Календарный год подходил к концу. Строители старались свернуть фронт работ к Новогодним праздникам, ликвидировать недоделки, отчитаться. Разумеется, об окончании строительства еще речь не шла. Но было указание свыше: завершить все, что возможно, освободить часть специалистов, приступать к разработке и согласованию интерьеров.
Антон собирался в командировку в Москву на переговоры с дизайнерами и экспертами по звукоизоляции концертных залов. Он боялся накладок и хотел, чтобы с ним поехала Саша.
Для обсуждения сложившегося положения дел он пригласил к себе в кабинет Сашу и Маршу.
– Так, девчонки! Ситуация затруднительная. Мне одному будет не под силу в Москве все провернуть, поэтому еду с Сашей. Сразу возникают сложности: оставаться без руководителя в конторе сейчас опасно. Звонят из Областной администрации и из Управления архитектуры, многие вопросы приходится решать тут же. Вторая головная боль – Лейла. Отвезти к бабушкам не успеваем. Да и заняты они. У Любы рабочая неделя в первую смену. Наша почасовая няня такую нагрузку по возрасту не потянет. Как быть с ребеночком?
– Может, возьмешь Маршу? Тогда вообще никаких проблем.
– Нет, поехать должна ты. Марша справится, она по международным отношениям спец. А за групповой порядок пусть Майя Михайловна отвечает.
– Я могу за Лейлой присмотреть. Евгений Леонидович мне поможет, – Марша вклинилась в их диалог, – думаю, все получится. Днем буду брать ее на работу. Она тут не заскучает, если что, на диванчике вон полежит, у Саши в кабинете. С едой тоже справлюсь.
– Да, про Женьку Бархина я и забыл. Саш, созвонишься с ним, поуговариваешь?
– Да, надеюсь, он не откажет, тем более, на него ответственность целиком не ляжет. А с Маршей они закадычные друзья.
– Да, Саш, ехать сегодня придется.
– Как сегодня, я ни нас не собрала, ни дочь!
– Ну, иди сейчас домой. Марш, а мы еще минут десять поговорим. Я все номера телефонов оставлю. Вот план действий на четверг-пятницу набросал. Во вторник мы должны вернуться. В выходные будем разговаривать с дизайнерами, неофициально, а с другими специалистами – в рабочие дни, поэтому для контрольного выстрела остается понедельник, день тяжелый.
Саша ушла. Антон долго что-то высматривал в бумагах, а потом вдруг резко поднял глаза и в упор посмотрел на Маршу. Посмотрел куда-то внутрь, минуя зрачки, в самую середину, в теплый комок ее сжавшейся души. Она ощутила этот взгляд кожей, волосами и нервами, до мурашек и озноба. Он неожиданно взял ее за запястье, и эта волна невыносимого чувства опять захлестнула ее холодом с головы до ног и обратно.
– Сколько сейчас времени, мои часы встали? – Он приподнял со стола ее руку и посмотрел на перевернутый циферблат. – Ты-то вообще как, Марша? А? Привыкаешь? Видишь, уже за начальника остаешься, три месяца всего прошло. Считай, испытательный срок, учебка. Хорошая ты очень, спасибо тебе!
Марша не могла говорить. Ее как парализовало от пережитых эмоций. Она медленно встала:
– Так я пойду?
– Иди, конечно! Здорово, что дочку согласилась приютить. Тебе я доверяю больше, чем себе.
Марше показалось, в эту фразу он вложил совсем иной смысл. Она вышла из кабинета, но не захотела идти в свою комнату, а задержалась у окна. Медленно и тихо падал снег. Безветрие. Будто время остановилось. День засыпал в преддверии темноты. Там, в коридоре, ее нашла Саша:
– Все хорошо? Грустная какая-то. Антоша нагрузил работой?
– Ага! Ничего, нас много, – Марша засмеялась, – Саш, я так рада, что ты тоже поедешь, как-то развеешься. Не беспокойся за Лейлу, я буду очень внимательна.
