Сейчас принято ругать молодежь, мол, и такие они и сякие и бездуховные и ведут себя не так и не так одеваются и музыку не ту слушают…. А мне их искренне жаль, наших замороченных, я бы даже сказала обездоленных компьютерными технологиями, электронной музыкой, рэпом роком и прочими модными течениями молодых. Нет, я не ханжа и вовсе не считаю, что все новое – плохо. Отнюдь! Наши дети теперь весьма «продвинутые» со сложной техникой на «ты», но с приходом в нашу жизнь электроники «живая» музыка ушла даже не на второй, а на сто второй план, Душу заменили нано-технологии. Без сомнения электронные клавишные инструменты творят чудеса – любую мелодию можно сыграть, и не требуется ни аккомпанемента, ни сопровождения оркестра. Но разве сравнится электрическая бездушная музыка, например с той, что льется при игре на рояле? А гитара? Серенады под окнами любимых…
«Милая ты услышь меня
Под окном стою я с гитарою…»
Ну, разве можно спеть серенаду под вопли электрогитары? Я не говорю уж о том, что для этого придется по ночи тащить, под окна возлюбленной целую электроустановку с кабелем и проводами.
Но для меня на всю жизнь самым душевно теплым инструментом был и останется – баян. Его широкий, чуть хрипловатый голос с легким придыханием мехов, навсегда врезался в память. Люди постарше, наверное, еще помнят этот голос. Ни один праздник, ни одно застолье не обходилось без баяниста. До баяна была гармонь. Гармонист – первый парень на деревне! Девушки тайком вздыхают, парни открыто завидуют.
«Посмотри, посмотри, посмотри на небосвод.
Как сияет он безоблачно и чисто!
Отчего, отчего, отчего гармонь поет?
Оттого, что кто-то любит гармониста…».
Под «Прощание славянки» парней провожали в армию.
«Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости - прощай, прости – прощай…»
Плакал баян, и матери сквозь слезы жадно всматривались в родные лица своих повзрослевших сыновей.
Лично у меня с баяном связанны лучшие воспоминания – воспоминания детства. Отец играл на баяне. Он был самоучкой. Послевоенное поколение – разруха, опустевшие деревни, разоренные хозяйства. Какая уж тут музыкальная школа! Первым его инструментом была гармошка «Тальянка», ему, семилетнему ее подарил сосед, вернувшийся с войны без обеих рук.
- Отыгрался я сынок. Может тебе сгодится?
- Бывало рано утром ухожу на работу, – вспоминала бабушка. – Наказываю ему: ты Валерик огород прополи, двор подмети. Прибегу домой в обед, скотину накормить и вижу: сидит мой сынок на табуреточке, меха растягивает, поет: «Играй-играй, рассказывай тальяночка сама, о том, как черноглазая свела с ума…», а соседские мальчишки под музыку двор метут, или огород пропалывают.
Отец и сейчас играет на баяне и, несмотря на преклонный возраст, любую мелодию «на слух» подберет, а уж в молодости…. Сколько красивых, мелодичных песен было спето вечерами под звуки его баяна!
«Огней так много золотых на улицах Саратова.
Парней так много холостых,
А я люблю женатого…».
Или:
«Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю...».
Разве можно было под баян петь: «Не виноватая я, не виноватая я. что вот осталася одна, така несватаная…».
Так сложилась жизнь, что пришлось мне уехать за тысячи верст от родных мест. Работа, семья, постоянная нехватка денег…. На свою малую родину довелось вернуться через тринадцать лет. Многое изменилось в тех местах – старики умерли, дома обветшали, но одно осталось неизменным – дух родного края, да еще баян. Постаревший, с потертыми клавишами он по-прежнему пел мелодично и задушевно в руках отца, когда мы сидели вечером за старым круглым столом во дворе родного дома, отмечая долгожданную встречу.
Ночью разразилась гроза, такая, какими бывают только южные грозы. Молнии рвали на части синий ночной воздух, гром оглушал. Потоки чистой воды заливали утомленную жарой, жаждущую землю. Про такой дождь бабушка говорила: «разверзлись хляби небесные». Я очень люблю грозу, поэтому я набросила на плечи кофточку, вышла из дома и, усевшись на ступеньках крыльца, принялась наблюдать за беснующейся стихией. И вдруг – быть может, это была игра воображения? – сквозь шум бесконечного, как Мир дождя, я отчетливо услышала звуки баяна. Прислушалась. Невидимый инструмент играл старую, давно позабытую мелодию – нежную, с плавной душевной мелодикой. На душе стало светло и грустно. Так я сидела, слушая песню дождя под аккомпанемент баяна, и думала о том, что хорошо бы когда-нибудь, в далеком и пока еще необозримом будущем привезти на родину предков своих внуков. И чтобы «хляби небесные разверзлись», а мы сидели, обнявшись на крылечке старого дома, и слушали, как где-то незримо играет чудесную мелодию наш любимый баян.