— Соня, а ну давай вставай. На работу пора! Что ты ни как не просыпаешься? И будильником тебя не разбудишь и криком не проймешь! Васька, на работу, кому говорю! — Василий открыл глаза и опешил. Перед ним, стояла и трясла его за плечи его любимая жена, но этого просто не может быть! Как? Она вот здесь реальная, такая дорогая и любимая, прямо сейчас перед ним. Из кухни доносились голоса их детей.
«Дети,» — подумал он, — «о, здесь мои дети. Со мной, мои кровиночки!» — он как пружина, взвился и быстрым шагом прошагал на кухню, все еще не веря — не своим глазам, ни ушам.
- Паапа, ну скажи Костику, пусть оставит кошку в покое. Меня уже достал этот тупой малец. Ну, объясните ему, родители, что животных душить нельзя. Это ваш долг, как - никак: объ-яс-нять. – Восьмилетняя Василина поправила очки на своем остреньком носике и нахмурившись, выдрала кошку и цепких рук четырехлетнего мальчонки.
Василий еще не пришедший в себя от этого чуда, так и стоял посреди кухни в цветастых трусах и заливался, как маленький ребенок слезами от переполнявшего его счастья. Он понял, сегодня тот самый день, который он не мог себе простить всю жизнь. День, который он всегда мечтал изменить. День, который он хотел, чтобы вообще никогда не наступал. Когда собственноручно, своими же руками он разрушил свою счастливую жизнь. Он так долго мечтал его переделать, что каждую минуту этого дня прокручивал у себя в голове и анализировал, как - бы что поменять, будь у него такая возможность. Так что же произошло в тот день?
Ничего особенного он не делал. Не убил и не ограбил никого, и не совершил ничего сверхплохого. Хотя, смотря с какой стороны на это посмотреть. Со стороны мужчин — ерунда, всего лишь нелепое недоразумение. Со стороны женщины — непростительное предательство.
В этот день он изменил своей жене. Да, банально, тупо, пошло, грязно и отвратительно. Он предал её в этот злосчастный день.
Она, как обычно, ели добудилась его утром. Потом накормила сытно завтраком и отправила на работу. Детей он проводил тогда сам: малыша в садик, дочку в школу. И пошел к себе на службу. Занимал он, нужно заметить, хорошую должность — заведующего молоко - комбинатом. Хорошо получал и был уважаемым человеком среди жителей их маленького городка. Иногда случалось мог приударить за чьей - то юбкой, но измен никогда не было. А две недели назад, на их складе появилась молоденькая кладовщица Ирочка. Все бы ничего, но её полная, аппетитно – выглядывающая из большого декольте, грудь и упругая попка, обтянутая яркими юбочками, сводили его с ума. Когда она приносила ему на подпись бумаги и облокачивалась на стол перед ним, задорно скаля зубы, и прищурив свои ярко - голубые выразительные глаза, он покрывался испариной, ему становилось трудно дышать. Так хотелось завалить её тут же на диване в кабинете, но рассудок всегда останавливал. Она видно была тоже не против этого, и по любому поводу приходила в кабинет к начальнику: смеялась, ходила по помещению, раскачивая своими шикарными бедрами, и намеками, и жестами показывая интерес.
И вот в тот день, когда все ушли уже на обед, он увидел на столе записку от неё: «Василий Иванович, я к вам сегодня зайду в обед, пока все будут на перерыве, для личного разговора за закрытыми дверьми».
Волна животной похоти охватила его, он уже не мог сидеть на месте и ждать, когда она зайдет. Наконец, подошло время перерыва. Секретарша зашла сказать, что уходит, и он остался один в корпусе. Раздался стук в кабинет, дверь приоткрылась и вошла она. Ширинка и так уже лопалась от одних только мыслей об этой похотливой девчонке. Когда же она грациозно шагнула внутрь помещения и, повернувшись спиной к нему, повернула ручку замка, закрывая дверь, он уже ели сдерживал себя, чтобы не набросится на неё и не овладеть ею тут же возле двери. Она повернулась к нему, и стала медленно идти к столу, снимая по дороге все, что на ней было. Василий встал со стула и пошел к ней навстречу, подхватил на руки, и быстро прошагав по комнате, бросил на диван. Ирочка была уже абсолютно голой. Василий голодными глазами смотрел на её тело, в горле пересохло от перевозбуждения, сильная эрекция вызывала боль. Он спустил штаны и наконец, яростно начал делать то, о чем так жарко грезил две недели, глядя на эту молоденькую развратную девицу. Уже достигая оргазма и ничего не видя вокруг, когда ликующий стон прорывался сквозь пересохшее горло, он заметил, что глаза Ирочки широко раскрылись. Она увидела что - то за его спиной. Василий, плохо еще соображая, оглянулся на дверь и тут почувствовал, что его как – будто окатило холодной водой. В дверях, растерянная, с упавшими плечами, с букетом роз и коробкой с тортом, перевязанной ниточкой, стояла его любимая жена. Он даже не мог представить себе сколько времени она вот так стояла, растерянная и испуганная, наблюдая за картиной, как ее любимый муж трахает молодую кладовщицу. Света очнулась от нахлынувших эмоций, в глазах загорелся гнев. Она бросила на пол цветы и коробку с тором. Развернулась и взмахнув своей праздничной юбкой и стуча каблуками по паркету, побежала по коридору прочь от его кабинета.