– Я абсолютно не сомневаюсь! Женьке Бархину позвонила. Он, конечно, не отказал, друг наш дорогой. Сегодня в семь заедет за тобой после совещания, ты его тут подожди тогда. Я пошла собираться. И ужин вам передам на троих, как знала, вчера весь вечер готовила.
Проектировщики разбежались по домам. Бархин задерживался. Марша опустила голову на сложенные на столе руки. Вспоминала ощущение от прикосновения Антона к ее часам. Странно, Бархин вечно обнимал ее при встрече, по-дружески целовал в щечку на прощание, она совершенно спокойно к этому относилась, это совсем ничего для нее не значило. И для него, наверное, до поры до времени.
– Ну что, красавица, уснула?
Марша вскочила, Бархин застал ее врасплох. С той странной встречи она еще ни разу не виделась с ним один на один.
– Ну, я-то крестный отец, это крест мой, а тебя, юное создание, за что припахали?
– Сама вызвалась, захотелось в дочки-матери поиграть.
– Ах, вот как, ну тогда пошли, мать, а то я мотор не глушил, собирайся.
Марша надела короткую курточку и вязаный шлем с ушками, за минуту превратившись в девочку-подростка.
Женька, солидно одетый в драповое пальто и меховую шапку, не мог не заметить:
– Рискую быть привлеченным за совращение малолетних. Водку тебе, по крайней мере, не продадут.
– Ну, нам и твоей водки хватает, – парировала Марша, намекая на то, что Женька всегда покупает спиртное к праздникам с большим запасом.
Лейла сидела в кресле, держа на коленях меховой рюкзачок в форме медвежонка. Увидев Бархина, она радостно запрыгала, не вставая с места и закричала:
– Ура! Дядечка Евгений Леонидович! Он будет с нами жить!
Последовала немая сцена. Из кухни вышел Антон с чашкой кофе и вопросительно обвел всех глазами:
– Прямо так серьезно? Совместное проживание?
– Да, конечно! Мне свобода дорога! Кто поверит, что этой девчушке не сегодня-завтра тридцатник! Привлекут, и прощайте друзья, буду баланду хлебать.
Марша присела около Лейлы.
– У тебя котик есть, да? – тихо спросила Лейла, наклоняясь к ней.
– Есть, – также тихо ответила Марша, – его зовут Вермикуля.
– Он вермишельку любит, да? Я вермишелевый супчик люблю, с курочкой.
– Любит, он все кушает. Но просто его зовут Вермикулит, такое имя ему досталось, а ласково – Вермикуля.
– Не очень хорошее имя, мне больше нравится Барсик или Маркиз.
– Мне тоже, но котику нравится Вермикулит. А тебе твое имя нравится?
– Да, особенно Лейла Антоновна.
– А тебя как зовут по-полному?
– Мария Кирилловна.
– Так ты что, Мария?
– Мария.
– Красиво, это значит Машенька. А тебя зовут Маршенька, да?
– Да.
– А почему?
– Чтобы ни с кем не перепутаться. Маши часто встречаются, а Марши – практически нет.
– Да, я тоже не перепутаюсь. Лейла – редкое имя. Зато когда я ходила в садик, там было три Сонечки и четыре Данилки.
– Вот видишь, мы с тобой всегда друг друга сможем найти и никогда не потеряемся.
– А фамилие у тебя какое?
– Шарова.
– О! А у меня Круглова, у нас круглые фамилии. Шар ведь тоже круг на рисунке, его объем можно передать штриховкой, ты знала это?
– Знала.
– Давай уже к тебе поедем! Мама нам с собой даст гуляш. Ты гуляш любишь? И творожную запеканку с изюмом. Целую сковородку. Папа кусочек выпросил, мама ему отрезала. Если папа что-то хочет, мама всегда ему разрешает. А котик будет запеканку? Она сладенькая. А твой котик сладенькое любит?
