Побывав в самых, что ни на есть священных местах земли, не знаешь с чего начать. Горы Синая, 750 ступенек на «священный пик», монастырь Неопалимой Купины, город Мира.
Мое паломничество началось испытанием физических сил и, прежде всего, духа.
Ночь. Сириус вместе с созвездиями египетского небесного пространства и Луна светили ярче, чем выданный фонарик, который почти умирал в руках и не светил дальше себя самого. Вспомнив про Моисея, который вряд ли поднимался тысячи метров по камням с фонариком, выключил его навсегда. Приключение началось.
Крутой и, как потом выяснилось, весьма опасный серпантин горной дороги казался нескончаемым. Пунктир фонарей, обманчиво скрывающийся высоко за поворотом, обозначал предстоящий путь. Но новый поворот открывал все новые и новые ступени.
Люди, приехавшие сюда со всего света, упорно карабкались к вершине.
Самыми быстрыми и активными была группа пожилых китайцев, которые обгоняли даже наших молодых и здоровых акселератов. Поэтому, примкнув к когорте лидирующих, я уверенно двигался наверх. Как же я боялся опоздать! Лишь ближе к вершине горы внутри родилось ощущение наслаждения от пути. Вспомнилась позабытая песня:
«Есть счастье в жизни или нет –
Дорога не дает ответ.
Ты сам поймешь в конце пути,
В том счастье, чтоб всю жизнь идти».
На вершине горы, словно так было задумано природой, высилась часовня Святой Троицы.
И свет.
Рассвет и восход. Даже время врезалось в память: 5:03 – рассвет, 5:21 – восход солнца.
Солнце рождалось прямо на глазах. В туманной дымке синевы далеких гор высветлялось небо. Неожиданно появилась огненная точка. И неуловимо для глаза стала разбухать, вырастать и вот уже полдиска золотого.
Раньше мне казалось, что чем ближе к солнцу – тем оно жарче, жгуче, злее.
Но нет.
Оно предстало теплым шаром. Такое доброе солнце, к которому тянулась Земля.
Я заметил, что люди стали улыбаться. Наивно, по детски – солнцу, горам и всему. Одна китаянка так растрогалась, что начала меня обнимать и попросила с ней сфотографироваться (а ведь она еще не знала мою фамилию!).
Именно сейчас я почувствовал глубинное значение своей фамилии. Пару месяцев назад, будучи в Литве мне одна девочка из Китай рассказала, что в китайской философии есть понятие «Цей», которое означает «крошечную частицу Мироздания». Здесь, на вершине горы, я ощутил кожей и осознал сердцем значение этих слов.
Трудно было уйти оттуда, но еще труднее запомнить это редкое чувство растворения, слияния с Миром.
Но пришло время спускаться. И тут возник единственный вопрос, который я озвучил: «Как мы вообще сюда забрались?». 2300 метров - все-таки не шутка.
Кто знал, что с того самого дня камни, ступени и вся гора Синая станет основой моей веры, моим образом цели, моей доброй метафорой.
Именно там, на вершине, можно поверить, что Моисею здесь явились знания высшего порядка, ибо это благословляемые Миром места.
Казалось, что мой внутренний мир наполнен до предела и требовал спокойного осмысления всего увиденного и пережитого, да и ноги не железные, но расслабляться не грозило: меня ждал Израиль.
На границе я стал волноваться: вдруг не пустят – очень уж подозрительно на меня смотрели пограничники. Посмотрев в паспорт, недоверчиво переспрашивали: «Where are you from?». Оно и понятно – когнитивный диссонанс: парень из России, на русского не похож, с китайской фамилией, едет из Египта через Палестину в Израиль!
Автобус пронесся сквозь длинный туннель, и панорама белого города слева вместе с золотой ротондой навсегда осталась в памяти с первого взгляда.
Иерусалим, город белого камня, город трех религий – в ансамбле стоят мечети, синагоги и православные церкви. У стены Плача – солдаты с оружием, евреи, читающие свою священную Тору и наши русские. Все рядом. Все вкладывают свои записки с желаниями в расщелины между камнями, и без того уже забитыми до отказа. И еще не до конца поверив, что все сбудется, я оставляю и свою записку.
Гид полностью оправдал свое имя – Душан. Со всей душевной теплотой он отнесся к нашей группе. Торопил наших барышень – ведь желающих попасть в святые места куда больше, чем нам казалось.
Мы быстро пошли по улицам Иерусалима. «Будьте осторожны, можете поскользнуться», - твердил Душан.
Это удивительно! Плиты Иерусалима настолько гладкие, что по ним можно просто скользить! Даже воображению не поддается, сколько здесь прошло людей за все века!
Когда был в Вифлееме увидел статую того, о ком лишь слышал на лекции в университете. Предо мной статуя – S. Hieronymus – отец канонического латинского текста Библии у входа в церковь Св. Катерины, где над органом высится витражная модель мира, которую можно встретить в учениях авестийской школы. Модель проста – единый квадрат, поделенный на 9 равных частей, вписан в многогранную звезду. Здесь ощущаешь связность бытия.
Мы в Храме Гроба Господня.
Надо мной золотая Ротонда. Это как бы спадающие лучи солнца, окруженные сотней с лишним золотых звезд. Вокруг меня коллонада, а в центре – мраморная часовня, воздвигнутая на том месте, где был когда-то погребен Иисус.
Не думал, что именно здесь мне пригодятся весьма скромные знания древнегреческого. Но я смог прочитать некоторые надписи и даже приблизиться к их смыслу.
Опалив свечи благодатным огнем для самых близких и родных, я немного оторвался от группы. Меня какая-то сила позвала в другую сторону. В сторону подземного каменного зала, где пол был исписан на древнегреческом языке, там, под каменным куполом, на постаменте стояла статуя из черного камня – Святая дева Мария, обнимающая крест. Та статуя произвела на меня неизгладимое впечатление, навсегда осталась в моем воображении. Кажется, именно она и звала меня.
В голове, в сумасшедшем порядке, остались воспоминания, стерлись границы Палестины и Иерусалима, время то ли замедлилось, то ли неслось и даже нет четкого понимания, где я был. Но впечатление настолько объемно и насыщено мыслями, образами, что, кажется, невозможно их выразить в словах, как трудно влюбленному признаться в любви.
Помню, именно здесь всплыли образы предателя Иуды, каким видел его Л. Андреев, и булгаковского Понтия Пилата в «белом плаще с кровавым подбоем». И Иешуа, покорно следующего своему предназначению.
30 серебряников, Голгофа и Идея. Идею оставил нам Иисус. Идея передалась от ученика к ученику, заставив поверить весь земной Мир на тысячелетия вперед.
Под куполом Ротонды стало грустно. Как о Великой Отечественной и ветеранах вспоминают 9 мая, как женщинам дарят цветы 8 марта, так и о Христе вспоминают на Рождество, да на Пасху. И может тогда, когда мы перешагнем через барьер «надо», чаша весов снова займет середину. Люди не стали лучше или хуже, войны не исчезли, но приняли другой вид, многие слова Иисуса Христа исковерканы до неузнаваемости. Но есть те, смысл которых более чем актуален и в наши дни:
Какая польза от человека, если он приобретет целый мир, но потеряет собственную душу?