Как потом он узнал, ключи от его помещения ей дала вахтерша. Жена объяснила пожилой женщине, что хочет сделать мужу сюрприз, в честь знаменательной даты для семьи. Ведь в тот день у них была годовщина свадьбы! Света подготовилась, купила цветы и торт, празднично оделась и пришла к мужу на перерыв. Она хотела сделать любимому сюрприз и поздравить. А здесь он, со спущенными штанами, лежал на какой - то голой девке, что лежала под ним с широко раскинутыми ногами, и со звериными похотливыми стонами трахал её.
«Ничего» — успокаивал он себя,— «сейчас вернусь и заглажу вину. Придумаю, что-нибудь. Например, скажу, она сама набросилась на меня или еще чего. А я не устоял. Потерял рассудок. Света меня любит — простит, у нас тем более двое детей. Куда женщина денется от мужа, если у нее уже двое детей? »— все размышлял Василий по дороге домой, но Света делась и причем, как оказалось — навсегда. Больше никогда ни её, ни детей он не видел. Жена его была из детского дома. Родителей у неё не было, и он даже не представлял, куда она могла уехать. Сколько он ни ждал, ни искал её, больше в своей жизни он их не видел. Тогда ему было всего лишь тридцать лет, горячий и глупый был. Это теперь он, в свои пятьдесят пять лет понимал, какое он счастье упустил, какую золотую женщину обидел, какую замечательную семью своей глупостью и похотью разрушил. Сколько раз он корил себя за этот день? Да, каждый день он его вспоминал, и готов был убить себя за то, что сотворил.
Пить он начал сразу, когда понял, что она ушла от него. С должности его сняли уже через две недели, потому что на работу он не являлся. Когда пришедшее домой начальство увидело его в компании с бутылкой, пьяного в стельку, в грязной квартире, где повсюду валялась тара от водки, то приказ о его увольнение не заставил себя долго ждать. Вот так, из уважаемого Василия Ивановича, из холенного богатого и успешного семьянина, он превратился в худого затюканного алкаша Ваську. Который если и работал, то за кусок хлеба, да рюмку водки. Ни смысла в жизни, ни её продолжения он больше не видел.
Теперь осознав и вспомнив все, он понял, что стоит у себя на кухне. Именно в тот день, двадцать пять лет назад. Как и тогда дети «разрывали» на части их кошку. И уже подходило время идти на работу, где и случится тот постыдный эпизод, из –за которого он столько лет мучал себя.
Василий оживился, лицо озарила счастливая улыбка. Он схватил в охапку детей, обнял и, подняв их на руки, понес в комнату.
— Так детки, собираемся — собираемся.
Через двадцать минут, поле того, как он проводил детей, Василий мчался на рынок. Он купил огромный букет бардовых роз, коробку шоколада и бутылку шампанского. Поймал такси на перекрестке, и уже через десять минут звонил в дверь их дома. Света открыла ему, удивленная его ранним и неожиданным возвращением. Она заметила в его руках букет цветов и поняв все, засветилась от счастья.
— Любимая моя, девочка, — с чувством произнес Василий, — поздравляю тебя с годовщиной нашей свадьбы. Эти десять лет, проведенные с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни. Прости меня, если я ненароком когда - то тебя обидел. Я был неправ. Я люблю тебя, больше своей жизни, — и он, опустив цветы и бумажные пакеты с покупками на пол в прихожей, наконец - то обнял свою любимую.
Сколько лет он мечтал об этом сладком мгновении? Целых двадцать пять лет! Василий закрыл глаза, прижав голову жены к своей груди.
Картинки поплыли и закружились, как в хороводе. Послышался вальс, что играл на пустыре, где была построена странная карусель.
Картинки жизни стали меняться, сменяя друг - друга, как в кинотеатре. Он наблюдал со стороны, как они мирно жили после того дня. Как шла размеренно их жизнь. Он ушел с высокой должности и пошел работать простым инженером в мужской коллектив на завод. Чтобы никогда даже не думать о чем - то плохом, что могло нарушить покой его любимой семьи.
И вот уже вечер, их квартира. Оба они постарели, но большую часть своей жизни они прожили в браке. Им уже по пятьдесят пять, а он все также, с любовью смотрит на свою Свету. Всю свою жизнь он думал, как хорошо, что тогда это не произошло, и сейчас с ним рядом, самая лучшая женщина на Земле. Ну и пусть, что уже тихо подбиралась старость. Главное он знал — он прожил жизнь не зря. Он пронес сквозь нее любовь и покой семьи и был очень рад и горд за каждый прожитый год.
продолжение
http://proza.ru/2013/05/17/654