– Ну вот, началось, тетя Марша не успевает на твои вопросы отвечать. Ох, Мария, еще поплачешь от этого вундеркинда.
– Да, какая я тетя, Лейла, давай по-простому, ты Лейла, я Марша.
– Давай, а то ты в отместку будешь меня тетя Лейла звать, – Лейла залилась звонким смехом, – а я взяла к тебе Бубун Лина. Шапочка просилась, но я ее наказала, потому что она не умытая. Запачкалась. Мама приедет, ее постирает.
– Хорошо, а хочешь, мы можем ее взять и искупать у нас. На печке высушим, будет как новая.
– У тебя есть русская печка? Она сама печет пирожки?
– Ну, печка у меня, скорее, немецкая, пирожки-то не печка печет, а мамочка или кондитер. Наверное, моя печка тоже умеет печь пирожки, но хозяйка у нее попалась нерадивая.
Выйдя из машины у дома Вульфов, Марша и Лейла, держась за руки, ждали, пока Женька вынет из багажника дорожную сумку с вещами Лейлы.
– Здравствуйте, Клавдия Дмитриевна!
– Здравствуйте, здравствуйте, Евгений Леонидович! Я вижу, вы даром времени не теряете? Продвинулись в своих поисках?
– Да, все хорошо, а вам огромное спасибо, вы мне очень помогли.
Соседка постояла немного, глядя им в след, думая вслух: «Интересно, ребенка они где взяли?».
– Кто это? Лицо вроде знакомое, – спросила Марша задумчиво, пытаясь припомнить увиденную только что женщину.
– Соседка твоя, Клавдия Дмитриевна.
– А где ты с ней встречался?
– Обещал про Вульфов узнать для тебя, вот и сблизился.
– И…? Выяснил что-нибудь? Расскажешь?
– Ну конечно, отчего я еще такие знакомства заводил.
Осторожно переступив порог дома, Лейла начала осматриваться. Увидев печку, сразу узнала ее и прошептала:
– Немецкая печечка, вот ты какая! Ой! – Лейла заметила в нижней части печки углубление-лежанку, на которой спал, но проснулся от их прихода Вермикулит, – ой, кто это там лежит! Котик! Вермик!
Кот вытянулся, заодно пытаясь передвигаться по направлению к людям. Он перешагивал, преодолевая оба желания сразу, поднимая попеременно кверху лапы с расставленными коготками, но практически не двигался вперед. Потом изогнулся почти колесом и, наконец, приняв более привычную для котов позу, уркнул.
Лейла в жизни не видела ничего подобного и застыла, предполагая, что с ним случилось нечто ужасное:
– Ой, он как трамвай и мост одновременно, – радостно констатировала она, когда кот нормализовался и стал «бодать» лбом тапок Марши.
Вермик, – Лейла взяла его под мышки и повела перед собой, – Вермик, пошли, пошли.
Кот послушно поковылял на задних лапах, прижав к животу хвост, изредка вопросительно поглядывая на Маршу.
– Лейла, он кушать хочет, иди, мы его сначала покормим, а потом вы с ним поиграете.
Тандем проследовал в обратном направлении под ободряющее: «Пошли, пошли». Марша налила коту молока и попросила Лейлу почистить сваренное вкрутую яйцо.
– Он уж очень яички уважает, посмотришь, как кушать будет.
Лейла почистила яичко и стала совать коту в нос. Вермикулит испытал шок, увидев любимое лакомство таких неправдоподобных размеров.
– Лейла, давай порежем, он так широко не сможет открыть рот.
Яичко измельчили, Лейла присела возле него на корточки, обхватив колени руками.
– Во, во, кушает. Ой, он поет! Марша! Он запел!
Лейла так громко закричала на радостях, что кот опустил уши и зажмурил глаза от ужаса.
