В Белорусском Полесье

               
ОДНО НЕЗАБЫВАЕМОЕ ЛЕТО ИЗЫСКАТЕЛЯ.

В Белорусском Полесье, к северу от Припяти находятся большие пространства непроходимых болот.  Часть из них, принадлежащая Гослесфонду,  в семидесятые годы прошлого века было намечено осушить в целях их окультуривания.
Московская изыскательская партия Союзгипролесхоза производила тогда геодезическую съёмку заболоченного лесного массива и примыкающей к нему болотной территории. Работали мы в болотных сапогах с отворотами, что не всегда спасало нас от попадания в них  болотной воды.

Был день, когда трасса геодезической съёмки шла вдоль большого осушительного канала ещё дореволюционной постройки. Была весна, и талыми водами было покрыто всё вокруг. Сам канал угадывался лишь своими верхними бровками.
На моём пути оказался поперечный проток, впадающий в этот канал, и надо было его пересечь. Поперёк его уже лежала длинная доска, которую ранее поместили на его торфяные берега наши белорусские рабочие. Надо уточнить, доска не лежала, а была на плаву, лишь слегка касаясь его  берегов.

Когда я ступил на эту доску, она вместе с торфяным берегом слегка опустилась. Я сделал второй шаг уже за пределами берега над самим протоком, доска подо мной опустилась ещё ниже. И чем дальше я продвигался, тем больше  погружался в воду. Берега оказались плавучими – под ними была лишь водное пространство с неведомой для меня глубиной.
Теперь я стоял на доске уже по колено в воде на середине этого протока, было немного жутко. Постояв так чуть-чуть, я стал понемногу аккуратно передвигаться вперёд, и постепенно доска стала подниматься из глубины. И вот я уже на другом берегу этого протока, и переведя дух, двинулся дальше. Доска снова заняла своё первоначальное плавучее место.
Также помню, как однажды мне пришлось идти по погребённому озеру заросшему сверху короткой осокой и тонким слоем торфа. Медленно ступаешь по покрытой водой поляне, а впереди тебя, разбегаясь кругами после каждого шага, бежит волна покрытого сверху растительными останками и осоковыми корневищами, как я тут же осознал древнего озера. А кроме собственного веса на тебе ещё тренога с нивелиром. Но я был молодым человеком 23 лет, и не полностью представлял всю опасность такого передвижения.

Потом,мои белорусские помощники сказали, что в некоторых таких погребённых озёрах водилась даже рыба, которую местные жители ловили, через проделанное сверху отверстие в тонком торфяном озёрном покрывале.

Был случай, когда с трудом продвигаясь между высокими и колыхающимися при прохождении между ними кочками, по почти не посещаемому местным населением болоту, я неожиданно для себя наткнулся на невидимую под слоем воды узкую тропу из хвороста, которая вела куда-то в сторону в туманную маревую даль.
Потом мне белорусы сказали, что я наткнулся на одну из старых секретных партизанских троп, по которым партизаны скрывались от немцев после проведения ими боевых операций на свои тайные базы, которые они обустраивали на более-менее твёрдых островных образованиях  в самых гиблых и топких местах, куда не решались соваться немцы. 
Эти тропы из нарубленного ивняка сквозь слой мутной болотной жижи были абсолютно не видны, их можно было обнаружить только ногами в болотных сапогах.

Попадались нам и старинные, хорошо сохранившиеся осушительные каналы, прорытые в болотах Полесье ещё до 1917 года генералом Жилинским, фамилию которого носили некоторые из них на современных топографических картах.  Теперь вокруг них рос хороший смешанный лес, с ягодами и грибами.

Наш путь домой в посёлок в конце работы иногда проходил по древним моренам ледникового периода, называемые тут суходолами, которые представляли собой неширокие (50-100м), но большой протяжённости  возвышенные места из осадочных пород, поросших красивыми старыми деревьями.  Располагались они параллельно друг другу почти в меридиальном направлении среди обширных болотных территорий, поросших кустарником багульника с одуряющим запахом.
Шли мы тропинками, протоптанными за многие годы белорусскими  женщинами из ближайших сельских местечек, за время своих многолетних сборов грибов и ягод для себя и  на продажу, чтобы купить на вырученные деньги своим детишкам школьную форму (тогда) и учебники.

И всегда эти тропинки проходили через маленькие полянки, обустроенные местными лесниками с большой любовью  и вниманием к тем, кто потом здесь будет.
Кроме красиво сделанных деревянных лавочек, столика и грибка над ними, там же находился, как правило, маленький уютный колодец – криничка, с чистой прозрачной водой.
Около него, на самом видном месте, на  сучке всегда висел мастерски сделанный ковшик из бересты, вставленный вращеп в срезанную и аккуратно очищенную от коры ветку, такой длины, чтобы можно было, не особо наклоняясь, набрать ковшиком воду и напиться (после российской действительности мне это было в диковину и очень даже умиляло).