Москва пахнет печеньем…»Юбилейным». И ещё шоколадом. Помните, у Джанни Родари: «У каждого дела запах особый»? Не замечали? А вы настройте свой нос на нужную волну!
Наши провинциальные города пахнут трудом: там, где химические заводы, - сероводородом; машиностроительные – резиной, будто в метро. Только нет в этих городах эскалаторов… Запах даже не в воздухе. Ты будто видишь его и ощущаешь клеточками своего тела.
Каждая страна пахнет по-своему, говорили мне прежде. Как? - не объяснили. Не смогли объяснить. А наша страна, будто «ассорти»: каждый город особенный.
Подъезжаешь к Хвалынску, и реликтовые сосны обрушивают на тебя смолистую волну кислорода, который просто не могут вместить лёгкие городского жителя.
Мой город заставляет эти лёгкие сжаться и скупо вдыхать воздух порциями, дозированно. Ведь он химический… Когда заводы «встали», а люди потеряли работу, в городе вдруг запели соловьи: в обшарпанных дворах, внутри микрорайонов, - словно пели кусты сирени, заботливо посаженные горожанами перед своими пыльными окошками. И вдруг – соловьи! Надежда на Жизнь иную. На Жизнь вообще.
Они пели по утрам, в тишине просыпающегося города, на заре разбуженного утра. Им были невдомёк наши беды и разочарования. Трепетные голоса беззащитных пташек звучали гимном Свету и Добру – непоколебимым ценностям мира. Они жили сами по себе и, будто камертон, с самого утра настраивали наши души. «Верь! Верь! Верь!» - перекатывались хрустальные горошины в неутомимых соловьиных горлышках. «Любовью за любовь! Любовью за любовь!» - вызванивали они Вечную тему Жизни.
…И открывались форточки тусклых домов, и запах сирени заполнял мрачные комнаты. Запах весны и надежды пробуждал от зимней тоскливой спячки городские кварталы.
Непостижима, ох, непостижима эта жизнь, с её неожиданными поворотами и потерями…Но отчего же песня соловья может развернуть тебя навстречу новым светлым мыслям?
Недолго поёт соловей и замолкает, уводя весну за собою. Чтобы снова запеть через год, растревожить сердца и сказать, что всё не напрасно…