Сказать чтобы я был знатоком женщин и лучше других разбирался в их сложной непонятной никому до сих пор психологии, не говоря уж о логике, так нет, наверное как все, или лучше сказать почти как все, потому, что есть наверняка особи, которые знают чуть больше, а есть, которые и того не ведают. Никогда не поддерживал глупых шуток вроде «Женщина друг человека» и тем более, якобы народного поверия, что «Курица не птица, а баба не человек». Нутром чуял, что с этими познаниями к разгадке тайны женщины не подойдёшь. Поэтому всегда относился к лучшей части человечества с должным уважением и некоторой осторожностью, как к предмету изученному не до конца и с которым надо держать ухо востро, как любил поговаривать мой закадычный дружок и неисправимый холстяк. Он часто любовался собой в зеркале и говорил, что он такой упитанный, здоровый душой и телом и хорошо сохранившийся только потому, что не увлекался слабым полом, хотя по всей его квартире там и сям валялись дорогие, цветные иллюстрированные журналы заполненные сплошь и рядом женскими фигурами самых разных этих губителей наших душ, в очень привлекательных позах. Некоторые страницы в журналах были затёрты донельзя. Повидимому, это были самые главные враги его философии воздержания.
Говоря о себе, я конечно же убеждён, что сердцеедом никогда не был, тем более, что последнее время вообще питаюсь почти по-вегетариански, но жена время от времени отрывает откуда-то топор войны и вспоминает компромитирующие эпизоды из моей жизни, которые якобы ни в каком суде и ни в какой инстанции срока давности не имеют, но, то ли кислая моя физиономия, красочно гласящая, что всё это бабьи сплетни, то ли просто побеждал разум, но, костёр этой темы угасал как-то сам по себе, тем более, что у меня в запасе тоже были кой-какие соображения, развитие которых было явно не в интересах обвиняющей стороны.
Ну да ладно, заладил женщины, женщины. Речь ведь наверное даже не о них самих, сколько о том, отчего же они вдруг такие другие, тесто там у Бога перебродило что ли, когда он эту самую Еву лепил или, недосмотрел да и отошёл на время, а тут как тут и дьявол собственной персоной, да и кинул тихонько в опару чего непотребного. Вобщем никому до сих пор тайну эту открыть не удалось. Чушь всё это. "Не познать непознаваемое"- перефразировал я сам для себя известное высказывание знатока душ К. Пруткова. Интересовало конечно, что ж это, такие великие люди, взять Наполеона например, покорил почти весь мир, и тут нате вам, Жозефина и, всё прахом. Да мало ли примеров сумашествия от только одних запахов. Их, эти запахи учёные исследовали, все их притягивающие свойства людям, как на тарелочке преподнесли, так не работает наука, а запахи работают, да ещё и как. Вон Гойя своей герцогине, разлюбезной Альбе писал, мол жду не дождусь, когда осветишь мою мрачную жизнь своим присутствием, только просит её в письме не мыться на дорогу, как можно дольше, дабы весь её дух при ней остался. М-да, средневековье да и только, но, что говориться, о вкусах не спорят. Так что вернёмся лучше от великих на нашу сегодняшнюю грешную землю с комфортом, душем, ванной и прочими радостями цивилизации, и приглядимся к окружающей нас действительности, ан, где-то и обнаружится безо всяких научных копаний то главное, что отличает нас, мужчин от слабого пола.
Природа сама укажет, куда надо, когда подойдёт подходящий случай, решил я для себя и вскорости забыл про мучающие меня гендерные загадки.
И этот случай не заставил себя долго ждать. Так уж устроен наш мир, если ты за свою жизнь не успел ответить на все вопросы, за тобой следуют по пятам твои потомки. Так была построена великая китайская стена, знаменитые египетские пирамиды и прочие вещи, которые требуют времени. Москва тоже не сразу строилась.
Мы с женой Натальей решили навестить одну из наших дочерей и её семейство, высоченного, под два метра зятя и их двоих близнецов, мальчика и девочку неполных двух лет от роду. А, поскольку детей нам Бог дал четверых и судьба разбросала всех по городам и весям, мы регулярно совершали объезд детей с их семействами, чтобы им, как говаривала Наталья, служба мёдом не казалась. В действительности это были очень радостные встречи, которые мы ждали с таким же нетерпеньем, как и дети с внуками, тем более что им привозились всегда новые игрушки и обновки. Идеи идеями, а материя первична, говорила моя атеистка-жена и добавляла, что дитя, рождаясь, встречается сначала с бытиём и только через эту самую с ним встречу у него появляется или не появляется сознание. На этом предложении заканчивались все наши с ней философские и теологические дебаты. При этом, для подтверждения своей абсолютной правоты, она подводила меня к большому зеркалу, висящему у нас в прихожей и просила меня внимательно туда посмотреть, а я, хоть ничего особенного там и не видел кроме стареющего с заметным брюшком и прогрессирующей лысиной мужчины, лишь отдалённо напоминающего мне того молодого человека в пышных усах с атлетической фигурой, который красовался на нашей свадебной фотографии и женщину с блестящими глазами, седой короткой шевелюрой и спортивной осанкой, годы которой, несмотря на явно не комсомольский возраст определить было невозможно, было ясно что в этот раз мне снова лучше сдаться на милость победителя или правильнее сказать победительницы.