– Ну, все, Вермикуля, пришел тебе конец, – Бархин взял Лейлу на руки, – смотри отсюда, а то он с непривычки боится. Марша ведь здесь одна живет, кот, наверное, и не знал, что есть такая маленькая девочка Лейла. Думал, у него только Марша. Он слегка адаптируется и не будет тебя бояться. Давайте пока осмотримся. А животное пусть поужинает.
Марша повела их по дому. Но далеко они не ушли. Кот, боясь упустить компанию, обогнал их в коридорчике по пути к комнате, где предполагалось организовать ночлег, и опять приковал к себе внимание Лейлы.
– Жень, вот смотри, тут есть кресло-кровать, помоги мне его разобрать, я не пробовала это делать, вдруг оно неисправно. Тогда альтернативой будет другой диванчик.
В комнате, где обычно спала Марша, стояла тахта, небольшая софа на двоих и кресло – диванчик для котика, как сказала Лейла. Марша спала на просторной тахте, поэтому третьим запасным вариантом мог оказаться совместный сон.
– Слушай, а по назначению это что за комната?
– Я думаю, типа гостиной. Дом поделен на две части. В первой веранда, кухня, гостиная и кабинет, во второй, она на полметра выше, коридор и две спальни. Из коридора можно попасть во флигель.
– Да? Интересно. Надо будет изучить повнимательнее. Слушайте, давайте скорее ужинать, а! Я пока с креслом занимаюсь, вы там посмотрите, что Саша передала. Она меня инструктировала, но я только одно понял, в сумке есть все, чтобы не умереть с голоду.
Марша, Лейла и Вермикулит вернулись на кухню. Саша, действительно, подготовила все, что нужно для трапезы: гуляш и еще теплое пюре. И даже соленые огурчики. И целую буханку хлеба. И запеканку с отрезанным для Антона сектором.
Лейла тут же начала потчевать Вермикулита гуляшом, предварительно разделив вилочкой на более мелкие кусочки. Кот от счастья уже не просто «пел», стонал.
– А, это ты еще запеканочку не пробовал, – поддразнивала его Лейла.
Бархин пришел на кухню и сообщил, что все с креслом получилось, только он перепачкался: сидение давно не раздвигали, и пыль скопилась в пазах.
Женька отправился в ванную, куда немедленно проследовали Лейла с котом. Помыв хорошенько руки «после кота и кресла», сели за стол.
Марша вслух не уставала восхищаться, какая Саша замечательная хозяйка и мать. А уж архитектор, это без сомнений, стопроцентный. Бархин был полностью с ней согласен, все время похваливал, уплетая ужин за обе щеки.
Потом они протерли кресло, уложили на него матрасик и маленькое постельное белье в розовую и желтую полоску, которое тоже передала Саша. Лейла нарядилась в пижамку, показала всем зайца Бубун Лина, попрощалась на ночь, посоветовав Женьке все-таки не уезжать домой. Уснула она быстро, сморенная обилием пережитых событий.
– Ну как, Марш, все нормально? Не испугаетесь тут вдвоем? Я через десять минут дома буду. Тогда звони, если помощь потребуется. Утром я за вами заеду, отвезу на работу и с работы. Готовьтесь, вечер опять проведем вместе. Продукты я куплю.
Ночь прошла спокойно. Будильник поднял не только Маршу, но и Лейлу, которая с утра попыталась отыскать кота, но он, видно пошел прогуляться. Позавтракав запеканкой, оставив Вермику его порцию на пластиковой тарелочке, они быстренько собрались и ждали Женьку около дома. Было не холодно. Медленно, плавно опускался снежок.
– Лейла, ты Новый год любишь?
– Люблю. Это мандариновый праздник с елкой и Дедом Морозом.
– И я люблю. Чувствую себя маленькой девочкой и жду сюрпризов и чудес.
– Марша, а ты взрослая или нет?
– Конечно, взрослая, как твои родители, совсем немного младше, меньше чем на год.
– Но ты ведь не мама, значит, ты дочка. А дочки всегда маленькие.
