Вовку Сидоренко с детства воспитывала одна мать – высокая строгая женщина, выросшая в станичной казачьей семье и избе. Замуж Ульяна вышла тоже за казака: стройного, красивого, трудолюбивого Ивана.
Сразу после свадьбы за одну осень Иван построил свой добротный, большой по тем меркам, дом с резными ставнями. Построил для первенца – сынка, которого нарекли в честь деда Владимиром. И забор, и ставни покрасили в синий цвет. А когда подстроили к дому и большую веранду, то она тоже заблестела от синей краски. Синие резные наличники окон нравились всем, поэтому Иван счастливо улыбался, когда видел зевак у своего дома.
Сразу в сорок первом его забрали в Армию, а в жарком августе сорок второго молодая красивая Ульяна стала вдовой…
Фрицев Вовка плохо помнил, он был совсем маленьким, когда мать в те времена начала мазать свое красивое лицо сажей и перешла жить к бабушке в старую убогую хатенку, потому что в синем доме с резными ставнями поселились немцы-врачи военного немецкого госпиталя, расположившегося в здании средней школы, что была рядом наискосок.
Вовка хорошо помнил рыжего фрица, который высоко поднял его над собой и дал потом в руки шоколадку, а после учил играть на губной гармошке. Помнил, как побледнела от этого мать и бабушка, а вечером Вовку срочно отвели на дальний хутор к другой бабушке, где немцев не было.
В сорок третьем село освободили, а в сорок шестом Вовку торжественно проводили в первый класс. Учиться ему не понравилось сразу. За окном была чудесная, золотая, пахнущая плодами, кубанская осень, еще все купались в горной красивой речке, а тут сиди и парься в душном классе, когда можно с утра до вечера играть на стадионе в футбол. После двух побегов на футбольное поле мать впервые взялась за ремень. Била не больно, но Вовка почувствовал себя униженным и оскорбленным, поэтому и крикнул, что он ее не любит. А когда Ульяна горько заплакала и села на ступеньки, вытирая слезы цветным фартуком, Вовка бросился к ней со слезами и дал слово никогда не быть позором в семье, как говорила его бабушка.
До седьмого класса Вовка ни разу не получал плохие оценки, матери всегда вручали только похвальные грамоты за сына. Второй раз замуж она не вышла, потому что помнила и любила своего Ванечку. В тайне ото всех она не верила похоронке и ожидала возвращения мужа всю жизнь.
В средней школе Вовка серьезно увлекся волейболом и баскетболом. Играл он, не жалея себя. Тяга на спортплощадку превышала все. Он пропадал на ней целыми днями, отрабатывая броски и удары с разных позиций. Уже через год ему не было равных. Вовка принимал участие во всех соревнованиях, показывая свое мастерство… Учителя физкультуры готовы были молиться на Вовку.
Не забывал он и о матери. На огород Ульяна почти не выходила, Вовка все успевал до восьми утра после зарядки и пробега по дорожкам стадиона. Физически крепкий, он оберегал мать почти ото всех забот по дому. Пилил и колол дрова, чистил хоздвор, кормил свиней, поливал овощи, белил и красил… Работой никогда не брезговал.
Болельщиков на спортплощадках было всегда много, болели за всех, но особенно за Вовку, потому что его мастерство удивляло даже опытных тренеров. То и дело слышалось: «Сидор! Сидор!» К концу десятого класса все будто забыли его имя, для многих просто «Сидор» было чем-то более значительным.
На выпускном вечере стройный симпатичный Сидор заметил невысокую миловидную девчонку с короткой, модной по тем временам, стрижкой. Ни слова не говоря, он подхватил ее на руки и закружил по залу в вальсе. «Ты посмотри, что Сидор выделывает!» - восторженно кричали вокруг. А Сидор ничего не видел, кроме лучистых, карих и восторженных глаз девчонки. Легко он опустил ее на пол: «Как звать-величать, красавица?» «Евгения. Для тебя просто Женька…», - она улыбнулась. Сидор понял, что ему никогда не выбраться больше из заводи любви…
На Женьку сразу обратили внимание и другие парни. Еще бы! Сам Сидор не отходит от маленькой Женьки! Он обрывал для нее в палисадниках ночами лучшие цветы, осыпал ее нежными словами… А из Армии, куда попал сразу после школы, писал длинные письма, где в каждой строчке на первом плане было «Люблю!»
