, давай очипывай поскорее! – скомандовал Васька.
Сначала я не понял, что надо делать, но когда вся ватага принялась дружно ощипывать малооперенные тушки, птенца для «очипывания» мне уже не досталось.
- Ты чё сидишь, городской? Дуй за хворостом! – приказал Васька.
В котелок уже были положены выпотрошенные птички, потроха выброшены в
речку, где на них дружно набросилась разнообразная живность Саринки, когда я приплелся с несколькими веточками и гордо сказал:
- Вот, принес хворост!
Видя, что с меня никакого толку не будет, Васька сказал:
- Не лезь, лучше сбегай, конфет притащи, дома, небось, жрешь, вы, явреи, богатые!
То, что мы «явреи» я уже знал, но откуда об этом узнал Васька? Положение «яврея»
обязывало доказать, что мы, действительно, богатые и я помчался домой за конфетами. К
счастью, в тумбочке стояла тарелка с самыми примитивными конфетами – подушечками, и я приволок целую горсть. Этим было заслужено право есть, вместе со всеми, суп из воронят Сейчас кажется, что ничего более вкусного, чем это мессиво из полусырых птенцов я в жизни не ел. Вечером, когда родители приехали со стройки, я, захлебываясь от восторга, поведал папе и маме, как ловили воронят, варили суп, какой он был вкусный, и что мы опять завтра пойдем в лес.
Мама побледнела, потом покраснела, потом позеленела и схватив термометр, немедленно уложила меня в кровать, заставила выпить ложечку касторки, и безапелляционно заявила:
- Завтра ты никуда не пойдешь! И немедленно дай мне и папе честное слово, что никогда больше не будешь есть такую гадость!
Слово я дал (интересно, а что бы было в случае отказа) и…сдержал. Никогда больше суп из воронят и, даже, взрослых ворон не ел! И неоднократно задумывался – почему?
Потому, что дал слово, или потому, что не хотел испортить первое впечатление?
Однажды, в начале лета, в самый подходящий день, по авторитетному мнению юных саранцев (жителей деревушки Сара Оренбургской области), наша банда отправилась охотиться на воронят. Воронята – это не жеребята от кобыл вороной масти, а птенцы ворон в стадии определенной зрелости. Рядом с деревней был небольшой лесок, в котором гнездилось огромное количество ворон, чем они кормились, когда и людям-то корма не хватало – загадка.
Наверое, головастиками и лягушками, этого добра в вялотекущей речке Саринке было во много раз больше чем ворон, как по количеству, так и по массе. Речка заросла водорослями, кувшинками, водяными лилиями, воздух гудел от множества разнообразных насекомых, в траве стрекотали кузнечики…такое обилие биомассы привело меня, горожанина в подлинный восторг, и отношения, взаимосвязи между элементами этого биоценоза стали занимать меня гораздо больше, чем отношения между людьми. Но вернемся к первой в моей жизни охоте.
- Самое время нынче, из гнезд стали выпадать воронятки - сказал местный вожак Васька. – суп варить будем!
Предприимчивый Вася захватил с собой ведерко, соль, спички и несколько деревянных ложек.
Пришли в лесок – небольшую рощицу около деревни. Говорят, что за деревьями не видно леса, здесь не было видно даже деревьев из-за обилия вороньих гнезд, украшавших
буквально каждую ветку каждого дерева. Земля под деревьями была усеяна яичной скорлупой, гниющими разбитыми яйцами, дохлыми, полудохлыми, полуживыми и вполне живыми пищавшими птенцами. Пахло тухлыми яйцами. То, что этот запах - запах сероводорода , я узнал значительно позже. Взрослых родителей – ворон видно не было, улетели куда-то подкрепиться и принести что-нибудь поесть прожорливым деткам.
Думаю, если бы все вороны прилетели, они бы без труда съели нашу ватагу и остались голодными. Но вожак Васька знал, не хуже вожака ворон, распорядок жизни стаи и скомандовал:
- -Давай, робяты, собирай живых, и которые поболе, и живей! Вдруг прилетят! Стали гоняться и хватать «которые поболе». Они увертывались, некоторые даже взлетали, причем взлетали и воронята, и ребята – так представлялась моему неискушенному взгляду общая картина происходящего.
. Собрав десятка полтора птенцов, выбрались бегом из рощицы
и остановились на берегу речки. Васька вывалил всех птенцов из мешка, и не дав воронятам опомниться, быстро свернул им шейки, мне было ужасно жаль воронят, но чувство любознательности – что же будет дальше? –пересилило жалость и я остался.
- А ну, давай очипывай поскорее! – скомандовал Васька.
Сначала я не понял, что надо делать, но когда вся ватага принялась дружно ощипывать малооперенные тушки, птенца для «очипывания» мне уже не досталось.
- Ты чё сидишь, городской? Дуй за хворостом! – приказал Васька.
В котелок уже были положены выпотрошенные птички, потроха выброшены в
речку, где на них дружно набросилась разнообразная живность Саринки, когда я приплелся с несколькими веточками и гордо сказал:
- Вот, принес хворост!
Видя, что с меня никакого толку не будет, Васька сказал:
- Не лезь, лучше сбегай, конфет притащи, дома, небось, жрешь, вы, явреи, богатые!
То, что мы «явреи» я уже знал, но откуда об этом узнал Васька? Положение «яврея»
обязывало доказать, что мы, действительно, богатые и я помчался домой за конфетами. К
счастью, в тумбочке стояла тарелка с самыми примитивными конфетами – подушечками, и я приволок целую горсть. Этим было заслужено право есть, вместе со всеми, суп из воронят Сейчас кажется, что ничего более вкусного, чем это мессиво из полусырых птенцов я в жизни не ел. Вечером, когда родители приехали со стройки, я, захлебываясь от восторга, поведал папе и маме, как ловили воронят, варили суп, какой он был вкусный, и что мы опять завтра пойдем в лес.
Мама побледнела, потом покраснела, потом позеленела и схватив термометр, немедленно уложила меня в кровать, заставила выпить ложечку касторки, и безапелляционно заявила:
- Завтра ты никуда не пойдешь! И немедленно дай мне и папе честное слово, что никогда больше не будешь есть такую гадость!
Слово я дал (интересно, а что бы было в случае отказа) и…сдержал. Никогда больше суп из воронят и, даже, взрослых ворон не ел! И неоднократно задумывался – почему?
Потому, что дал слово, или потому, что не хотел испортить первое впечатление?