– Да, дорогая, так оно и есть.
На работе все обрадовались приходу Лейлы. Она уделила время Виталику, который ее обожал за «талант и красоту», обменялись с ним впечатлениями последних дней. Потом задержалась около Майи Михайловны, и они побеседовали на женские темы, обсуждая свитерок Лейлы из остатков мохеровой пряжи. Всем отделом копили разноцветные пушистые клубочки, так уж Саша хотела попробовать его связать. Гамма была подобрана сине-сиренево-розовая. Разные вариации этих цветов. Полоски чередовались плавно от одного тона к другому. В качестве отделки через равный промежуток проходили ряды из шелковистой лохматой пряжи, в простонародье называемой «травкой». Свитерок, действительно, очень подходил Лейле и никого не оставлял равнодушным.
Потом Лейла пошла в кабинет Саши порисовать. Виталик устроил ей планшет. Она попросила лист ватмана, «который с одной стороны», и затихла там. Творческий процесс продолжался несколько часов. Марша посоветовала Лейле не закрывать дверь в кабинет, вроде бы для того, чтобы с ней перемигиваться.
В обеденный перерыв Марша решила прогулять девочку по воздуху и покормить ее в уютном кафе недалеко от работы.
Официант посоветовал протертый грибной супчик с фирменными булочками. Булочек они взяли с запасом. На десерт Марша предложила Лейле выбрать пирожное в вертящейся витрине около стойки бара. Лейла там немного подзадержалась, не в силах сориентироваться. Марша подошла и обратила ее внимание на лакомство в виде шоколадной сумочки с вишенкой на тарелочке. Лейла захотела, чтобы Марша тоже выбрала себе пирожное. Марша уступила ей и взяла «Банановое». Себе она заказала кофе эспрессо, а Лейле латте.
Обед очень понравился Лейле, она несколько раз спросила, как что называется. Потом аккуратно, не торопясь, ела супчик с хрустящей булочкой, рассматривала пирожное, восхищалась латте, пила его через трубочку. Подошедший мальчик-официант, захотевший сделать Лейле приятное, сказал:
– Ты такая же красивая, как твоя мама, – кивнув в сторону Марши.
Лейла замерла, а потом улыбнулась ему. Когда официант отошел, она шепнула Марше:
– Я тебя не рассекретила.
Они немного даже опоздали с перерыва, и еще с полчаса Лейла рассказывала, что кушали и как все это замечательно. Виталик тут же заявил, что завтра пойдет вместе с ними, а вскоре и Майя Михайловна не выдержала, решила позволить себе поход в кафе.
Лейла отправилась заканчивать картину, а потом незаметно заснула на маленьком диванчике, который остался в кабинете еще со времен принадлежности здания Союзу литераторов.
Рабочий день заканчивался, все собрались посмотреть произведение Лейлы. Марша поймала себя на мысли, что сегодня вообще никто не звонил и не появлялся у них в комнате. Разве такое бывает? Вероятно, Антон предупредил, кого смог, о своей командировке. Она еще подумала, что немало успела начертить за рабочий день, учитывая то, что они отвлекались на общение с Лейлой.
На картине изображена «немецкая печка» с лежанкой, на которой спал кот. Вернее, не спал, а дремал, как пояснила Лейла, один глаз был у него открыт, а второй закрыт.
Виталик остался разочарованным:
– Лейла, прямо не похоже на тебя. Во-первых, акварель, во-вторых, картина статичная, где динамика, война, погоня?
– Виталик, работа называется «Вчерашний счастливый вечер», – попыталась защитить Лейлу Марша.
– И что?
– Картина про счастливый вечер, какая может быть война?
– А откуда я должен понять, что это вечер, чей счастливый вечер? – не унимался Виталик.
– Наш: мой, дяди Жени и Марши.
– Ну а где тогда вы?
– Как? Мы же смотрим на котика. На Вермика.