Когда в Армии ему предложили посвятить себя только спорту, Сидор отказался сразу, ибо без Женьки и матери не представлял своей будущей жизни, а они обе не хотели никуда выезжать. Его долго уговаривали, обещая золотые горы, но он вернулся в родные места, где сразу устроился на работу и через два месяца женился на Женьке. Жить они остались у матери, которая к тому времени уже серьезно болела. Через год у Сидора родился сын Ванечка. Так хотела назвать внука мама Сидора.
Мальчик рос красивым и здоровым, как отец. А глаза очень напоминали Женькины.
После смерти свекрови Женька окончила медицинское училище и стала работать на скорой помощи фельдшером, а потом ее перевели в больницу, потому что срочно понадобилась опытная операционная медсестра. С годами Евгения похорошела, пополнела и, как говорят, расцвела. Сидор пропадал после работы на спортплощадках, завоевывая призовые места для района и края, а Женька за это время завоевала только одно сердце: убеленного сединой, статного опытного хирурга, удивляющего своим талантом коллег.
Об этом Сидору поведала жена этого немолодого врача, занимающая райкомовский пост и понимающая, что до Женькиной молодости и красоты ей никогда не добраться, а в славе талантливого мужа купаться еще хотелось.
После очередной победы на краевой спортплощадке Сидор не стал отказываться от рюмки столичной и домой еле дошел.
Трижды он подозрительно смотрел на свою Женьку, когда ее срочно вызывали на очередную операцию ночью. А когда увидел, что хирург привез Женьку на новенькой машине к дому и галантно проводил к калитке, рассвирепел. Сидор выскочил на улицу прямо в спортивных трусах и со всей силы ударил хирурга в лицо. Тот упал навзничь. Женька бросилась к нему. Это был еще один повод для разъяренного Сидора. Он бросился на жену. Через минуту Женька упала, а Сидор продолжал избивать ее ногами…
Выскочившие на крики соседи еле угомонили ревнивца. Уже наутро Сидор узнал, что погубил второго ребенка, которого ждала Женя. Напрасно он уговаривал свою жену простить его страшный грех, напрасно ползал перед ней в больнице на коленях на виду у всех…
Именно тогда ему сказали, что во время операции тяжелобольного, беременной Жене стало плохо, и потому хирург довозил ее к дому.
Евгения уехала навсегда прямо из больницы, никому не сказав, куда и зачем. Сына Женька оставила у своей матери, а через два года ночью забрала и сына. Сидор пытался ее найти. Это он думал, что она еще его жена. А в Женькином паспорте уже давно стояла печать о разводе, и она вскоре поменяла свою фамилию на девичью фамилию своей матери. В этом ей помогла по просьбе своего мужа высокопоставленная жена хирурга. С каждым часом Сидор понимал, что потерял Женьку навсегда. Ему трудно было теперь отказываться от стакана. Он считал, что в этом сейчас есть какой-то смысл. Он пил и пил, обманывая себя, что в любую минуту сможет бросить. Иногда по ночам ему казалось, что он слышит шаги Женьки и тоненький голосок сына. Тогда он вскакивал и ходил по дому до утра…На спортплощадку его уже не приглашали, а когда он сам приходил, отворачивались, будто не видели даже.
Однажды он разрыдался дома сам и, стоя перед зеркалом, дал слово больше не пить.
Сидор стойко держался полгода. За это время он отремонтировал свой дом и выкрасил все, что мог, синей краской. Так же, как отец, с гордостью наблюдал зевак возле ухоженного дома. А потом вдруг услышал в открытое окно: «Гляди-ка, а этот алкаш за ум взялся!» Фраза очень больно хлестнула его по сердцу и самолюбию. Даже не «Сидор», а «алкаш»… Дожился!
В тот же вечер бывшие поклонники еле довели его к дому. Он пытался им что-то доказывать, орал на всю улицу маты, а потом в комнате разбил всю посуду…
Через три месяца Сидора нашли перед включенным телевизором мертвым. Рядом валялись пустые бутылки «Столичной». Как раз передавали какой-то баскетбольный матч…
Нагрузку не выдержало неугомонное сердце Сидора.
Его похоронили ранней весной в конце сельского кладбища, рядом с могилой его матери Ульяны. Говорят, что после похорон видели там Женьку с красивым молодым парнем, очень похожим на нее глазами. Парень красил памятники синей краской. На Пасху на этих двух могилах всегда лежат красивые белые розы. Кто их приносит сюда, пока никто не видел. Над фамилией и датами жизни бывшего спортсмена недавно появилась красная надпись «Сидор», которая заставляет вспомнить темноглазого спортивного паренька, не сумевшего жить по правилам… С фотографии, улыбаясь, на мир виновато смотрит наследник фронтовика, который хотел видеть сына после войны счастливым в доме с резными синими ставнями и наличниками…
15.05.13