Самым интересным был, пожалуй, рейс в 1968 году на остров Свободы, как тогда называли Кубу. Это была первая страна в Латинской Америке принявшая идеи социализма. Мы тогда с Кубой крепко дружили. Портреты их вождя Фиделя Кастро вместе с портретами Политбюро ЦК КПСС носили на первомайских демонстрациях во всех городах Советского Союза.
Таких добрых и жизнерадостных людей, как на Кубе я не встречал ни в одной стране, где был.
Швартуемся к нефтяному пирсу в столице Кубы, Гаване. Слева по ходу движения судна открывается чудесный вид на старинную крепость с пушками и башнями. Белоснежные здания города утопают в зелени тропических деревьев.
Все идет, по плану: раскачка нефти, мытьё танков после их опустошения, затем погрузка кубинского сахара в трюм. Через два дня назначен выход в обратный путь домой, в Новороссийск. Самостоятельно в город нас не отпускали, зато устраивались культпоходы. После обкаканной доктором Гришей Испании решили не рисковать, да и чего бы мы увидели? Кубинский ром в маленькой таверне, пальмовую водку, бананы под самбу-румбу на закуску? А так культурно осматривали достопримечательности Кубы – усадьбу Хемингуэя с башней, где его жена держала более сотни кошек, квартал диктатора Батисто, огромный аквариум с акулами и морскими скатами, парк Тропикано . Ездили с гидом-шофером Хосе на нашем советском ПАЗике. Водитель довольно прилично говорил по-русски, а на наши вопросы отвечал очень искренне. Убедились, что кубинцы не умеют врать. Когда его спросили, доволен ли он своей кубинской революцией и социализмом, то он сразу заявил, что нет, не доволен.
- Раньше у нас была промышленность, люди работали и получали приличные деньги, - сказал Хосе, - покупали товары в магазинах, а теперь распределяют вещи по карточкам. Наличных денег ни у кого нет. А эти рабочие брюки мне дали на два года по карточке.
Мы ездили по городу, выходили в интересных местах и кубинцы, узнав, что мы из России, приветливо улыбались нам. В нас они видели своих друзей, братьев по социалистическому лагерю. Их молодому социализму было тогда только 6 лет, а нашему уже более полувека.
Большинство девчат и парней ходили по улицам с оружием, в основном с пистолетами. Напряжения не чувствовалось, кубинцы живо общались между собой и постоянно смеялись. Мы по сравнению с ними были молчаливыми бирюками.
Начальство перед культпоходом провело инструктаж с доведением запретительных пунктов. В числе различных «не пить», «соблюдать достоинство, «не заигрывать с девушками» был и запрет на обмен сувенирами. Со слов бывалых моряков, я знал, что на Кубе большим спросом пользуется наша косметика, парфюмерия и женская галантерея. Всё это считалось контрабандой, и не дай бог с этим попадёшься – сразу спишут с судна. Все-таки я взял в рейс пять флаконов одеколона «Шипр». Предложил их нашему кубинскому гиду, а взамен попросил достать мне большую витую ракушку «Караколу». Эти океанские сувениры добываются в районе Бермудских островов. Если приложить её к уху, можно услышать шум моря. Он принес мне раковину удивительной красоты, и кроме того подарил мне большую коралловую ветвь.
Мои более практичные друзья выменяли свои советские сувенирчики на спирт и вечером устроили большой сабантуй. Спирт резко отдавал керосином и тут же получил имя «Дизель – бренди». Тем не менее, выпит был весь, до последней капли. На закуску мне кто-то дал длинные макароны, которые я жевал и выплевывал. Они были белые и тянулись как резина. Друг Стёпа объяснил, что это кальмары. Так в первый раз я попробовал этот морепродукт. Народ гулял, на всех палубах орали песни, играла балалайка, потом подключилась гармонь. Начальство ушло в свои каюты, заткнуло уши и закрыло глаза. Для полноты счастья не хватало только женщин. Но привести их на танкер было невозможно. На девушек было наложено табу, ведь там где они появляются сразу падает дисциплина и начинается бардак (в смысле, беспорядок). Запрет распространялся одинаково, что на матросов, что на командование судна.
На следующее утро после общесудовой гулянки, во время завтрака команда узнала, что наш старпом ночью пытался провести на судно симпатичную кубинку. Бдительный вахтенный у трапа матрос Самвел Саакян, армянин по национальности и коммунист по убеждению преградил дорогу «развратнику» старпому ( Преградил бы, как же, если это происходило на военном корабле! Так бы и полетел вверх тормашками по пирсу. «Зелень подкильная! Ты это старпома не пущаешь?» – Прим. пересказчика Ю.Ткачева).
Нашу нравственность тогда строго блюли первые помощники капитанов - помполиты, которые сидели на каждом судне. Бдительный Самвел доложил о происшествии политработнику, и нашего несчастного старпома на первом же партийном собрании заклеймили позором за подрыв нравственности на судне. Причем клеймили и говорили гневные речи такие же любители представительниц слабого пола. Такое в то время было двуличное поведение членов коммунистической партии.
- Предлагаю выразить коммунисту Бардину недоверие и списать его с судна, – подвел резюме помполит Буков .
Вспомнили товарищи по партийной организации еще несколько грешков старпома, и собрание приняло обращение к пароходству о списании его с судна. Было и общесудовое собрание. Я на том собрании пожалел Николая Ивановича. Все-таки старпом был нормальным мужиком и нас, матросов, никогда сильно не обижал. Проголосовал против списания его, но мой голос , конечно, ничего решить не мог.
А ракушка моя пропала в том же рейсе. Как пришла из Бермудского треугольника ко мне, так и ушла туда же. Там не то, что ракушки, даже целые корабли пропадают без следа.