Марше наоборот понравилась работа. Она была какой-то невероятно душевной:
– Давайте ее в Сашином кабинете оставим. Видите, голубые изразцы на печке как оживили комнату. Тут окно небольшое, стены толстые, солнышка мало попадает.
Бархин успел ровно к концу рабочего дня. На заднем сидении были свалены пакеты с продуктами.
– Я по магазинам пробежал. Очереди огромные везде. Плюнул, да поехал на рынок, решил к Новому году как раз кое-что купить. У меня такое предложение, давайте Новый год у Марши встречать. Марш, ты как? Нарядим твою елочку в саду, будем хоровод водить. Лейле разрешим не спать. Наготовим вкусностей!
– Я, конечно, согласна. Дом большой, там еще две просторные комнаты в верхней части. Можно замечательно все устроить. Жень, ты здорово придумал!
– Вот, я даже ногу на холодец купил.
– А варить кто его будет?
– Да сварим, Саша нас подучит.
Марша готовила ужин, а Бархин с Лейлой лепили в саду снеговика. Снег был липким, мороз совсем небольшим. Лейла раскраснелась, от души навалялась в сугробе. Вдруг она заметила соседскую девочку, стоящую у забора.
Девочка, увидев, что на нее обратили внимание, позвала Лейлу:
– Тебе котенок не нужен? У нас лишний, вернее, последний остался. Беленький.
Бархин с Лейлой подошли к забору, поздоровались. Лейла умоляющим взглядом посмотрела на Бархина:
– Нужен, дядя Женя, ведь правда нужен.
– Давай неси, мы тогда домой пойдем, а ты через калитку приходи.
Лейла пыталась объяснить Марше, что произошло. Бархин гордо молчал, позволяя Лейле выразить свою мысль, но от переизбытка чувств ей это не очень удавалось. Открылась входная дверь, и в кухню вошла соседская девочка. Марша помогла ей снять пальто и спросила, как зовут.
– Анастасия, Настя.
Настя принесла небольшую плетеную корзинку, укутанную шерстяным платком. Там на дне, на свернутом куске ватина, лежал маленький белый котенок. Он тут же приподнялся и замяукал.
– Это девочка, девочки лучше, они ласковые и чистоплотные. Кошечка уже к песочку приучена.
Теперь до Марши дошел смысл всего сказанного раньше Лейлой.
– А вдруг родители будут против, Жень?
– Тогда я ее заберу себе, Лялька сможет у меня играть со своим котенком. Да не расстраивайся, это если родители не разрешат, путь к отступлению ищем. Котенок, правда, какой-то неказистый, что у него шерсть клоками?
– Ой, вы не бойтесь, это подшерсток, у нас кошка необыкновенная. Через две недели у нее этот подшерсток полностью вырастет, и она станет как медвежонок.
– А у нас кот живет, он ничего котенку не сделает?
– Тамикуля?
– Как ты сказала? Как его зовут? – заинтересовалась Марша.
– Николай Генрихович называл котика Тамикуля. Есть деревня в Эстонии, Тамикуль. К нему оттуда приехал друг и этого котенка привез. Ну, они так вот и назвали его, Тамикуля, потому что это показалось им смешным. Они веселые были. Все время шутили.
– Вот оно как! А что за друг, не знаешь?
– Нет, не знаю.
Девочки побежали играть с котенком.
– Лейла мне рассказала, как вы с ней сегодня обедали, пожалуй, я завтра к вам присоединюсь.
– Давай, будешь пятым. Лейла уже всю нашу бригаду организовала.
– Отлично, я тогда к часу там закажу столик на всех, а вы бригадой подходите.
– Марша, дядя Женя! Я кошечку Мотей назвала!
– Мотя? Жалко, отца Антона Григорьевича рядом нет, сейчас она могла обрести такое имя, что Тамикуля сгорел бы от стыда от простоты своего прозвища.
Продолжение (глава 21): http://www.proza.ru/2013/06/10/1064