Так вот, в один из дней, после обеда, а дело было осенью, мы с женой, зятем и нашей дочкой уютно устроились на просторном балконе их двухэтажного дома, выходящем в сторону небольшого, но добротно ухоженного сада, отгороженного от внешнего мира живой изгородью из вечнозелёного кустарника, пили кофе и болтали обо всякой всячине. Я курил свою неизменную трубку. Приятно пахло ароматным кофе и душистым табаком. Был на удивление тёплый, сухой осенний день и дети шутили, что мы привезли эту шикарную погоду и видимо нам придётся гостить минимум до тех пор, пока погода не испортится.
Отсюда сверху было хорошо наблюдать за малышнёй. Они возились в саду, причём каждый занимался своим делом.
Мальчик с красивым именем Паскаль, всегда спокойный и неторопливый, лепил что–то в песочнице, приговаривая при этом на своём непонятном нам ещё языке, данном им видимо ещё до рождения. Конечно, они уже оба говорили такие слова, как мама папа и другие важные вещи, как баба и деда, но всё остальное, что они с выражением произносили, оставалось для всех нас пока ещё загадкой.
Хотя между собой они очень даже успешно общались на своём детском тарабарском наречиии и могли беседовать так часами, что родители одно время даже слегка перепугались, появиться ли у их детей нормальная речь. Позже она появилась в полную силу, что в двойном исполнеии и одновременно приводило в ужас потому, что каждый день приносил новые познания, а новые познания требовали новых ответов на вопросы.
«Теория мой друг суха, а древо жизни пышно зеленеет» процитировала моя жена в ответ на вопрос наших детей, что делать. Наверное она имела ввиду, что нашим детям ещё долго окучивать и холить их сад, в смысле внуков, и, что мы в наше время имели те же проблемы, что и они сейчас.
Тут Наталья толкнула меня в бок, мол погляди. И на самом деле, я чуть было не пропустил то, что я искал в пыльных первоисточниках роясь в библиотеках и, что пытался понять из очень научных дискуссий на разных лекциях по психологии.
Внучка с очень сладким именем Шанталь как–то непривычно надолго задержалась на одном месте. Она стояла неподвижно у деревянного круглого стола в углу сада и что-то внимательно разглядывала, время от времени качая головой и выговаривая будто сама себе какие то фразы на своём непонятном древнем языке. Руки она как-то уж очень странно держала за спиной. Она обошла стол вокруг несколько раз и остановилась, посмотрела на нас там, на балконе, но ничего не сказала. Явно что-то случилось и мы конечно стали все внимательно наблюдать за происходящим. У зятя оказался хороший полевой бинокль и он уважительно предложил его мне. Я навёл бинокль на Шанталь. Она смотрела в одну точку на столе, не отводя взгляда. Я стал осматривать через бинокль стол и увидел увеличенную до безобразных размеров большую, дохлую осеннюю муху. Муха лежала на спине лапами кверху и не шевелилась. Ну и что, муха как муха. Осень, вот и весь сказ.
Шанталь постояла ещё некоторое время и, убедившись, что зверь не шевелится, подошла поближе. На её личике были написаны сразу и ужас от встречи с каким-то новым страшным, неведомым доселе существом и в тоже время неудержимое любопытство, а что же это за зверь такой поселился без спроса на её территории.
Неописуемая гамма чувств с неменее неописуемым интересом к неизведанному. Но вот она резко повернулась и это уже была не та девочка, которая, напуганная неизвестным, не знала, что делать, бежать, плакать звать на помощь папу с мамой или дедушку с бабушкой, вот же они тут рядом, надо только дать им знать.
Нет, это была решившаяся на поступок маленькая женщина.
«Пакаль», картавя позвала она брата. Паскаль тут же бросил свои песочные куличики, встал и послушно потрусил к сестре.
«Паец» чётко прокартавила сестра почти в приказном тоне, Паскаль послушно протянул ей руку. И тут, вот оно открытие, которое затмило все открытия в моей жизни и у меня словно камень свалился с души. Я знаю, теперь я всё знаю, хотелось закричать мне...
Шанталь взяла покорно протянутую руку брата, подтянула его к столу и... стала тихонько тыкать его пальцем в дохлую муху.
Как я хорошо понимал теперь Наполеона с его Жозефиной.
Ну а насчёт Гойи с герцогиней Альба ещё надо поразмышлять.